Выбери любимый жанр

Незваный гость - Коростышевская Татьяна Георгиевна - Страница 11


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

11

— Легкая разборка, доступная чистка, большое проницание пули при сохранении верности цели, — пробормотала я себе под нос, — вес шестьдесят золотников, цена пятнадцать рублей, предъявителю объявления по адресу Мокошь-град, улица Караванная, «Оружейная лавка Никифорова» — двенадцать с полтиной.

Статейки в газетах я тоже запоминала. Зачем Блохину сдалась эта игрушка? Даме сердца подарить? Значит, она все же была и, кажется, нуждалась в защите.

Поверх перламутра крепилась бляшка с гравировкой вензельными «НБ». Наталья или Надежда? Нонна? Нечего сейчас гадать. Оружие было в порядке: чистое, пахло смазкой и едва заметно порохом. Пристав его явно пристреливал, прежде чем в дамские ручки передать. Я отщелкнула барабан — все пять гнезд заняты. Пристрелял, почистил, зарядил. Аккуратный мужик. Я посмотрела сквозь очки. И подчардеил немножко, на патронах мерцали руны.

Перфектно. Не зря в квартиру полезла.

Револьвер я вернула туда, где взяла, в кофейный мешок, обстучала кухонную мебель и стены, прошлась по половицам, а ну скрипнет какая, тайник тем самым выдав?

А ведь ты, Геля, дурында, как есть дурында! О сердце своем поцарапанном заботилась, на вокзал побежала, а надо было Крестовского дождаться и о Степане этом Фомиче с пристрастием допросить. Тогда бы ни молодость Блохина, ни аккуратность тебя не удивили. Нет, все правильно. Сейчас ты непредвзята, именно так и нужно для дела.

Рутинно обыскав оставшиеся помещения, я больше ничего любопытного не обнаружила, ну разве что у клозетного бачка отсутствовала цепочка. В бачок я посмотрела, взобралась по стремянке, рукава закатала да пошарила в мокрой глубине. Обрадовалась, когда пальцы нащупали какую-то гладкую вещицу, но она оказалась фаянсовой ручкой от этой самой цепочки, и даже чародейских рун на ней не было. Вернув все как было, вытерла руки носовым платком и прошлась еще раз по всем комнатам. Ни-че-го. Можно было уходить.

По берендийскому обычаю, я перед дорожкой присела на краешек стула. Хороший обычай, правильный. Посидеть, помолчать, вдруг что забыла.

— Ох! — вскочив, я хлопнула себя по лбу. — Окна, ну конечно!

Их было всего три, и изнутри мною уже исследованы. Но ведь есть еще внешние водоотливы, некоторые хозяйки обожают зимой выставлять на них скоропортящиеся продукты. Окно гостиной выходило на парадную улицу. Подле него я была осторожной, просто выглянула, спрятавшись за шторой. Отлив там был узенький, обледенелый. С двумя оставшимися можно было не церемониться, распахивать створки настежь — то есть в спальне, кухонное окошко оказалось наглухо заколоченным — и сметать наружу скопившийся снег. В нижнюю планку рамы был вбит гвоздь, к нему крепилась цепочка, видимо, та самая, пропавшая клозетная, частично вмерзшая в наст, я потянула ее на себя, схватила привязанный к последнему звену полотняный мешочек. Старый потертый кисет, похож на солдатский, вышит гладью розами и сердцами. Растянув шнурок, я достала свернутый в трубочку лист бумаги. От мороза он совсем заледенел, поэтому разворачивать его немедленно я побоялась — а ну как хрустнет! Бумагу я спрятала в поясной кармашек, а кисет выбросила за окно болтаться пустым.

Теперь точно все. Мне оставалось лишь скрыть следы своего присутствия. Закрыв раму, я протерла влагу с подоконника носовым платком, поправила шторы и пошла одеваться.

Это я успела и даже спрятала свои чародейские очки в специальный футлярчик. А вот уйти — нет.

Бесполезно скрежетнул ординарный ключ в ординарном замке, в коридоре чертыхнулись, сразу извинительно пробормотав:

— Сей момент, ваше высокоблагородие, не извольте беспокоиться!

— Здесь не заперто, — сказал некто знакомый с ледяным высокомерием, — в этой вашей чудовищной клоаке.

И дверь распахнулась от резкого удара.

Я посмотрела на мужчин. Младший полицейский чин перекрестился ключом, «коммивояжер» Волков протянул:

— Так-так…

Одет он был, как и давеча, партикулярно, поэтому я улыбнулась петличке младшего чина (коллежский регистратор, четырнадцатый класс) и пропела:

— Ваше благородие, какая волшебная удача! Вы его уже арестовали!

Регистратор поморгал, раскрыв рот. Волков собрался что-то сказать, я видела уголком глаза, поэтому перебила:

— Барышня Попович, Евангелина Романовна, гощу в Крыжовене у тетушки. Вчера подверглась нападению, — я опасливо кивнула, — этого вот господина и нынче же, проплакав всю ночь, явилась в приказ, чтоб заявить.

— Так присутствие же, — младший чин показал ключом вниз, — там.

— Неужели? — всплеснула я руками и хихикнула. — А я-то сижу, сижу, жду, пока кто-нибудь подойдет ко мне, чтоб жалобу принять, чуть не задремала. А здесь, оказывается, и не управа вовсе? Вы уж простите, ваше благородие, мою рассеянность. И примите благодарность и восторги. Как скоро вы этого разбойника арестовали! Чудо, истинное чудо!

— Разбойника? — лепетал регистратор.

— Разумеется, разбойника! Он давеча ногу мне палкой покалечил. Показать?

Раздвинув полы шубы, я поболтала в воздухе валенком. Карие глаза Волкова рыскали по сторонам, он искал следы того, чем я здесь занималась, его спутник же с сомнамбулическим видом не отводил глаз от валенка. Балаган следовало прекращать.

— Надеюсь, — опустила я ногу и шагнула к младшему чину, — вы его примерно накажете. Пожизненная каторга, не меньше. Спасибо, ваше благородие, от лица всех пострадавших женщин Берендийской империи! Молиться за вас буду.

Я зарыдала, сделала вид, что сейчас брошусь целоваться, замерла, будто не в силах совладать с чувствами и, хромая, выбежала из квартиры.

Меня не преследовали. Я скатилась по деревянным ступеням и только под аркой немного замедлила шаг.

Наследила ты, Геля, изрядно, да еще полицейского в Волкове вчера не угадала. Досадная оплошность, теперь филером у управы слоняться никак не получится.

У биржи я поймала за ворот какого-то лохматого пострела.

— На рынке промышляешь?

— Чего надо, тетенька? — всхлипнул он, раскрыв по-жабьи рот. — Не я это, Христом-Богом!

— Во-первых, ты, — наклонилась я к рябому уху, — а во-вторых, наказывать за это не буду.

— Так отпусти тогда, — предложил мальчишка деловито.

— Сбежишь ведь, и пятачка за услугу не получишь.

Денежку ему хотелось. Я повторила первый свой вопрос, получила утвердительный ответ.

— Зовут как?

— Мишка Ржавый.

— Четверть часа тому из управы выходил высокий темноволосый мужчина… — Я запнулась.

Глазки базарного карманника смотрели на меня с брезгливым недоумением. Ну что ты, Геля, право слово, кисейную барышню из себя изображаешь? У этой публики совсем иной вокабуляр.

— Фраер залетный, — поправилась я хрипло и развязно, — смазливый такой, аршина два с половиною дылда. Нетто не заметил? Котлы у него еще серебряные, воротник бобровый, тросточка.

— Котлы? — заинтересовался щипач. — Я только цепуру разглядел.

— Какие твои годы, научишься, — покровительственно кивнула я. — Так что за фраер?

— Пятачка мало.

Я поморщилась, денег мне было не жалко, только все равно их у него старший немедленно отберет.

— На пирожок хватит, — показала я на лоточника и протянула Мишке монетку. — Давай, не томи.

— Среди фартовых слухи ходят, — с гордостью сказал пацан, — что на место Степана Фомича из Змеевичей нового полкана прислать собираются.

— Степана Фомича? — хмыкнула я недоверчиво. — Экое уважение.

— Потому что хороший человек был, с пониманием — нас, мелочь, не щемил особо, а за безобразия укорот давал. Про пришлого этого сказывают, зверь лютый, уж сколько честных фартовых от него в уезде пострадало. Волков его фамилия.

Я достала еще монетку.

— Сказывают, пристав ваш покойный в веселый дом хаживал? Какой именно?

Мишка жалобно посмотрел на мою руку.

— Ты это… Звать-то тебя как?

— Геля.

— Деньгу спрячь, ладно? А хочешь вызнать чего, в трактир пошли, я страсть какой голодный.

Скрывая почти болезненную жалость к этому маленькому неустроенному существу, я деловито кивнула.

11
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело