1918 год: Расстрелянное лето - Тюрин Виктор Иванович - Страница 15
- Предыдущая
- 15/18
- Следующая
– Есть хочешь?
Тот не ответил, только помотал головой. Несмотря на издевки и саркастические улыбки барона, я как раз и собирался заняться инвентаризацией своих вещей, но перед этим мне нужно было сделать одно важное для себя дело. Пройдя в прихожую, я встал перед чуть потускневшим зеркалом в облезлой лакированной раме, висевшим на стене. Минут пятнадцать изучал лицо, которое хотя и носило следы побоев, но при этом было вполне симпатичным, потом снял рубаху, чтобы глянуть на тело, но поморщился от запаха своего нового тела, снова накинул рубашку и подошел к хозяйке, которая была на кухне.
– Как тут у вас насчет бани?
– Есть баня. Есть. Кстати, тут она недалеко, в Елизаветинском переулке.
– Отлично. Завтра мы ее прямо с утра обязательно навестим.
– Вадим Андреевич, вы там говорили насчет продуктов. Так как с ними?
– Я уже и забыл. Погодите, я сейчас принесу, и мы определимся с тем, что поставим на стол.
Принеся мешок, я стал выкладывать из него продукты, которые взял у Мирона. Хозяйка только глаза раскрывала все шире и шире, по мере того как я выкладывал всё на стол.
– О, боже! Окорок! Колбаса! У нас все стало так дорого, что теперь я могу только смотреть на них, не имея возможности купить! Представляете, медальный самовар, который мой покойный супруг получил за хорошую службу… – тут у вдовы сморщилось лицо и покатилась слезинка, которую она вытерла рукой. – Извините, ради бога. Так вот, намедни обменяла его на сало и муку. Как дальше жить буду, просто не представляю.
Тем временем я достал из мешка несколько коробок с папиросами и пару пачек табака.
– Это можно продать или обменять?
– Конечно. Конечно! – скорбь с лица вдовы мигом исчезла, судя по всему, сейчас она просчитывала комбинации с обменом. – Вы сами пойдете?
– Нет. Если вам нетрудно…
– Нет. Совсем нетрудно. Я знаю человека…
– Погодите, это еще не все. Что вы скажете насчет этих трех рулонов ткани?
– Вы их тоже хотите продать? – с явным волнением в голосе спросила хозяйка.
– Да. Что за них можно получить?
– Много чего. Хм. Может, какое-то желание особое у вас есть? – у хозяйки на лице появилось льстиво-приторное выражение.
– Там посмотрим. Что с нашим столом будем делать?
Хозяйка на какое-то время задумалась, потом сказала:
– Хотя время уже позднее, но курицу достану. Огурцы, зелень. Можно… еще жареной картошечки на сале приготовить, с лучком. Еще ваш окорок, колбаса. Стол, я вам скажу, очень даже неплохой получится по нынешним временам.
Когда хозяйка ушла, я задумался. В эту жизнь я еще не вписался, так как нет более четкой и развернутой информации, но в целом неплохо получилось. Денег нет, зато есть вещи для обмена, так что с едой у нас проблем не будет. Вон хозяйка сказала, что сейчас особо ценятся у крестьян швейные иголки и шпульки ниток, а из бакалеи – сахар и чай. То и другое у меня было.
«Теперь эта девушка. Таня. Беклемишев бросил ее в Москве, а потом хотел к ней вернуться. Не она ли нужная мне цель? Найти, спасти. Что в ней такого особенного? Если дело обстоит так, то мне сейчас нужен поезд на Москву. Опять неопределенность. Ну как можно решать задачу, не имея исходных данных?»
За этими размышлениями прошло время, а в половину девятого вечера я разбудил барона.
– Как насчет баньки, господин штаб-ротмистр?
– Прямо сейчас?
– Завтра.
– Полностью поддерживаю вашу мысль. Так что, гуляем сегодня?
– Наверно, я буду несколько странно выглядеть на этом вечере, барон.
– Согласен, но офицеры не поймут вашего отсутствия, – он объяснял мне это так, словно я пятилетний ребенок. – Не волнуйтесь, все объясним провалами памяти после побоев и издевательств над вами красного быдла, тем более что наши лица тому живое подтверждение. Как со столом?
– У нас есть водка, колбаса и половина окорока. Остальное приготовит хозяйка. Я договорился.
– Отлично.
Офицеры пришли втроем. На них была серая форма, покрой которой мне еще при встрече с сотником показался необычным. Впрочем, мы еще тогда выяснили, чтобы отдать дань украинским традициям, верхняя часть офицерской формы шилась, как жупан, а из-за мышиного цвета формы их дивизию неофициально называли серожупанной. В самом начале вечера знакомство происходило чинно, по всем правилам хорошего тона. Приятель фон Клюге, сотник Всеволод Буйницкий представил своего заместителя, значкового Владимира Козицкого и сотника Сергея Казимировича Мирского. Я сразу про себя отметил, что лица двух офицеров-кавалеристов были загорелые и обветренные, движения резкие, голоса громкие, а у Мирского, очевидно, штабника, было незагорелое лицо человека, проводящего свое время за письменным столом. Вот только взгляд у него был слишком цепкий, внимательный и настороженный для штабной крысы, да и не пригласили бы его с собой просто так эти рубаки.
«Разведка или контрразведка. Впрочем, ты-то мне и нужен».
Господа офицеры принесли с собой две бутылки коньяка подозрительного разлива, а когда мы выставили казенную водку, явно обрадовались, как и домашней колбасе с окороком.
– Господа, где тот магазин с такими деликатесами?! – воскликнул значковый Владимир Козицкий. – Отменный окорок, право слово! Уже не помню, когда такой и ел! Помню, отмечали мы в ресторане…
– Погоди, Владимир! Нам больше другое интересно: как эти два героя, не побоюсь этого слова, господа, бежали от красных, при этом покрошив целый отряд чекистов! Вадим Андреевич, Михаил Генрихович, мы хотим услышать от вас рассказ!
– Да, господа! Поведайте нам о вашем рейде по тылам красных! – сразу подхватил Козицкий, который судя по всему, был, как пишут в книгах, добрым гулякой, бабником и отменным рубакой. – Только давайте сначала, господа, выпьем! У меня тост! Выпьем за нашу молодость, за девушек, которых мы любили, за наши разгульные пьянки! Выпьем за то, что безвозвратно ушло и больше уже никогда не вернется!
Некоторое время за столом было молчание. Все дружно закусывали. Но стоило сотнику Буйницкому открыть рот, как его снова перебил значковый:
– Всеволод, погоди! Дай нам как следует настроиться! Всем налить водки! У меня тост!
Его слова все встретили дружным смехом. Было видно, что этого офицера здесь любили.
– Господа! – Козицкий поднял стопку. – Давайте выпьем за нашего гетмана! Именно он сплотил нас для святой борьбы с красной голытьбой, когда у многих просто опустились руки! За гетмана, господа офицеры!
– За гетмана!
– Смерть красным ублюдкам!
Потом барон кратко рассказал о жизни в захваченной большевиками Москве. Офицеры забросали его вопросами. Как я понял, у них у всех в Москве кто-то остался из друзей, родных или соратников. Я молча сидел и с удивлением наблюдал искренние чувства, проявляемые офицерами. Не успел барон закончить говорить, как хозяйка принесла горячее: жареную картошку с курицей. Козицкий душевно поблагодарил хозяйку, а когда она вышла, демонстративно потянул носом:
– Просто божественный аромат! Господа, нам просто необходимо выпить! Вадим Андреевич! Что вы все время молчите? Скажите тост!
– За нашу удачу, господа! Пусть эта капризная госпожа никогда нас не оставляет!
Затем снова начал рассказывать фон Клюге, давая мне изредка вставлять и дополнять его рассказ. Гости бросали на меня сочувственные взгляды в тех местах повествования барона, где он мельком упоминал о моей частичной потере памяти. Пришлось отвечать на уточняющие вопросы Мирского. Временами наши гости выходили покурить компанией. Я выбрал момент, когда Мирский вышел один, и присоединился к нему. Тот, похоже, не удивился моей компании, скользнул по мне взглядом, затем медленно раскурил папиросу и стал ждать, что я ему скажу.
– Сергей Казимирович, у вас что, такая отличная память, надеетесь все запомнить? – спросил я сотника.
– Вы это к чему, Вадим Андреевич? – хитро усмехнувшись, спросил контрразведчик.
– Если остальные офицеры интересовались и сопереживали нашим приключениям, то вас интересовали только точные сведения. Названия сел, фамилии, численность возможного противника и тому подобное. Контрразведка?
- Предыдущая
- 15/18
- Следующая