Беспредельщик (СИ) - Штогрина Анна - Страница 16

Но мне плевать.

Я хотела найти этого козла Самойлова и высказать ему все свое Фэ.

Держа туфли с сумкой в руке и шатаясь по неизвестной траэктории, я направилась прямиком в кальянную. Вечеринка в доме приобретала свои дикие разнузданные обороты. Во всех свободных углах трахались пьяные и укуренные парочки. А у бассейна все кричали и матюкались, ржали как кони на водопое.

Я вошла в кальянную, осмотрелась. В густом смоге взгляд с трудом сфокусировался на компании в углу.

К Платону подсела куча мужиков, и они рубились в карты. Швыряли деньги на стол и задумчиво смотрели прикуп.

Платон был сам. Блондинки рядом уже не было. Возле него на столе лежала самая большая гора разноцветных фишек. Пьяные мужики рядом нервничали и что то выкрикивали. Он же сидел спокойно и расслабленно. Гребанный пуп земли. Ох, как же он меня раздражал. И его бесформенный черный балахон с накинутым капюшоном на глаза. И его выпуклые изогнутые в насмешке губы. И его длинная жилистая шея, которая заставляла задуматься, что под этими мрачными тряпками у него все твердое и накаченное.

Я подошла к их столу.

Самойлов поднял на меня свои проницательные циничные глазища.

Он поджал губы. Мужики удивленно стихли и обернулись ко мне. Мой растепанный и заплаканный вид вызвал у всех недоумение.

— Ублюдок! Ты настоящий ублюдок! — вскипела я. Сделала последний шаг и уперлась животом в стол. Замахнулась туфлями и ударила по ровным столбикам его фишек. Они разноцветным веером разлетелись. Некоторые попали в его лицо. Самойлов даже не шевельнулся. Только взгляд из прищуренных век стал острее и ядовитее.

— Оставь меня в покое, ебнутый фрик! Я тебя ненавижу…

Я прокричала в исступлении. Икнула от нехватки воздуха. И чувствуя, что глаза начинают снова разъедать слезы, а фрику плевать, я быстро развернулась и выбежала из кальянной.

От стресса и большого количества выпитого мне окончательно поплахело. Я едва успела добежать до туалета. Упала на колени перед унитазом и вырвала фонтаном.

Мне стало чуть легче.

Дрожа и плача, я подошла к умывальнику и глянула на себя в зеркало.

Ужас!!!

Кошмар!!!

Так херово я никогда в жизни не выглядела. Нет, я не панда. Я Момо. Или еще хуже. Потертый зомби из комнаты страха в отличном гримме. Черные круги под глазами потекли бурыми разводами к красному опухшему носу. Стойкая помада на губах растерлась по краю кривыми штрихами. И платье наперекосяк. Удивительно, что соски не вывалились. Пиздец!

Я набрала жидкого мыла в ладони и начала усиленно тереть лицо. Прополаскала даже рот мылом. Противно, но лучше, чем вкус горечи.

Чтоб привести себя в более-менее приличный вид ушло добрых десять минут. Вытерла покрасневшую кожу накрохмаленным белым полотенцем. Проверила в зеркале итог. Я без косметики с красными глазами выглядела, как школьница, получившая в дневник первую двойку. Мило и ранимо. Так и хочется пожалеть себя, горемычную дуру.

Выскользнула из двери. Протопала на верх. Сейчас бы поспать тихонько час. Домой не хочется.

Я заглянула в несколько спален и подумала, что мне теперь придется стереть память. Чудовищные оргии со многими участниками заполонили все свободные комнаты и кровати. В остальные я решила не заглядывать. Успела насмотреться жесткого порева.

Прошла на веранду третьего этажа. Выглянула тихонько и с опаской. Свободно выдохнула — никого.

Большая качеля с мягким матрасом и сложенным пледом с подушкой самое оно!

Положила туфли и сумку на стол. Посмотрела на большие кресла, что стояли ко мне спиной. В одном показалось движение. Но мне пофигу. Кому то видно тоже стало херово в этом разгульном аду.

Вот как отрываются разбалованные мажоры, пока родителей нет дома!

Я забралась на качелю и расправила плед по голым ногам. Свинцовая голова коснулась подушки. Только я хотела прикрыть тяжелые веки и блаженно выдохнуть, как услышала скрежет отодвигаемого кресла.

Ощутимая тревога заставила меня сесть и обернуться.

Бля! Опять он!

Гребанный фрик и тут меня достал.

Платон медленно встал из кресла и подошел ко мне. Массивная мрачная фигура и ядовитые зеленые глаза оказались в опасной близости. Я подняла к нему лицо.

— Какого хрена ты меня преследуешь?! Я тебе сказала оставить меня в покое, — зашипела я на него.

— Лили, я к тебе даже не приближался. Это ведь ты упорно ищещь встреч со мной. Так злишься и яросто накидываешься на меня при всех, — его голос тихий с хрипотцой. А глаза стали, словко колючие иглы сосны. Так и протыкают насквозь всю мою броню.

Я закусила губу. Все ждала, когда он скажет, что я разгромила его байк и за это он меня уничтожит. Но он молчал. Лишь голову чуть склонил набок.

— Без косметики тебе лучше. Ты снова похожа на принцессу, — бархатные интонации в его голосе заставили кожу покрыться мурашками. Я смотрела на этого мрачного верзилу снизу вверх. Он чуть склонил голову вперед и челка темной тенью упала на его лицо. Красивое. По мужски строгое. Губы на волевом подбородке расслабились и больше не кривились в ухмылке.

Черт, я захотела попробовать их. Мягкие они или жесткие, как этот мистический фрик. Непонятный мне.

Я нервно облизнулась. Он протянул руку к моему лицу. Твердой хваткой взял за подбородок и зафиксировал его.

Его глаза начали мутнеть. Приобретать оттенок морской волны. Его запах металлический с древесными нотками был очень необычный. Все мои мужчины пахли едкими духами. Дорогими цитрусовыми свежими ароматами. А запах кожи Платона был другой. Словно он не парится о современной моде. Он чист и свеж. И ему этого достаточно.

Я замерла дрожа и ожидая его действий. Моя бровада вмиг улетучилась. Очень хотелось, чтоб он наклонился ниже и… поцеловал меня!

— Лили, ты решила кто ты? — глухо спросил он, наклоняясь все ниже, — Так дрожишь? Куда же делась твоя дерзость и грубость?

Он задавал вопросы на которые у меня сейчас точно не было ответов. В голове вообще образовался вакуум. Время замедлилось. Я притихла, ожидая его решения. Поцелует ли он меня?! Покажет ли, что я также его задела, как он меня?!

Внизу живота потянуло с непреодолимой силой. Болезненная истома, жажда, вмиг запульсировала между ног.

Боже, я сейчас хотела одного, чтоб этот гребанный фрик скорее разложил меня на этой качеле и трахнул своим мистическим членом! И я очень надеялась, что эти чувства — следствие текилы в крови.

Платон наклонился совсем низко к моим губам. Я уже ловила его дыхание с привкусом кальяна и кофе. Он не пил, от него не разило ни алкоголем ни травой. Его дыхание было свежим и приятным.