Правила первокурсницы (СИ) - Сокол Аня - Страница 21

— Зачем?

— Прости, что?

— Зачем он заставил тебя учить сведения о растениях, которые давно исчезли с Аэры?

— Но, возможно, они сохранились на Тиэре.

«И чем они могут помочь потенциальной травнице с Аэры?» — хотела спросить я, но не стала.

— Эту книгу переиздавали лет пятьдесят назад, мизерным тиражом. Не знаю, сколько экземпляров уцелело. Один у нас в Эрнестали, один здесь, один в библиотеке Льежа, и девы еще знают где. — Наконец она долистала до нужной главы и пододвинула том ко мне.

На развороте было изображено лысое дерево.

— Я только вчера вспомнила, — продолжала рассказывать дочь столичного травника, — Хотела проверить, вдруг память меня подводит, а тут ты. Как думаешь, кто из наших еще догадался? Может, Отес?

— Может, — не стала спорить я. — О чем догадался Отес?

— О том, как противостояли демонам до изобретения черных клинков. Магистр сказал, выяснить это самим. Почему я не вспомнила сразу? — Она покачала головой, словно досадуя на свою забывчивость. — Это был не способ, это была настойка из коры лысого дерева. Она, словно раствор морилки, что варят из коробочек гвоздики, для травли слепней, только тут вредитель позлобнее, демон.

— Что?

— Да-да, — непонятно чему обрадовалась Мэри, — Ну… тут так написано, сама-то я ни одного демона не видела. Поди попробуй заставить демона выпить отраву, хотя если к примеру смазать растворомклинок… Это должно убить демона. В теории.

— Да и человека тоже, — пробормотала я.

— Тогда у них было противоядие, — сокурсница вздохнула. — А потом и вовсе стали делать магические амулеты защиты и если раствор попадал в кровь человека, тот не заболевал. Конечно, сейчас этот способ уже не используется, в виду того, что у нас есть чирийское железо, да и лысое дерево давно исчезло, им мало кто интересуется. Вот смотри, — она указала пальцем на соседнюю страницу с ровными строчками.

Описание лысого дерева, свойства его коры, его семян. Девы, что-то подобное мне уже показывал Крис в Льеже. Правда книга была другая. Другой город, другая библиотека, другой спутник.

Тогда меня волновал только Оуэн. Только он. Ничего не изменилось. Но сегодня я заставила себя перевернуть страницу и дочитать статью до конца.

«…высота неказистого дерева, размер листьев, ширина кроны, обхват ствола, корневая система, период цветения…»

Девы, этот лысый уродец еще и цветет! Страшно представить.

Книги были разными, в той, что показывал мне Крис, рассказывалось о болезни, о ее происхождении, заражении, течении, излечении или смерти. В этой — только о растениях и об их применении в целительстве.

— У меня к тебе одна просьба, — тихо сказала Мэри, — Давай скажем магистру, что мы вместе нашли ответ? Так ведь будет честно?

«…раствор темно коричневого цвета, насыщенный, непрозрачный…» — продолжала читать я, едва слыша, что она говорит.

Это был справочник травника, где каждому растению была дана краткая характеристика. Суха и емкая. Никаких оправданий ирассуждений об утраченном.

«…плотность вещества… резкий запах… При соприкосновении с «горошинкой света» не белеет, как другие жидкости растительного происхождения, а становится прозрачным, как вода…».

Девы, раствор из коры лысого дерева придумали вовсе не для того, чтобы травить людей, его придумали, чтобы бороться с демонами! Если это правда, то кем бы ни был Оуэн, он точно не демон, потому что-то как раз болел коростой. И он выжил.

Прав был Крис, никто не прячет правду, ее просто нужно суметь отыскать. А кому, скажите на милость, интересна книга исчезнувших растений? Никому, ибо толку от нее чуть. Хотя… Я посмотрела на Мэри… Как оказалось, есть еще энтузиасты, вроде ее папеньки.

— Ивидель? Леди Астер? — вернула меня в библиотечный зал сокурсница.

— Мэри, — я подняла голову от книги, а потом схватила ее за руки и с чувством произнесла: — Можешь сказать магистру Андрэ, что ты нашла этот способ сама.

— Но…

— Так и сделай, хорошо. — Я бросилась к лестнице.

— Ивидель, — растеряно позвала она. — Занятие через полчаса!

— Успею, — уверила я и стала быстро спускаться по лестнице.

Почти бегом я вернулась к жилому корпусу, едва не налетела на Мэрдока и отметила это лишь мимоходом. Поднялась на второй этаж, открыла дверь своей комнаты и едва не споткнулась. Прямо за порогом лежал светлый конверт. Кто-то подсунул мне его под дверь.

— Надо же, — сказала я, не придумав ничего лучше, и закрыла дверь. — Сюрприз за сюрпризом.

Я присела, взяла двумя пальцами конверт. Он был абсолютно чист. Распечатала, вытащила сложенный вдвое листок, развернула и… Выдохнула, хотя хотелось выругаться, совсем, как папенька, когда подписывает наши с матушкой счета.

«Позвольте мне сопровождать вас по прибытии в Эрнесталь. Мэрдок Хоторн.

Я настаиваю»

— Девы, — вспомнила я выходящего из здания графа. — Настаивает он. Нашли время, мистер Хоторн, чтобы поиграть в жениха и невесту.

И тут я замерла, снова поднесла записку к глазам, пристально разглядывая буквы. А что если…

Я вскочила, открыла сундук, достала шкатулку и вытащила карточку. Положила обе бумажки рядом друг с другом.

Нет, у Хоторна совсем другой почерк, более наклонный, резкий, я бы даже сказала острый, тогда как на записке буквы округлые и стоят почти ровно.

«Уже лучше», — подумала я, стаскивая куртку и бросая на кровать.

А теперь займемся делом.

Несколько минут у меня ушло, чтобы натянуть те самые летние голубые перчатки, чтобы вытряхнуть из баночки остатки румян прямо в камин, посмотреть, сколько у меня осталось «горошин света»… Две. Хватит с лихвой.

Я откупорила пузырек с компонентом, а потом тот другой, из синего стекла. Осторожно, так осторожно, словно держала в руках только что вылупившегося птенца серой найки, что однажды выпал из гнезда рядом с Илистой норой и собаки чуть не сожрали страшненького пучеглазого малютку, я наклонила синий пузырек над баночкой из-под румян. Руки дрожали. Тягучая густая жидкость закапала в склянку. В комнате запахло травами. Я бросила туда же «горошинку». Несколько секунд ничего не происходило. Несколько мгновений, наполненных надеждой, что все это большая ошибка, что это не настойка из корылысого дерева…

А потом темная жидкость посветлела, став полностью прозрачной. Словно вода.

Никакой ошибки. Никаких сожалений. Это тот самый яд, вызывающий коросту.

Я поднялась, выплеснула прозрачную жидкость в камин, прозрачные капли зашипели на углях. Потом бросила следом и банку, та разбилась с тихим звоном. Посмотрела на синий пузырек, сняла с пояса пустую склянку и отлила половину жидкости, закрыла пробкой и повесила обратно.

— Так кого я должна убить, господа заговорщики? Тем людям в Льеже вы давали четкие инструкции, а со мной решили поиграть в загадки. Для кого этот яд? — спросила я и вдруг вспомнила осунувшееся исхудавшее лицо Альберта, вспомнила, как он крикнул мне сквозь прутья решетки:

«Я хотел их спасти!»

А что если… Если этот яд предназначался вовсе не для людей?

«Девочка встала не на ту сторону…», — прозвучал у меня в голове его голос.

Это не могло быть правдой, потому что… Просто не могло и все! Это означало бы, что по Аэре разгуливают демоны, тех самые, от которых могла спасти короста. Я вспомнила темноту в глазах магистра… И все равно поверить в это было очень сложно, почти невозможно. Я попыталась уложить эту крамольную мысль в голове, но она как помпезная шляпка с широкими полями, все никак не хотела укладываться в непредназначенную для этого коробочку.

Я так задумалась, что раздавшийся с улицы крик, заставил меня вздрогнуть и повернуться к окну.

— Эрнесталь на горизонте! — кричал кто-то и повторил: — Эрнесталь! Мы в столице Аэры!

Когда просят рассказать об Эрнестали, многие теряются, не зная, что сказать. Первый эпитет, который приходит на ум, это «тихая». Но, как скажите на милость, столица может быть тихой? Многим, не побывавшим за гранитными стенами, кажется, что это невозможно. Эрнесталь еще называют молчаливой, но ее тишина совсем не похожа на ту, что перекатывается по улицам маленького сонного городка вроде Коре, погружая его немногочисленных обитателей в оцепенение. Тишина Эрнестали другого рода. Она величественна и незыблема, она гудит в туннелях, она едва слышно шелестит прозрачными водами каналов, она плескается под мостами, она шепчет разными голосами, и даже на базаре зазывалы сдержанны и величественны…