Варяг. Дерзкий - Мазин Александр Владимирович - Страница 9

– Машег, рано! – Сергей ухватил друга за плечо, не дав выстрелить.

Прийти на помощь ромеям надо тогда, когда их положение станет совсем безнадёжным.

А что лидер ромеев?

У них, похоже, лидеров целых два. Если судить по качеству доспехов. Причём один держится позади, рядом с кормчим, и рожа у него знакомая. Толстяк, организовавший похищение. Только вместо щегольского плаща на нём теперь неплохого качества пластинчатая бронька и конический шлем.

А вот второй ромейский лидер, экипированный не хуже толстяка, в круглом шлеме с бармицей из кольчужной сетки, в тылу не отсиживался. Рубился в первой шеренге, и хорошо рубился. Чужой кровью заляпан от сапог до шлема. О командирской работе он тоже не забывал. То и дело рычал грозно: «Строй! Держать строй!» Только, в отличие от пиратского атамана, орал он не по-словенски, а по-ромейски.

В общем, серьёзный воин. Такой полудюжины обычных стоит. А вот если его свалить, то боевой дух ромеев наверняка упадёт. Но сделать это непросто. Со своей позиции Сергей видел только шлем, ещё недавно серебристый, а теперь – в кровавых потёках, железные наплечники и край щита.

– Стрелки! – вновь взревел морской атаман. – Гад, Прут, Лыбок! Чтоб вам черви печёнку выели! Сюда!

Кто-то из своих ухватил лидера за кольчужный рукав, крикнул что-то в ухо. Лидер заозирался, потом задрал голову, глянул наверх и встретился взглядом с Сергеем.

Не повезло.

Атаману тоже.

– Машег, бей!

И оперение стрелы возникло там, откуда только что пялился удивлённый глаз.

– Теперь ромея в лучшем шлеме!

Важный ромей, стоявший рядом с кормчим, отшатнулся, ухватился за бороду, вернее, за хвостовик стрелы, пронзившей шею…

– Другого, того, что в строю!

Этого Сергей сам бы точно не достал, но у Машега получилось. Потому что первую стрелу он послал в заведомо неуязвимую цель – налобник шлема.

Голова ромея дёрнулась, а потом он совершил фатальную ошибку: решил посмотреть, откуда прилетела стрела. И через полсекунды получил вторую. В переносицу.

И упал.

И в ромейском строю образовалась брешь.

Оставшиеся без лидеров моряки оказались менее расторопны, чем потерявшие лидера пираты.

Впрочем, последние могли и не знать, что лишились вождя. Зато дырку во вражеском строю заметили сразу. И возможности не упустили. Сразу трое ломанулись вперёд, и через полминуты от ромейского строя ничего не осталось. Бой превратился в неорганизованное рубилово, где преимущество пиратов, которых было минимум вдвое больше, было неоспоримо.

Вот теперь самое время уравнять шансы.

Хузарин, впрочем, их уже уравнивал. Встал во весь рост на краю навеса и косил всех. И пиратов, и ромеев, выбирая тех, у кого экипировка получше.

Воплощённая смерть чуть выше полутора метров ростом.

– Машег, ромеев не надо! – крикнул Сергей по-хузарски, посылая стрелу в спину одного из двух пиратов, вознамерившихся прикончить ромейского кормчего. – Они пригодятся!

Ещё две стрелы мимо, а вот третья попала в цель, продырявив второму пирату правое плечо. Кормчий тут же воспользовался ситуацией и обрушил тесак на голову раненого. Шлема на том не было, волосы же – плохая защита от железа. Пират свалился, а кормчий, сообразив, откуда прилетела стрела, глянул наверх, махнул Сергею окровавленным тесаком, подхватил с палубы чей-то щит, добил мимоходом того, кому стрела попала в спину, и бросился на помощь здоровенному моряку, отмахивающемуся от наседающих врагов саженным обломком весла.

Когда в колчане Сергея осталось чуть больше десятка стрел, бить стало некого. Трое пиратов, успевших сообразить, что удача не на их стороне, попытались уйти на второй лодке. Они даже сумели её отвязать и отвалить от борта. Но взяться за вёсла уже не успели.

– Спускаемся, – скомандовал Сергей, и друзья съехали на палубу по опорным столбам навеса.

Палуба была завалена трупами. Настоящими и будущими. Ромейский кормчий, принявший на себя командование поредевшим экипажем, первым делом отдал приказ добить вражеских подранков.

– Вы откуда взялись? – проворчал он по-хузарски, с недоверием уставившись на парней.

– Твой хозяин, голова медная, решил нас украсть, – по-ромейски ответил Сергей. И чтоб не осталось непонимания, сообщил: – Я – родич князя варяжского Вартислав, а он – Машег, сын Захариаха из рода Рузиев. – Твой старший совсем ум потерял. А теперь и с головой вместе.

– Не, – мотнул головой кормчий. – Старший мой живой покуда. Но вряд ли выкарабкается. Как из него стрелу тащить, ума не приложу.

– А давай я гляну, – предложил Сергей. – Врачевать умею немного.

– Глянь, – не стал возражать кормчий. – Это… Что было, прошло. Выручили вы нас. На свободу вашу больше никто не посягнёт.

Сергей и Машег засмеялись разом.

Ромей смутился. Понял: глупость сказал. Эти мальчишки положили куда больше врагов, чем у него осталось людей.

– Ну, где он, твой хозяин?

– Да вон он сидит.

Точно. Сидит. А увидав Машега, тут же попытался встать. Дёрнулся, замычал. Лидер ромеев не забыл, кто его ранил. Вот только сказать об этом не мог. Стрела вошла относительно неглубоко, но нёбо проткнула. И язык, похоже. Ну и переносицу разворотила с носоглоткой.

– Держать его надо будет, – сказал Сергей кормчему. – И инструмент какой-нибудь – наконечник у стрелы скусить.

Через пять минут, несмотря на бурную жестикуляцию, лидера работорговцев крепко взяли четверо подчинённых, распяли ему пасть деревянной рамкой, после чего Сергей засунул внутрь ножницы, коими на судне резали тросы, и без особого труда перекусил тонкий черенок стрелы. После чего пальцами выдернул из языка ромея наконечник.

– Нагните его немного, не то кровью захлебнётся, – посоветовал он. И сильным рывком выдернул стрелу.

Тут ромею повезло. Потерял сознание.

Так, не приходя в себя, и умер.

Сергей другого и не ждал. При такой потере крови не живут.

– Легко ты его отпустил, – сказал потом Машег. – Шкуру бы с него сдёрнуть за то, что нас, как жеребят, повязал.

Впрочем, к этому времени они оба знали, что украсть их придумал не капитан, которому Сергей пустил кровь при активном участии команды, а собственно судовладелец: толстяк, который большую часть боя проторчал в относительной безопасности рядом с кормчим, но всё же получил лёгкую смерть в виде Машеговой стрелы.

Теперь оставались сущие пустяки: каким-нибудь образом вернуться обратно в Херсон.

Способных к матросской работе на судне осталось семеро. Считая кормчего и Сергея, который выразил готовность помочь, если потребуется.

Ещё с десяток имели шансы на выздоровление.

Так решил кормчий. Звали его Петром, и вёл он себя подобающе: сразу порешал, кто достоин рая, а кто нет. Тех, кого он счёл достойным, добили и отправили за борт. Отмучились, так сказать. Остальным оказали посильную медицинскую. В соответствии с суровыми нравами Средневековья.

Но особую твёрдость кормчий проявил в вопросах финансовых: забрал все деньги, которые нашли на покойниках, в корабельную казну. Пообещал, впрочем, что по прибытии в порт выдаст выжившим премию на «повеселиться».

По прибытии. А здесь, в море, деньги ни к чему.

Сергей с Петром вроде поладили. Сергей не претендовал на добычу, ограничившись кое-каким оружием и одеждой, пообещал не предъявлять претензий по поводу похищения и помочь с продажей корабля. В том случае, если они доберутся до Самкерца. Кормчий полагал, что это возможно. Припасов точно хватит. А вот воды – маловато. Было бы недурно причалить куда-нибудь и запастись. Тем более раненым воды много надо.

Места, в которых можно разжиться водой и свежими продуктами, кормчий знал. Но соваться в эти прибрежные селения побаивался. Опасался: как бы местные не искусились малочисленностью экипажа. Заверения Сергея, что они с Машегом с парой десятков местных рыбаков могут и вдвоём управиться, его не переубедили. Так что воду они попытались набрать в месте диком и малопригодном для причаливания. Настолько малопригодном, что матросы ухитрились разбить о камни одну из трофейных лодок. И это при относительно спокойном море. Похоже, что в недавней битве выжили далеко не самые умелые из моряков.