Мастер - Шидловский Дмитрий - Страница 14

– Нет, – неспешно произнес капитан, закидывая свой автомат на плечо, – мы с тобой о службе еще не договорились, задатка ты мне не давал. Сначала заплати, а потом командуй.

Басов навел автомат на противников.

– Убирайтесь, – мрачно произнес он.

– Проклятие! – прокричал Скуратов, злобно блеснув глазами и разворачивая коня. – Уходим!

Один из кавалеристов помог капитану взобраться на круп своего коня. Второй подъехал к старшине, но тот шагнул в сторону:

– Знаешь что, Витя, я, пожалуй, останусь.

– Не дури, старшина! – уже с коня крикнул капитан.

– Все, Витя, навоевался я, – с печалью в голосе произнес Харченко. – Там за нами с тобой – горы трупов, реки крови. Не хочу я здесь… На земле хочу осесть, жениться, детишек завести. Эй, Петруха, – повысил он голос, не сводя глаз с капитана, – можно здесь надел земельный получить?

– Не знаю, наверное, в аренду можно, – неуверенно произнес Петр.

– Вот видишь, Витя, – заключил старшина. – Прощай.

– Старшина… – Голос капитана дрогнул.

– Но-о-о, – выкрикнул Скуратов.

Всадники сорвались и скрылись в лесу.

На поляне остались Басов, Петр и Харченко. В ручье лежало изрешеченное пулями тело кавалериста и все еще билась в агонии лошадь. Кровь из ее ран смешивалась в воде с человеческой. «Сволочи мы, – подумал Басов. – Такой чистый ручей, а мы…» Из задумчивости его вывел окрик старшины:

– А ну, хлопцы, берем снаряжение, оружие – и марш отсюда! Привал через пять километров.

Петр выполнил приказ незамедлительно. Басов задержался, взял у двоих убитых сабли с ножнами и только потом направился к вещам экспедиции. Повинуясь жесту старшины, он взял автомат, оставшийся от покойного Дубовицкого. Сам Харченко вдобавок к своему прихватил еще и капитанский рюкзак, скомандовал традиционное:

– Попрыгали, пошли! – И группа двинулась в направлении, указанном старшиной.

Когда отряд отшагал километров пять, Харченко резко остановился, скомандовал:

– Привал! – и лег около сосенки, не снимая рюкзаков; остальные опустились рядом. – Ну, хлопцы, что делать будем?

– Надо здесь осваиваться, – быстро ответил Басов.

– Думаете, вернуться шансов нет? – спросил Петр.

Басов взглянул в упор, и Петр стушевался.

– Ну что ж, братцы, – размеренно сказал старшина, – давайте добьем запас да поразмыслим, что нам тут светит.

Они разложили лосиное мясо и достали фляги. Минуты две над поляной висело молчание, потом Басов произнес:

– Давай, Петруха, выкладывай, где мы, кем здесь являемся, что можем, а чего не можем.

– Мы на территории Северороссии, – откашлявшись, начал Петр. – Это самое сложное для меня в здешнем мире. Перед отправкой я вкратце вам рассказывал. Это русское государство, образовавшееся на землях Новгородского и Псковского княжеств, но при участии немецких рыцарей, которые правили здесь с тысяча двести сорок первого по тысяча триста семьдесят девятый год. Северороссия – союзник Ивана Грозного. Однако в последнее время отношения у них прохладные. Великий князь Северороссии не хочет воевать с литовцами и поляками, а Иван считает, что дележ добычи после их совместной войны с Ливонским орденом произведен несправедливо. В общем, «не все спокойно в королевстве Датском». Как я понял, Северороссия – средневековое демократическое государство с парламентом, ограничивающим власть князя, и очень либеральными законами. Сюда идет большой поток иммиграции из Руси и Европы. Государство достаточно сильное и богатое – по здешним меркам. В ходе Ливонской войны они захватили Эстонию и сейчас воюют со шведами за Финляндию. Примерно в сотне километров от нас начинаются владения московского царя. Там пока все развивается, как и у нас. Если не ошибаюсь, в следующем году будет введена опричнина и начнется такое, что лучше туда не соваться.

– Да и с местным Лаврентием Палычем, товарищем Малютой Скуратовым, мы нелучшим образом познакомились, – кивнул Басов. – Думаю, там нам точно делать нечего.

– Согласен, – буркнул старшина. – Что там еще поблизости?

– Пришли мы из Литвы, – протянул Петр. – Она сейчас с Иваном Грозным воюет, как было и у нас. Если все пойдет так же, то через четыре года они объединятся с Польшей в единое государство – Речь Посполитую – и будут воевать с Русью до воцарения Годунова.

– Не хочу я к этим литовцам, – недовольно сказал старшина. – Не наши они. Чужие.

– Да и прошумели мы там нехорошо, в том замке, – быстро добавил Басов. – Курбский-то на свободе, и встреча с ним для нас с тобой, старшина, очень нежелательна. Вдобавок иное государство, другой язык… Не думаю, чтобы нам были особо рады.

– Ошибаетесь, Игорь Петрович, – мягко произнес Петр. – Основная эмиграция из Руси еще с пятнадцатого века шла именно в Литву. Там многие русские осели, и принимали их хорошо. Тогда это государство было куда более похожим на Россию, чем в двадцатом веке. Большая часть населения – православные. Петр Первый, кстати, пограничную стражу ввел не ради таможенных сборов, как в Европе, а чтобы беглых крепостных, что валом в Польшу и Литву шли, вылавливать. Так что…

– Так что князь Курбский нас там с распростертыми объятиями примет, – ухмыльнулся Басов. – Он ведь, помнится, у Стефана Батория в фаворе должен быть.

Петр мрачно кивнул.

– О чем базар, хлопцы, – недовольно загудел старшина. – Нам до Литвы снова четыреста верст маршировать. Притом через Латвию, которая, как ты говорил, под Москвой сейчас. Не знаю, кто этот Скуратов, но, если вроде дивизионного особиста, как он себя поведет, я знаю. Нам сейчас от границы с московскими землями держаться надо подальше – не то что туда, где их войска стоят, заходить. Хотя… А почему нас забросили с территории Северороссии, а не из Московского княжества? Может, они еще союзники? Тогда лучше к литовцам вертаться. Накроют нас здесь в два счета. Искать здесь умеют, в этом я уже убедился. Если бы не порошочек тот, не ушли бы мы от погони под Каунасом. Хотя с нашим оружием они против нас не бойцы. Да и воевать против нас не умеют. Вон как перли на наших в замке, сабельками размахивая…

– Э, не скажи, старшина, – покачал головой Басов. – Это они пока не приспособились. Знают, что огнестрельное раз стрельнет с точностью плюс-минус пять метров, а потом пять минут перезаряжай. Вот и привыкли, что, чем скорее сократишь дистанцию да в рукопашку вступишь, тем лучше. Но если мы рейд по тылам устроим, они к нашей тактике присмотрятся и перестанут лезть на рожон. Бойцы они знатные, воины профессиональные. По себе суди, старшина, – ты же Афган прошел… Помнишь, как там было? Вначале все по полевым уставам, писанным по опыту Второй мировой, да для войны на равнине, да с регулярными частями… А потом, как потери пошли, – сразу тактику стали перестраивать. Они то же самое сделают. Окружат нас сотни две, три – что делать будешь? Они сидеть в укрытии смогут долго, а потом найдут возможность выйти на рукопашку, тут у нас шансов немного. Видел, что было, когда Курбский до ребят с саблей дорвался? Два трупа с ходу и раненый капитан. Ты жить привыкай здешними мерками. И не дай бог, кого живым возьмут. Пытать здесь умеют. А из демонов, стреляющих непрерывным огнем, постараются выжать все. Вот и выходит – чем быстрее мы здесь с местным населением перемешаемся и чем меньше от него отличаться будем, тем лучше.

– И то верно, – кивнул старшина. – Боекомплекта у нас минут на тридцать, максимум на сорок, активного боя. И то если Петруха больше длинными очередями поливать не станет. Он-то, вообще говоря, в бою подспорье небольшое. Остаемся мы с тобой. Так что, если с крупным отрядом встретимся, шансов нет. Надо постараться с местными смешаться. Согласен. А все же… Почему нас с территории этой Северороссии закинули, а не с земель московского царя? Надо понять, иначе можем ни за грош пропасть.

– Мне сказали, – начал Петр, – что литовцы не ожидают нападения из нейтральной Северороссии.