От плоти и крови - Робертс Нора - Страница 11

И вся семья Свифт притворялась, что этот день ничем не отличается от предыдущих. А что еще оставалось?

До Саймона доносился смех сыновей, кудахтанье кур, басовитое жужжание пчел со стороны улья. По спине и вискам тек пот, пока мужчина раз за разом опускал топор на чурбаки. Мышцы уже ныли от усталости.

Где-то в лесу дятел монотонно долбил кору. Собаки мирно дремали на солнце, не обращая внимания ни на шум фермы, ни на оленя, который ходил по самой кромке поля.

«Все кажется таким привычным, – подумал Саймон, – не считая того, что мир катится ко всем чертям».

Бывший солдат прекрасно понимал цену войны. Он отказался от той жизни, чтобы стать фермером, когда у его матери диагностировали рак. Она показала сыну, что женщины могут быть сильными, несмотря на слабость, продемонстрировала стойкость, любовь и жертвенность. И победила ужасную болезнь только для того, чтобы умереть от вируса.

Похоронив обоих родителей в течение недели, Саймон познал боль настоящей потери, но решил остаться на ферме. И выяснил, что можно жить дальше даже тогда, когда мир перевернулся с ног на голову. И что многие другие предпочитают сеять не урожай, а разрушения и хаос.

С тех пор Саймон не раз помогал соседям отбиться от нападений этих других. И хоронил как друзей, так и врагов. На горизонте неоднократно кружились вороны, а небо то и дело озаряли вспышки черно-красных молний.

Теперь же его дочери предстояло покинуть надежное убежище, выскользнуть из-под защиты отца и отправиться навстречу тьме и опасностям внешнего мира. И Саймон был не в силах помешать этому.

Он выпрямился и посмотрел на Фэллон: высокую, худощавую, прекрасную. Ее собранные в длинную косу черные волосы блестели на солнце. На голове дочери красовалась одна из старых широкополых соломенных шляп его матери. А под не менее поношенной выцветшей голубой рубашкой виднелось то, что Лана называла «выпуклостями».

Саймону совсем не хотелось думать, что его малышка становится взрослой. Поэтому он начал вспоминать, как доставал новую одежду для постоянно растущих детей. Как выменял для Фэллон джинсы – мешковатые, ведь она была такой худой, – и крепкие коричневые ботинки.

Саймон смотрел на дочь и старался навечно запечатлеть ее в памяти такой, как сейчас: среди винограда, с гроздьями спелых пурпурных ягод в руках, с поднятым к небу лицом. Не отводя от Фэллон взгляда, он потянулся за новым поленом, но застыл, заметив, как дочь напряглась и медленно обернулась к дороге с бесстрастным выражением лица, необычным для подростка.

Затем девочка опустила срезанные кисти винограда в корзину, заткнула за пояс садовые ножницы и зашагала между рядами привязанных лоз к выходу.

Время будто остановилось. Стихли и мальчишеский смех, и гудение пчел, и кудахтанье кур, и собачий лай. На секунду, на бесконечно долгую секунду Саймону показалось, что все вокруг затаило дыхание.

Он затаил дыхание.

Маллик стоял на дороге, ведущей к ферме, и держал поводья лошади. Той же самой, на которой приезжал тринадцать лет назад. Он выглядел абсолютно так же, ни на день не постарев. Темные волосы ниспадали на плечи, в бороде виднелась седая прядь.

Лана выпрямилась, прижала ладонь к сердцу и устремилась навстречу гостю.

– Папа, – спокойным, ровным голосом окликнула Саймона Фэллон и взяла его за запястье. Только тогда он понял, что держит руку на пистолете, закрепленном в кобуре на бедре. – Пожалуйста, найди Итана, он плачет.

– Малышка…

– Я справлюсь. Пожалуйста, помоги мне. Пожалуйста, пожалуйста, папочка, помоги мне справиться.

– Хорошо, – сдался Саймон, заметив, как с лица дочери соскользнула бесстрастная маска. Большие серые глаза умоляюще смотрели на него. – Составь пока компанию матери, а я приведу мальчишек.

Фэллон подошла к Лане и взяла ее за руку. Вместе они направились к Маллику.

– Дамы, – поприветствовал тот, – прекрасно выглядите. Время пошло на пользу как вам, так и землям вокруг.

– Ты обещал дать выбор. Ты не можешь заставить ее пойти с тобой.

– Мам.

– Я твоя мать, – уже ощущая тоску и печаль, Лана повернулась к дочери. – Потому именно я и должна принимать решение. Ты еще недостаточно взрослая, чтобы делать такой выбор. И ты не представляешь, что тебя ждет за пределами фермы! Не…

Внезапно Фэллон обвила мать руками и заговорила с ней мысленно:

«Я видела все то, что видела ты. Знаю все, что знаешь ты. Помоги мне справиться. Помоги стать такой же сильной, как ты. Отпусти меня, чтобы я смогла стать той, кем ты меня вырастила. Отпусти меня, чтобы я смогла вернуться».

Она отстранилась и, не отпуская руки Ланы, повернулась к Маллику.

– Ты приняла решение, Фэллон Свифт? – спокойно спросил он.

– Моя семья будет в безопасности? Я не оставлю их, если есть хоть малейшая угроза.

– Никто не причинит твоим родным вреда, пока ты проходишь обучение.

– Если это случится, ты за это поплатишься, понял?

– Понял, Фэллон Свифт, – кивнул Маллик, рассеянно потрепав по голове одну из обнюхивавших его собак, и посмотрел на Саймона с мальчиками, которые торопливо подошли из сада. На лице Колина застыло угрюмое выражение, Трэвис подозрительно разглядывал гостя, а Итан украдкой утирал слезы. – У вас подрастают чудесные сыновья. Позволите напоить лошадь, пока вы будете прощаться?

– Вы уезжаете прямо сейчас?! Но Фэллон даже не поужинала. И не получила подарки. Я испекла ее любимый пирог. И нужно помочь ей собрать вещи… – растерянно забормотала Лана.

– Мама, я уже собрала вещи. Сейчас принесу сумку.

Саймон молча махнул рукой в сторону амбара, указывая Маллику путь к поилке.

– Я… я пока соберу еду. Фэллон должна взять хотя бы пирог. – С этими словами Лана исчезла в доме.

– А вы пока принесите подарки для сестры, – велел Саймон сыновьям и преградил путь Маллику. – Где будет проходить обучение?

– Не так далеко, как ты опасаешься, но не так близко, как ты желал бы. Не могу сообщить больше ради безопасности Фэллон.

– Как мы узнаем, что с ней все в порядке?

– Защищать Избранную – моя священная обязанность. Ты сам был военным, так что поверь: я отдам свою жизнь за нее. Не из любви, как сделал бы ты, но из служения высшим силам. Фэллон – мое предназначение, моя надежда, мой долг. Я не подведу ее.

– Я действительно раньше был военным, – кивнул Саймон, – так что поверь: если кто-то причинит ей вред, я сумею выследить тебя, где бы ты ни находился. Я найду и убью тебя, обещаю.

– Если кто-то причинит ей вред, Саймон Свифт, значит, меня уже не будет в живых. А те, кто выживет, будут молить о той же судьбе. Даю слово, что через два года твоя дочь вернется к тебе, и ты увидишь, кем ты помог ей стать.

– Через два года, – с угрозой в голосе кивнул Саймон. – И если с ней случится за это время хоть что-то плохое, я приду за тобой. – Он зашагал прочь, но остановился, когда из дома выскользнула Фэллон. Она несла небольшую спортивную сумку. – Я оседлаю Грейс.

– Я все сделаю, – предложил подскочивший к ним Трэвис. – А это мой подарок на день рождения. Я сам сделал их для тебя. – Он вручил сестре кожаные ножны, на которых красовались аккуратные ряды магических символов. – Руны помогут лезвию оставаться начищенным и острым, а удар будет всегда попадать в цель.

– Как красиво, Трэвис! – воскликнула Фэллон. – Ты… Наверняка на это ушло много времени.

– Я знал, что тебе придется покинуть ферму. – В голосе мальчишки зазвенели слезы, и он сглотнул. – И знаю, что тебе сейчас страшно, но ты обязательно вернешься!

– Да, я вернусь.

– Ты изменишься, но обязательно вернешься, – повторил Трэвис и решительно тряхнул головой. – Я оседлаю и приведу Грейс.

Фэллон так много хотела сказать отцу, что слова теснились на языке. Спустя пару минут к ней подбежали Колин с Итаном, освобождая от мучительной неловкости.

– Не уходи, пожалуйста, – умоляюще произнес Итан, обхватывая руками колени старшей сестры. – Ну пожалуйста, останься с нами.