Маракх. Испытание (СИ) - Грез Регина - Страница 20

— Я больше не вернусь сюда, Дин. Ты скоро меня забудешь?

Он снисходительно улыбнулся, ответил без малейшей запинки:

— Моя память избирательна. Я сберег самые значимые моменты.

— И Зое из Дейкос тоже нашлось местечко в твоем архиве? – с горьким вызовом крикнула Сайя. – Это имя еще что-то значит для тебя, бывший сержант Болар? Ну, давай! Покопайся-поройся в прошлом.  Там выжженное гепталом поле или хубанская свалка, где мы еще детьми искали тряпье на обмен? А, может, небесные сады с беседками и ручьями тебе особо запомнились?  Подачки элитных шлюх…

Он медленно провел кончиками пальцев по гладкому, высокому лбу, затем опустил руку на грудь.

— Здесь уже не болит. Так ей и передай, если спросит. А больше ничего  не нужно.

— Ты просто блаженный дурак! – раздраженно пристукнула длинными ножками Сайя. -  Неужели надеешься, что она когда-нибудь прилетит к тебе? Ты поэтому каждый день ходишь к морю? Ждать бессмысленно!

— А я ничего не жду. Ничего не прошу. Эн сказал, что мы – идеальные человеческие макеты и будущее за нами. Мы больше, чем люди, Сайя. Я постоянно убеждаюсь в этом, глядя на новеньких.

— Да-да, но пока вам нашлось место только на острове никчемных калек.

— Здесь тоже нужен порядок. Надо же с чего-то начать. В этот раз новички не полезли в драку, хотя ели отдельно. Скоро поймут, что им выпал отличный шанс перестроиться.

— Конечно! Желудок и нервы… - скривилась Сайя. -  А что еще важно для списанных солдат? От здешней кормежки скоро даже по женским «дыркам» скучать перестанут. Я думаю, все дело в мусорных испарениях. Отходы, наверняка, выделяют малую толику радиации. Приборы ее не видят, но какая-то дрянь точно происходит с людьми… Хорда совсем размяк, почитает Гила, как божьего сына, Гурра посмеивается, но не спорит – я его не узнаю. А тебя и подавно. А ведь когда-то любила без ума. Однажды ты меня пожалел…

Едва над лесом показался военный катер,  как из кустов вразвалочку вышел Гурра. Взмахнув руками, Сайя кинулась навстречу, общаться с бесстрастным Дином становилось невмоготу.

— Где Хорда?

— Сказал, улетит в другой раз. Позже… Когда-нибудь… Вот обустроимся в Риверсе и сделаем новый запрос. Он здесь по собственному желанию, отказать не должны.

Скоро Дин остался на берегу в одиночестве. Это состояние не тяготило, поскольку воспринималось естественным. А разве можно существовать  иначе? В другой жизни, пожалуй.

Но Дина не волновало прошлое, ведь оно испарилось, надежно запечатав  в  кластерах памяти образ белокурой женщины с растерянным взглядом. А еще у нее дрожали губы, когда она пыталась улыбаться ему в первый вечер на острове. Пожала его руку, коснулась щеки. Милая… Бесконечно близкая и родная, где бы сейчас не была.

Зоя -  так звучит ее короткое имя. Как глоток порывистого ветра на косогоре, как свист крыльев дикой птицы, как вздох моря, разрывающий зябкую тишину ночи.

Дин запрокинул голову и раскинул руки на песке, расслабленно следя за сонмом далеких светил – они казались ему индикаторами на гладкой приборной панели огромного космолета. Зоя тоже сейчас отдыхает в комфортабельной пассажирской каюте. Ничто не должно тревожить ее покой.

Глава 15. Нечаянная охота

Легкий морозец уплотнил снега, хвойные рощи сменились просторным старым березняком, красноватое солнце ныне расщедрилось, выманило из ухоронок птиц, – ох, весело было бежать Нечаю под перестук дятлов да редкую перекличку синиц. Худые думы голову не тяжелили, а как остановились   на отдых с перекусом, полегчало и в сумах за спиной.

Только Нелада почти ничего не ела, часто оглядывалась по сторонам, освобождала ухо из меховой шапки, все чего-то ждала, сведя брови, чертила на стволе матерой березы какие-то ей одной понятные знаки. А потом вдруг кинулась к Нечаю, сверкая глазами.

— Слышу, как бешено колотится объятое смертным страхом звериное сердце. Ближе и ближе к нам – не миновать встречи… Другие сердца тоже слышу – жадные, пьяные от погони… Рвутся багряные глотки испить свежей крови, впустить в утробу горячее мясо, изорвать жилы, перегрызть кости. Рогатину приготовь! Ведет их злая волчица, недавно потерявшая мужа. Вторую ночь пережить нам будет сложнее.

— Чего стращаешь-то? Или я не видал волков? – наигранно усмехнулся Нечай, умывая лицо пригоршней снега с вершины здоровенного бугра-муравейника.

В этот раз Нелада бежала на лыжах, будто в самом деле от ворогов спасалась, а потому не сразу заметила крутое плечо оврага, заросшего черемухой, – полетела под горку, скрылась из виду. Нечай уже  хотел на подмогу спуститься, когда сбоку затрещал валежник и вымахнул вперед крупный лось с окровавленной взмыленной мордой. Из широких ноздрей его валил пар, бока часто вздымались и опадали.

С коротким загнанным всхрапом кинулся сохатый на Нечая, но тот едва увернувшись от мощных  передних копыт, успел всадить  рогатину под левую лопатку. Зверь яростно затрубил, свалил с ног обидчика и ломанулся в овраг.

На миг ошалев от удара туши под тридцать пудов, видел Нечай, как следом нырнули меж черных тонких стволов два молодых волка… а после еще один… и еще…

В помутившемся разуме молнией пронеслась  мысль о Неладе. Как нарочно со дна оврага послышалось угрожающее рычание и звонкий девичий вскрик. Не испуганный вовсе, а остерегающий.

Шатаясь, Нечай расстегнул тулуп, стиснул обеими руками топор и побрел на голос. У самого обрыва провалился в сугроб почти до пояса, и тут же почудилось у лица смердящее дыхание хищника. Спеша к лосю, матерая волчица не стала тратить время на человека, рыкнула презрительно:

— Достанешься задним!

Нечай же в ответ прошипел сквозь стиснутые зубы:

­— Девчонку в овраге не трожьте! Хватит вам и быка, что я зацепил.

От изумления волчица ощерилась, припав на четыре лапы:

— Кто ты таков, что понимаешь меня?

— Крови твоих сородичей нет на моих руках. Хочешь – назови братом, но вели, чтобы девчонку не трогали… там, внизу.

— Хагр-р-ра-ар… никогда не станет мне братом извечный враг!

Глядя в налитые кровью волчьи глаза, Нечай уперся спиной в хлипкий черемуховый заслон и загородился топором. Одна нога застряла в сугробе, будто леший ее держал.

— Смерть нас рассудит.

Холодный пот заливал виски, щипало в глазах и носу от горькой обиды. Не спасти княжну, не выстроить на яру избу, не распахать землю, чтобы Нелада бросила в нее первые семена…

Фыркнула волчица, словно плюнула в снег, опустила шерсть на загривке и метнулась прочь, голодно урча, а когда Нечай выбрался из ловушки корней и дополз до оврага, сам выдохнул с тихим стоном, про себя поминая добрых богов.

Растрепанная ведунья стояла над сломанной лыжиной, натянув лук в сторону пирующих волков. Завидев голову Нечая среди побитой черемухи, скривила губы – не то в смехе, не то удержав рыданья. Вскинула подбородок, мол,  дальше-то как спасаться будем…

Нечай осторожно спустился вниз, не сводя взгляда с растерзанной туши,  - рогатина с одним обломанным концом валялась на кровавом снегу, кусок железа, видать, так и застрял в мясе. Зато из лосиной шеи торчала стрела со знакомым опереньем.

«Молодец Нелада! Успела бросить…»

И внезапно ощутив в себе полную силу и гордость за подругу, Нечай смело крикнул волкам:

— Нашу долю оставьте! Вам бы еще гнать да гнать сохатого, а сейчас набиваете животы.

— Где ты по-ихнему наловчился?  - прошептала ведунья, не сводя взгляда с поджарых мохнатых тел впереди, - давно смекаю, что пояс тебе подсказывает. Не зря ж на нем волчья морда между оленьей и птичьей вставлена, а на пряжке дубовый листочек.

— Догадлива ты у меня, а чего же сюда свалилась?

— Засаду для лося строила, первой хотела его достать.

Напал на Нечая дурной смех не к месту, а волки сгрудились в кучу, будто советуясь. Молодые бранились, сговаривая прочих порвать людишек, а те, что опытнее и старше не очень-то хотели лезть под стрелу и нож на сытый желудок.