Н 8 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 57

— Что и требовалось доказать, — пробурчал Никита и мгновенно подобрался.

Хи внезапно распахнул глаза и как пружина подскочил вверх, невообразимо выпрямившись в полете, посылая тяжелый кулак в голову волхва. Правда, на линии удара никого уже не было. Только размазанная тень, отклонившаяся в сторону. Жесткий удар буквально впечатал китайца в кровать, скручивая руки и ноги в узел. Несколько тычков по нужным точкам — и Хи только оставалось злобно щериться на непонятного молодого щенка в черном армейском комбинезоне. Русский, с коротким ежиком светлых волос, смотрит равнодушно, словно на никчемную изломанную игрушку.

— Завтра вы уберетесь из города, — негромко, но четко произнес Никита. — Я не позволю Триаде хозяйничать на землях моего клана. Ваш договор аннулирован.

— Договор составлен по закону! — выпучил глаза Хи, не в силах пошевелиться.

— Договор с преступной организацией не является законным, — Никита ткнул пальцем в рисунок лотоса. — Господин Вей еще жив? Мы можем ускорить его кончину, если не угомонится. Я все сказал!

Он даже не стал усыплять китайца. Какой смысл, если магоформа не сработала должным образом? Почему Хи так легко защитился от магического сна? На нем не было амулетов, и все же он спал вполглаза! Так что обыкновенные парализующие удары надолго задержат шустрого мужика в постели.

Никита быстро миновал коридор и выскочил через торцевое окно наружу, ловко цепляясь за удобные выступы каменного строения. Спрыгнул на землю, когда до нее оставался метр, мягко приземлился и побежал через двор к кирпичному забору. Ему не составило труда подпрыгнуть и зацепиться за щербатую каменную кромку. Подтянувшись, перевалился на другую сторону и рванул по тихой улице.

Тяжелая туша внедорожника стояла в закоулке с потушенными фарами. Открыв дверцу, Никита ввалился в теплый салон, пахнущий кожей и хорошим одеколоном.

— Сорок минут, — Балахнин посмотрел на светящиеся стрелки часов. — Я думал, быстрее управишься.

— Упрямые ребята попались, — ровным голосом ответил Никита. — Все порывались узнать, как я к ним пробрался.

— Что-нибудь выяснил? — полюбопытствовал князь и легким прикосновением к плечу водителя дал тому сигнал ехать. Мягко заурчал мотор, зашуршали шины по гравию. Вспыхнули два луча, освещающие дорогу.

— «Лотос» тот самый, — Никита слегка приспустил замок «бриза». — Эти ребята из триады. Характерное тату на теле. Председатель, скорее всего, является подсадной уткой, работает по контракту. Многого не знает, но подозревает о преступной деятельности компании. Инфорсеры и помощник Фенга — те точно из зарубежного крыла «Волшебного Лотоса». Если их завтра взять силами ИСБ, то не отвертятся. Но я дал им двое суток. Не будут дураками — исчезнут уже к завтрашнему вечеру.

Никита как будто давал намек князю, что подозревает того в махинациях, и ждет от него определенных действий. Захочет, чтобы «Лотос» тихо растворился, наплевав на договор, значит — крепко завязан на свою долю прибыли. И версия Никиты из маловероятной превратится в железобетонную.

— А не может тату быть обыкновенным фетишем? — задумался Балахнин. — Драконы, лотосы и прочая хрень, извиняюсь за скабрезность…

— Триады так не шутят, — покачал головой Никита. — Если посторонний человек набьет специфическую татуировку на своем теле, и не сможет объяснить ее происхождение, вряд ли проживет больше суток. Так что, Алексей Изотович, разворошили мы тут змеиное гнездо. Пользуйтесь моментом, князь. Если не сдвинутся с места, привлекайте службу безопасности.

— Страшный ты человек, господин Назаров, — задумчиво хмыкнул Балахнин, покачиваясь в такт движению автомобиля по неровностям разбитой дороги. — Твои способности, конечно, дают великолепное преимущество, но я поражаюсь иным возможностям. Откуда такая уверенность, что «Лотос» — Триада? Сталкивался с ними, когда пропал в Китае?

— Предпочту замолчать этот эпизод своей жизни, — в ответ усмехнулся Никита. — Но эти ребята точно здесь не ради благополучия и процветания твоей Семьи, Алексей Изотович, и уж точно не для Шереметевых.

— Не злись, Никита Анатольевич, — покладисто ответил князь. — Упустили, что шельмецы могут за нашими спинами такое проворачивать. Завтра же этих людей накажут. Голышкина отправим доживать свой век в собственное поместье в Шайтанку, а с остальными разговор будет короткий. Воров я не потерплю. А триаду завтра же вышвырнут за пределы Верхотурья.

Никита промолчал. Заступаться за людей, ворующих у своего хозяина, даже он, еще не успевший обрасти жесткой шкурой властолюбия и черствости, не стал бы. Пусть Балахнин сам вычистит Верхотурье и отдаст его в руки нового хозяина. А что он здесь будет делать — уже забота самого Никиты.

Вологда, «Гнездо»

Серебристо-ледяные клинки с угрожающим свистом, вспарывая загустевший кисель воздуха, обрушиваются на верткую фигуру в черном комбинезоне. Четыре искрящихся инеем лезвия то и дело методично пытаются нанести хоть один удар по цели, и проваливаются в пустоту. Затянутые в «бризы» девичьи фигурки пляшут вокруг Никиты, с азартом что-то выкрикивают, но тщательно выстраиваемые атакующие комбинации не приносят успеха.

Волхв нащупал энергию потоков, волчком крутясь между женами, то и дело обрушивая на них пылающие огнем «стрелы Перуна» — тонкие змеящиеся жгутики, насыщенные электрическими разрядами магоформы. Он не подсказывал, как нужно поступать в этом случае. Валькирия и Берегиня сами разберутся в своих возможностях. Вытащить из подсознания интуитивно понятные заклинания, преобразовать их в боевые или защитные плетения — вот главная задача сегодняшней тренировки.

Воздух трещит от напряжения, с трудом выдерживая столкновение двух стихийных антагонистов: Вода и Лед с одной стороны, Воздух и Молнии — с другой.

Клинки то исчезают, то вновь появляются, меняя плотность, длину и мощность удара. Взлетают вверх льдинки, воздух сотрясается от невидимых волн магии, поднимая нешуточное возмущение по периметру спортивного зала, центр которого обложен панелями, гасящими избыточную энергию.

Никита выставил два защитных щита, одновременно принимая на них отчаянные удары клинков, и неожиданно кувыркнулся под ноги соперниц. Легким касанием подбил колени Тамары, не ожидавшей такого хода, и уронил ее на пол. Ловко придержал, чтобы она не рухнула всей тяжестью, прижался губами к ее солоноватой от пота щеке и опустил вниз, и больше не тратя ни секунды, перекатился в сторону. Даша весьма ловко крутнулась на месте, и ее клинки развили такую бешеную скорость, что выстроили белесый непроницаемый кокон.

Фиолетовая змейка, шипя от возмущения, врезалась в защиту, раскалывая ее пополам, но трещина тут же затянулась. Даша вошла в такой азарт, что Тамара на всякий случай ловко откатилась в сторону, опасаясь попасть под магический удар, и лишь потом встала на ноги. Преодолев сопротивление отражающих панелей, она проскользнула между ними и с усталым видом села на скамейку, присоединившись к зрителям. Шубин, Ильяс, Слон и Лязгун зачарованно глядели на буйство Стихий, столкнувшихся друг с другом в желании показать свое превосходство. И только Нагаец традиционно погрузился в медитацию, безучастно рассматривая какую-то точку на противоположной стороне зала.

Тамара стянула с головы шлем, и медленно остывая от горячки боя, с удовольствием вытянула ноги.

— Сколько продержалась? — спросила она у Антона.

— Двадцать минут, — Шубин покосился на мокрые дорожки, тянувшиеся по щеке, и прилипшие к виску тонкие кудряшки. Вздохнул, ощущая непонятно откуда навалившуюся тоску.

— Неприлично рассматривать замужнюю женщину с таким вниманием, — вдруг произнесла Тамара, неотрывно смотря на середину ристалища, и ее губы тронула легкая улыбка. — Все-таки чувствую свою слабость как Берегиня. Прав Никита. Надо прокачивать энергию Валькирии. Вон как Даша упорно сопротивляется.

— Напрасно себя укоряете, Тамара Константиновна, — вполголоса ответил Шубин. — У вас неплохо получалось атаковать Никиту. Иногда казалось, что он не выдержит бешеного темпа, не удержит щит.