Укус (ЛП) - Лаймон Ричард Карл - Страница 56

— Мне все равно.

— Всем все равно. Ладно. Выберу я, но потом не жалуйтесь. Как насчет орешков?

Пегги подцепила пачку соленых орехов и передала Кэт.

— Спасибо, солнышко.

Надорвав пакетик, Кэт заполнила весь салон по-летнему теплым, приятным ароматом жареных орешков.

— Угощайтесь, товарищи, — сказала она, вытянув руку в проем.

Зажав пивную банку коленями и высвободив одну руку, я потянулся к пакетику и запустил в него пальцы.

И тут в нас врезался фургон.

Орехи посыпались по полу. Я вжал тормоза до отказа и, вцепившись в руль, рванул его вправо, пытаясь увести машину как можно дальше от стремительно приближающейся угрозы.

Снег Снегович подкараулил нас.

Устроил засаду.

Он, надо полагать, рассчитывал на то, что мы будем ехать именно здесь. А может, он просто хорошо маневрировал между скалами — и выбрал себе отличную позицию для внезапной атаки.

И, как я и предполагал, произошло все в тот момент, когда мы проезжали мимо огромных домообразных валунов.

Прекрасное укрытие.

Нам никуда было не деться. Имейся у меня время резко сдать назад, я бы попробовал этот маневр, но атака была столь неожиданной, что я не успел даже затормозить.

Внезапно фургон заспешил назад, обогнул нас справа, прижался к краю домообразного обломка скалы — и, плюнув дымом, помчался прямо на нас, в лобовую атаку.

Кто-то закричал: «Черт!»

Думаю, то была Кэт.

За несколько секунд до столкновения в моей голове промчался вихрь мыслей.

Одна из них была предельно емка и проста: искупление. Я протаранил фургон. Теперь фургон таранил меня. Око за око.

Отплатили мы, кстати, сполна. Я так и не смог сильно уклониться, и врезался Снегович в нас добротно — всем передом.

И никто из нас не был толком пристегнут.

Фургон отбросил нас к валуну, который и остановил наше движение. Замечательный финальный аккорд — удар о здоровенную каменюку. Хотя, кто знает, что было бы, не окажись она там — нас слегка развернуло, и основной удар бампера фургона принял левый борт.

В физических вопросах я не спец, но, сдается мне, не застопори нас этот камушек (и не разверни чуть-чуть), удар пришелся бы в самую середину машины, и мы бы все уже были мертвы.

Никогда бы не подумал, что буду благодарен куску скалы.

Спустя полсекунды после того, как меня крепко приложило об рулевую колонку, раздался скрежет сминаемого металла и бьющегося стекла. На нас будто наехал локомотив. Удар пришелся под таким углом, что автомобиль погнуло и отбросило назад. Меня вышибло с места водителя и ударило головой о дверь. Тогда-то я и решил, что мы уже все — покойники.

Потом все замерло.

И ненадолго затихло.

Потом кто-то позади меня застонал. Кэт? Неужели она была еще жива?

Неужели я был еще жив? Едва ли возможно.

По крайней мере, я был в сознании. Но вряд ли мог двигаться. Ощущение было такое, будто над моим телом поработала команда дровосеков.

Автомобиль начал потрескивать, пощелкивать, звякать, шипеть и чем-то протекать, словно какие-то механические паразиты принялись грызть его изнутри. Металл скрипел так, будто какая-то невидимая сила все еще продолжала вжимать его в камень.

Двигатель заглох.

Возможно, именно на это Снегович и рассчитывал.

Может, именно этого он и хотел — лишить нас средства передвижения.

Кстати, а мы не загоримся? — задался я вопросом.

Что-то текло. Может быть, хладагент. А может — топливо из разбитого бака. Я не чуял специфического запаха бензина, но проблема была в том, что в тот момент я, судя по всему, ничего не чуял. Обоняние будто отключили.

Лучше нам поскорее отсюда выбраться.

Так я думал — но шелохнуться не мог.

Послышался пыхтящий рев двигателя. Явно не нашего — то был фургон. Мне хватило места — и сил — на поворот головы. Краем глаза я видел, что фургон отъезжает от нас. Бампер был весь смят, но внутри проклятая развалюха явно сильно не пострадала.

Снегович подсек нас сбоку — и это тоже была часть плана. Он не хотел вывести из строя последнюю машину на ходу.

Сплющил нас в лепешку — и уезжает.

Возможно, он, большой фанат кинематографа, и сам боялся того, что наши обломки взлетят на воздух. Потому — отъезжал на безопасное расстояние.

Впрочем, далеко от нас он не делся. Отъехал футов на двадцать — и встал.

Скосив глаза — голова двигаться дальше отказалась, — я глянул на Пегги. Ее швырнуло в проход, ее левая рука висела между моими ногами, голова была где-то в районе моего живота. Все остальное было видно плохо — мешал и неудачнейший из возможных угол обзора, и кровь, затекающая мне в глаз.

Пегги не двигалась.

— Сэм? — Меня не позвали откуда-то сзади; просто мое имя органично вплелось в очередной стон.

— Кэт?

— Ты в порядке? — спросила она.

— Не знаю. А ты?

— Вроде жива.

— Насчет Пегги я не уверен.

— Она мертва?

— Я не знаю.

— Позови ее!

— Пегги?..

Я задержал дыхание, прислушиваясь. Ответа, если честно, я и не ожидал услышать. Его и не последовало.

Зато кто-то тяжело шагал к нам.

Мог это быть только один человек. Я бросил взгляд за расколотое ветровое стекло. Ну да, все верно.

Снег Снегович шел походкой триумфатора от угла фургона к нам. На нем по-прежнему были мотоциклетные сапоги и джинсы, но выше пояса он был гол. По мощному, рельефному торсу, обтянутому смугло-загорелой кожей, бежал пот. Охотничий нож покоился в ножнах на бедре.

— Снег идет, — предупредил я. Прозвучало до смешного абсурдно.

— Вот дерьмо, — пробормотала Кэт.

— Прикинемся мертвыми?

— Проще простого.

Я закрыл глаза.

И стал слушать звук его шагов. Снегович надвигался с неотвратимостью судьбы. Злого рока.

Снежный гость.

До этого мы еще могли как-то от него улизнуть, но теперь не стоило даже и пытаться. Пытаться что-то изменить стоило, быть может, вчера вечером… а Кэт могла столько раз поступить иначе до того, как наша передряга вообще началась. Но, как известно, если бы да кабы… С пути, на котором мы были сейчас, свернуть было нельзя.

Я ведь совсем не порицал Кэт.

Я любил ее. Если бы она не впуталась в передрягу с Эллиотом, она никогда бы не вернулась в мою жизнь. Я был счастлив быть с ней рядом. Даже сейчас.

В разбитом вдребезги автомобиле.

Только бы нас не так сильно сплющило.

Да, многое могло пойти иначе — с самой последней полночи.

Но пошло именно так, как пошло.

И сейчас мы были целиком и полностью в милости Снеговича.

Моя дверь распахнулась, и я начал выпадать. Снегович поймал меня и толкнул в другую сторону, так что рухнул я за за спиной Пегги.

— В чем дело, сосунки? — взревел седой бандит. Голос его был, как всегда, кошмарно бордым. — Никогда не попадали в автокатастрофу?

Он что-то делал в салоне, прямо надо мной, и я никак не мог понять, что именно.

— А вот и монтировочка! — провозгласил Снег, и я понял, с чем он там возился. — Классная монтировочка! Хотели мне черепушку раскроить, сосунки?

Пинком вернув мои ноги на место, он захлопнул дверь с моей стороны.

Насвистывая, он отошел куда-то в сторону. Через несколько мгновений что-то лязгнуло неподалеку. Наверное, он бросил монтировку.

Распахнулась задняя дверь.

— Приветик, Кэт, — пробасил Снег. — Несладко пришлось, да? — Он усмехнулся. — О, черт, да вы только гляньте на все это пивцо! — Следующие полминуты эфир занимал его заливистый хохот. — Неудивительно, что вас так расхерачило, пьянчужки вы несчастные!

Там, сзади, было что-то около десяти пустых банок пива. Я слышал, как они стукаются друг о друга. Тихий фоновый шум.

Хоть я и не видел ничего, звуки подсказывали мне, что Снегович доставал наши ледоруб и лопату с заднего сиденья. От машины он ушел вместе с ними. Поравнялся с распахнутой дверцей фургона и зашвырнул их внутрь. Первой ушла лопата, вторым — ледоруб. Приземлился он с тяжелым лязгом.