Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon" - Страница 76

Он просто продолжал стоять там, посреди палаты, словно в издевку, залитой ярким солнечным светом, молча терпел мои удары и крики, даже не пытаясь защититься, а я, срываясь на хриплый, безобразный вой, с каждым мгновением все больше погружалась в пучину собственного безумия. Перед широко распахнутыми глазами все еще стояло лицо Дилана, искренне улыбающегося мне, обещающего, что все будет хорошо, но тут же оно сменялось безобразными, страшными воспоминаниями обожженных тел, узнать в которых человека было просто невозможно. Боль сводила с ума и не оставляла выбора, и ничего не хотелось так сильно, как избавиться от нее.

В тот злополучный день я впервые попыталась покончить с собой.

— Блейк, мне так жаль… — то и дело стирающая со щек слезы Пенелопа смотрела на меня с необыкновенным сочувствием, как на смертельно больного человека, но это почему-то вызвало у меня лишь кривоватую усмешку, сдержать которую не получилось.

— Когда мне об этом сообщили, я была… немного не в себе, вся эта ситуация… Я оказалась не готова, все это было слишком сложно, и я сорвалась, — не видя смысла скрывать что-либо, я вытянула вперед руки, демонстрируя всем желающим многочисленные узкие шрамы, белеющие на чуть смуглой коже. — Нервный срыв, две недели в психиатрической клинике, полгода сеансов у психотерапевта и несколько неудачных попыток самоубийства. Ну, а дальше вы знаете, — я с деланным весельем вскинула голову, надеясь, что моя улыбка не выглядит такой натянутой, какой она мне казалась. — Я встретила вас.

Тишина, повисшая в помещении, казалась звенящей, лишь далекий шум офиса привлекал внимание, давя на чувствительный слух. Агенты ФБР, выслушавшие всю мою историю, больше похожую на исповедь, явно не знали, что можно сказать, выглядя так, словно их ударили чем-то тяжелым по голове, а я, полностью выдохшись, только молча кусала губы, не зная, куда себя деть. От воспоминаний о собственном сумасшествии было стыдно и неприятно, я прекрасно знала, что только моя слабость заставляла меня срываться и раз за разом резать вены, и эта же слабость не позволяла довести начатое до конца. Я винила себя в смерти Дилана, я винила себя в том, что не смогла помочь ему, но выжила сама, и лицо напарника приходило ко мне в кошмарах, в которых раз за разом я видела, как он погибает у меня на глазах. Это сводило с ума, не позволяло ни спать, ни жить, и я глушила боль наркотиками и алкоголем, надеясь, что это поможет избавиться от горечи.

Как оказалось, это было абсолютно бесполезно, и внезапно вернувшийся в мою жизнь Дэвид Росси только доказал мне это. Он собрал меня по частицам, он вытащил меня из омута, в котором я плескалась долгих полгода, он показал, что я могу жить дальше… Но вот я вновь вернулась к началу, я вновь видела перед собой изображения, о которых мечтала забыть, и это значило…

— Если Тайлер Андерсон погиб при пожаре три года назад, — голос агента Росси прозвучал совершенно неожиданно, заставив вздрогнуть, и я резко подняла голову, уставившись на наставника. Умышленно пытаясь отвлечь присутствующих от моей сгорбившейся фигуры, мужчина подхватился на ноги, поправив и без того идеально сидящий пиджак, рефлекторным движением пригладил волосы, а после занял мое место у экрана, вновь вернув на него изображение новых жертв серийного убийцы, и я сглотнула, невольно отведя взгляд. — То кто совершает убийства сейчас?

— Первое тело было найдено три недели назад, — влилась в разговор Джей-Джей, листая какие-то свои заметки. Между бровей на высоком лбу залегла глубокая складка. — Дальше каждую неделю второе и третье. Все молодые девушки одного типажа, все были похищены и убиты… — женщина на мгновение запнулась, явно чувствуя себя неловко, оглянулась на меня, будто в нерешительность, и продолжила, — как и предыдущие жертвы. Нужно будет сравнить материалы по делам трехгодичной давности, но мне кажется, что многие детали совпадут. У нас есть только два варианта — либо Андерсон не погиб в том пожаре…

— Это исключено, — перебила я подругу, заставив ее запнуться. Стоящая рядом Прентисс удивленно вскинула брови. Спрыгнув с подоконника, я подошла ближе, не собираясь оставаться в стороне от обсуждения. — Я видела, как из того склада выносили его тело, я видела этого ублюдка, чувствовала запах его горелой плоти. Этот человек целую неделю издевался надо мной, над моим напарником и над пятью своими жертвами, так что зрелищем его трупа я насладилась сполна, уж поверьте, — взгляд скользнул к экрану, под ложечкой засосало от неприятного тянущего чувства, и я, не справившись с ним, демонстративно ткнула пальцем в изображение. — Это дело рук подражателя, и где бы он ни прятался, я его найду и просто-напросто придушу.

— Блейк, ты же понимаешь… — начал было Хотчнер, однако в этот раз слушать я не стала. Слишком большое давление на сознание мне пришлось вынести, и сейчас я хотела оказаться подальше от душной переговорной.

— Дилан умер не для того, чтобы какой-то ублюдок сейчас начал все заново. И даже если вам придет в голову отстранить меня от дела, я все равно буду его расследовать, пусть даже и одна.

Упрямства мне было не занимать, оно горело в глазах ярким пламенем, подпитываемое сложенными на груди руками, и я буквально кожей чувствовала, насколько сильно Хотчу хочется меня просто-напросто где-то запереть. Отчаянно хмурясь, мужчина жевал тонкие губы, явно пытаясь найти, что сказать, от затянутой в серый костюм фигуры волнами исходило напряжение, и в любой другой момент я бы, наверное, обязательно сдалась и отступила. Сейчас ненависть и ярость к неизвестному пока убийце перевешивали чувство собственного сохранения и уважение к непосредственному начальству, я заметила, как осторожно касается мужского плеча Эмили, будто пытаясь не допустить начавшую было разгораться ссору, однако больше никто не произнес ни слова, настороженно наблюдая за происходящим.

Шумно вздохнув, чтобы избавиться от зашкаливающих в груди эмоций, я выровнялась, крепко сжав пальцы в кулаки, упрямо поджала губы, а после, не видя смысла продолжать бесполезный спор, покачала головой:

— Прошу меня извинить.

Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, я стремительным шагом направилась прочь из переговорной, желая как можно быстрее оказаться подальше от исполненных жалости взглядов. Тот факт, что стены помещения были сделаны из прозрачного стекла, казался мне необыкновенно досадной оплошностью, которую я намеревалась исправить, скрывшись за блестящей дверью лифта, который маячил впереди. Сердце захлебывалось, кислорода отчаянно не хватало, и я едва не срывалась на предательский бег, чувствуя, как отяжелевшие ноги заплетаются и не слушаются.

— Блейк! Эй, Блейк!

Спешные шаги за спиной привлекли внимание, чужие пальцы сжались на запястье, а от сильного рывка я едва не упала, в последний момент успев нелепо махнуть рукой, чтобы сохранить равновесие. Раскрасневшийся, явно запыхавшийся от быстрого бега Спенсер в два счета нагнал меня в пустом коридоре, заставив остановиться, а после, словно боясь, что я вновь сбегу, обхватил меня за плечи, нависая своей долговязой фигурой над моей головой. Чужое лицо оказалось невероятно близко к моему, горячее дыхание обожгло пересохшие губы, а сердце, не смотря на все произошедшее, забилось испуганной птахой. От стоящего рядом друга исходило мягкое, ободряющее тепло, рядом с ним даже дышать становилось легче, и я чувствовала, как истерика, готовая вот-вот захлестнуть с головой, постепенно утихает.

Вздрогнула, почувствовав невесомое прикосновение к щеке, и распахнула глаза, которые, оказывается, крепко зажмурила от близости человека, по которому сходила с ума.

— Ты не должна убегать, вместе мы решим, что делать со всей этой ситуацией, — едва слышно прошептал Рид, глядя мне прямо в глаза, и от хриплого шепота по коже пробежали мурашки. — Я понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь, ты испугана, растеряна и сбита с толку, и это абсолютно…

— Если ты сейчас скажешь, что это абсолютно нормально, красавчик, я тебя ударю, — предупредила я, с трудом собравшись с силами. Шумно выдохнула, легко освободившись из чужих рук, все еще лежащих на плечах, а после уперлась ладонями в грудь мужчины, чувствуя, как колотится за клеткой ребер чужое сердце. — Я знаю, что такое панические атаки, Спенсер. Может, у меня нет докторских степеней и я не такая умная, как ты, но не надо учить меня делать мою работу. После того, что тогда случилось… Это моя ответственность, ладно? И что бы кто сейчас ни говорил, я знаю, что должна все исправить. Ты мой друг, — на последнем слове голос невольно дрогнул, когда я не сумела справиться со своей слабостью, а всего лишь на мгновение мне показалось, будто красивое, словно высеченное из камня лицо Рида потемнело, — но если хочешь сохранить наши хорошие отношения, не мешай мне сейчас.