Гибельный шторм (ЛП) - Аннандейл Дэвид - Страница 5

— Нас раскидало, — произнес Драк Город, командир Инвиктских Сюзеренов.

Стол тактикариума мигнул: руны переместились в соответствии с новыми координатами кораблей в группе. Звездолеты разбросало, будто игральные кости, с размаху брошенные на стол. Рядом с «Самофракией» остался только один ударный крейсер под названием «Каваскор».

— Возможно, в твоей теории есть зерно здравого смысла, — сказал примарх, обращаясь к Прейтону. Он изо всех сил пытался избавиться от ощущения, что хватается за соломинку. Увы, неуверенность в себе в последнее время стала его верным спутником. Когда–то он считал, что продумал все возможные последствия создания Империума Секундус. Он даже с самого начала учитывал возможность того, что его отец все еще сидит на троне Терры. Беспокоился, что этот вариант — обманчивая надежда на невероятное. Претворил бы он в реальность преступный Империум Секундус, если бы действительно думал, что Хорус с определенной вероятностью не захватит Терру?

Неизвестно.

Империум Секундус стал практическим воплощением теории, которой Жиллиман не мог доверять.

Идея Прейтона основывалась на текущих обстоятельствах и содержала в себе возможные варианты дальнейших действий. Поиски пути к цели пока не увенчались успехом. Сигналы от других ударных групп становились все более хаотичными и нечеткими. Судя по всему, ни для кого из них дорога к Терре не будет легкой.

— Перегруппируемся, — скомандовал Жиллиман, — и еще раз попытаемся пройти прежним курсом.

— А другие группы?

Примарх просмотрел пергаментные ленты, со стрекотом выползавшие изо ртов паривших над столом сервочерепов. Это были протоколы астропатических сообщений от других частей флота, и они становились все менее понятными. Сказывалось не только расстояние, но и сам Гибельный шторм. Он будто возводил незримую стену между кораблями.

Но они уже ступили на эту тропу и не могли с нее сойти.

— Свяжитесь с ними, — велел примарх. — Мы соберем флот и продолжим поиск. Начнем с этой позиции.

Стол тактикариума мигнул.

— Контакт! — объявил Каспеан. — Не наши.

— Анализ и теорию — сейчас же! — приказал Жиллиман. — Открыть двери.

Двери стратегиума раскрылись. Мстящий Сын вышел наружу, не дожидаясь, когда створки разойдутся окончательно. За главным смотровым экраном корабля ярился Гибельный шторм. Пылающие воронки и вспышки невозможных цветов разгоняли тьму космоса. Звезд не было видно. Сквозь бурлящую пустоту, не скрываясь, приближались неизвестные суда.

— Мне нужны энергетические сигнатуры и названия кораблей, — сказал Жиллиман. — Капитан, выходите на атакующий курс. Связист, соедините меня с магистром Иасом.

— Это не может быть совпадением, — заметил Прейтон, стоявший за плечом примарха.

— Верно, — согласился Жиллиман. — Это засада.

— Сигнал тревоги передан всем кораблям, — сказала Альтуцер и умолкла, ожидая дальнейших приказов.

— Если мы атакуем всего двумя кораблями… — начал библиарий, но Жиллиман не дал ему договорить.

— Теоретически, если это засада, нашу попытку к бегству уже учли. Практически нам нужно ошеломить врага максимально агрессивной атакой.

— Магистр Иас на связи, — объявила вокс–офицер Юникса Терренс.

Жиллиман развернулся к вокс–станции на командном помосте.

— «Каваскор» готов к бою, мой господин, — откликнулся командир 22-го ордена.

Разрушители уже рвались в битву, стремясь обрушить свой гнев на врага. По меркам легиона Жиллимана, это были чрезмерно жестокие воины, даже под разумным командованием Элеона Иаса. Но сегодня он с радостью спустит их на противника.

— В атаку пойдут два наших корабля, — сказал примарх. — Все остальные слишком далеко и не успеют добраться до нас вовремя.

— Я так и подумал.

— Идентифицированы корабли в переднем ряду, — подал голос Нестор Лаутеникс, сидевший за пультом станции ауспика. — Флагман — это боевая баржа «Де профундис». — Седовласый офицер нахмурился. — Наверное. Там какие–то аномалии…

— Это ожидаемо, — кивнул Прейтон. — Можете не сомневаться в своей первичной оценке, лейтенант.

— Несущие Слово, — выдохнул примарх. Его правая щека дернулась.

— Еще сигналы, — сказал Лаутеникс. — Группа кораблей движется из–под плоскости эклиптики, в тридцати градусах по левому борту. Позывные Двенадцатого легиона. Боевые баржи и ударные крейсеры идут на таран.

— Снова ожидаемо, — откликнулся Жиллиман. — Пожиратели Миров не могут придумать ничего лучше лобовой атаки.

На гололитическом столе тактикариума появлялись все новые сигналы. Жиллиман не отрывал взгляда от руны, обозначавшей «Де профундис». Примарх сжал кулаки.

— Полный вперед, сближаемся с подонками из Семнадцатого.

— Пожиратели Миров не ждут от нас такого безрассудства, — одобрительно кивнул Прейтон. — К тому же это выведет «Самофракию» и «Каваскор» из–под удара.

— А еще мы сможем вырвать сердце Несущим Слово! — прорычал Жиллиман.

Набирая скорость, линкор и ударный крейсер устремились к группе кораблей отпрысков Лоргара. Жиллиман вглядывался в главный обзорный экран, пытаясь рассмотреть врага в завихрениях Гибельного шторма. Нарастающий гул двигателей казался ему гневным ревом «Самофракии».

А потом в кормовые щиты ударили торпеды.

Раньше в недрах «Непобедимого разума» обитал ворон. Будто призрак, когтистое порождение тьмы, он скользил в тенях, разрывая на части любого, кто пытался его преследовать. Он захватил несколько отсеков флагмана собственного брата, будто пытаясь его оскорбить.

Теперь, по мнению Льва, Кёрз должен был снова вернуться в темные закоулки «Разума», если уж они ему так нравились. Но сейчас его владения были куда меньше, чем раньше: его поместили в изолированную камеру в конце длинного коридора в двухстах футах от остальной тюремной зоны. У левой стены каморки стоял металлический стул для самого Льва. Потолок возвышался над настилом палубы всего на десять футов, но этого хватило, чтобы подвесить Ночного Призрака над полом. Адамантиевые оковы длиной с предплечье удерживали примарха–узника у стены. Словно ворон раскинул крылья, но не мог взлететь. Дверь в камеру была трехметровой толщины, а стены — вдвое толще. По большому счету это был громадный сейф. Клетка для ворона. Теперь у него остались только воспоминания.

И тем не менее он улыбнулся, когда Лев вошел в узилище. Черные губы растянулись, демонстрируя такие же черные зубы. Бледная кожа отливала синевой, как у утопленника. Глаза цвета свернувшейся крови светились безумием, болью и отчаянным весельем.

— Ты же не надеешься, что все будет легко? — спросил Кёрз.

Лев проигнорировал вопрос. Он прошагал мимо брата к стулу и уселся — тюремщик и судья в одном лице. Кёрзу пришлось неестественно развернуть голову, чтобы встретиться взглядом с братом. Ночной Призрак не переставал улыбаться.

— Что скажешь? — произнес он.

Лев продолжал молчать.

— Ты летишь не к Терре, — заметил Конрад.

Корабль тряхнуло под ударами могучих волн имматериума. Лев подождал, пока качка стихнет, и наконец заговорил:

— Это ты так считаешь. — Он пришел сюда не ради развлечения или бессмысленных разговоров. Примарх хотел попытаться заставить Кёрза рассказать что–то о грядущем. Видение Ночного Призрака было искажено, но при этом он видел дальше, чем кто–либо из братьев. Если бы Льву удалось отделить ложь от намеков, то он смог бы узнать что–то о будущем и применить это знание в грядущей битве.

Кёрз поднял голову, словно пытался что–то разглядеть сквозь потолок. Он слегка нахмурился, и в его взгляде мелькнуло легкое любопытство.

— Я уже давно перестал чем–либо интересоваться, — сказал узник. — Да и не очень много в мире осталось интересных вещей. Я и так знаю, к чему все идет. Знаю правду, которую ты прячешь от себя, брат. Но мне интересно, как же у тебя получается так путешествовать? — Он замолчал. Улыбка стала оскорбительно–обвиняющей. — Ты движешься вперед. Куда легче, чем Робаут или бедный, терзаемый муками Сангвиний.