Маги и мошенники - Долгова Елена - Страница 89

• Предыдущая
• 89/93
• Следующая

Мародеры, бросив кучку монет, вспомнили про оружие – один ухватился за короткий топор, второй приготовил моргенштерн.

– Убийца в кустах. Оставайся на месте, костровой, присмотришь за вещами.

Людвиг, стараясь поменьше шуметь, переменил место засады. Чахлые ивовые заросли не давали надежной защиты, уэстеры заметили врага и бросились в бой сразу, вдвоем. По счастью, переплетение ветвей мешало вольно размахивать моргенштерном, Фирхоф отбил первую атаку и довольно удачно ткнул бандита в бок. Тот с хрипом завалился назад, попав под ноги товарищу.

– На помощь, костровой! – завопил уцелевший противник и попытался вырвать у Людвига меч, поймав чужой клинок между навершием и рукоятью топора. Фирхоф уклонился и рубанул, метя по бедру бандита, но только слегка оцарапал его колено. Еще один враг, костровой, светловолосый уэстер, уже ломился в кусты с мечом. Людвиг в отчаянии заметался между двумя противниками, отбил выпад топора и, вложив в последнюю попытку все свое умение, достал грудь противника. Колющий удар пробил кожаный доспех, острие коснулось сердца, уэстер упал, Людвиг развернулся к светловолосому, инстинктом понимая – поздно. Длинное лезвие чужого меча летело прямо в лицо, сталь сверкнула у глаз, фон Фирхоф, не пытаясь отбить неотразимый выпад, колющим ударом пронзил грудь противника.

«Это моя смерть. Пусть с победой, и даже не без славы, но все равно грязная и безобразная, как любая смерть».

Меч врага почему-то остановился в дюйме от головы Людвига, лезвие отклонилось, безвредно задев волосы на виске.

– Фирхоф?

Невредимый Людвиг замер, ошеломленный собственным спасением. Пред ним, зажимая рану на груди, стоял Кевин Этторе, клинок советника на четверть вошел ему между ребер. Фирхоф выдернул свой меч и подхватил падающего сержанта.

– Все святые! Кевин? Это ты? Как ты здесь очутился? Почему ты не ударил меня?

– Я узнал тебя только в последний момент, но я не хотел убивать, ты ошибся, клянусь. А я все-таки дерусь лучше и оказался быстрее тебя, церенец, я сумел остановить удар. Теперь мне придется умереть.

– Погоди.

Людвиг опустил обмякшего уэстера на песок, поискал свой нож и не нашел, забыв, что метнул его в самом начале схватки. Еще один короткий клинок отыскался на поясе у самого Этторе, Фирхоф поспешно вспорол куртку уэстера. Солнце било в глаза, мешая рассмотреть рану; красная влага, кажется, пузырилась.

«Он умирает», – понял фон Фирхоф. «Владей я хотя бы остатками прежней магии, я бы мигом остановил кровь и попытался его спасти. За последние месяцы я привык считать уэстеров скотами и негодяями, для этого было сколько угодно причин. Но он узнал меня и не ударил. А я… я не узнал, а узнай, все равно не остановил бы руки, потому что давно не верю в благодарность и никогда не доверился бы ему».

Людвиг поднял Этторе и устроил его поближе к берегу, но так, чтобы солнце на обжигало голову раненого. Скудная повязка на груди уэстера тут же промокла насквозь.

– Кевин, ты меня слышишь? Я не хотел, я не узнал, я не понял, я просто не успел – это была моя ошибка. Я помогу тебе, ты поправишься. Прости, что так получилось.

Уэстер молчал, лицо его быстро бледнело, дыхание становилось затрудненным.

«Что, если…»

– Россенхель! Эй, где ты, милосердный Вольф Россенхель! – в отчаянии позвал фон Фирхоф.

Зов угас, придавленный речной тишиной. Астральный эфир угрюмо звенел в ответ, Хронист на помощь не явился. «Здесь нет ни окон, ни стен, ни даже крутого склона холма, он попросту не может открыть Портала».

Фирхоф опустился на песок, осторожно положил голову недавнего врага себе на колени. Этторе еще дышал, когда сзади раздались частые, легкие шаги. Ина подошла и печально встала за плечом советника, отбрасывая на песчаный берег ломкую угловатую тень.

– Это был ваш друг, мессир?

– Нет, конечно. Да, может быть. Наверное, он мог бы стать им. В любом случае, то, что я сотворил – это отвратительно.

Этторе внезапно открыл глаза, их бледная голубизна уже помутилась – первый признак того странного безболезненного забытья, которое порой овладевает человеком у самого преддверия Грани. Уэстер что-то прошептал, губы раненого беззвучно шевелились, но Людвигу показалось, что он ясно разбирает ответ:

– Пустое, Фирхоф, я совсем не обиделся…

Кевина Этторе похоронили в песке, Людвиг окровавленным мечом выкопал неглубокую безымянную могилу. Тела прочих уэстеров пришлось оттащить в ивовые заросли. Брошенные тюки и раненые так и остались лежать на тусклом песке. «Раненых надо бы добить, они все равно перемрут, только медленно» – подумал фон Фирхоф, но тут же забыл о своем намерении. Перед глазами колыхалась вязкая багровая каша.

– Добрый мессир, вам плохо? – спросила испуганная Ина.

– Не думай обо мне, девочка, просто нам нужно поскорее покинуть это место. Приведи брата, я стащу с отмели плот.

Фирхоф подождал, пока девушка уйдет, собрал и забросил на плот мешок с едой, потом напряг остатки сил, толкнул к воде неуклюжее сооружение из бревен, и неожиданно для себя потерял сознание, упав лицом в мокрый песок.

Очнулся он от свежего речного ветра и мерного плеска невысокой волны. Плот, лениво покачиваясь на глубокой воде, уходил вниз по течению. Девушка держала голову и плечи советника у себя на коленях, Асти скорчился в центре плота, словно ушибленный звереныш. Блики солнца и воды плясали на юных лицах брата и сестры.

– Мы давно так плывем, Ина?

– Не знаю. Солнце продвинулось на восьмую часть круга.

– Как удалось миновать переправу?

Девушка лукаво улыбнулась.

– Я отгребла к дальнему берегу. Все эти добрые люди, увидев плот, стали призывать меня, чтобы я причалила поближе, а потом обиделись и швыряли камни нам вслед.

– Не попали?

– Не-а. Река широкая, а течение быстрое… А еще вы кричали во сне.

– Я не спал. Скорее, это было видение.

– Вот это да! Мессир – волшебник?

– Уже нет. Но когда-то был им.

– И что вы сейчас такое видели?

– Бессмертного Черного Всадника и его ловчую Снежную Стаю.

– Глупости, демоны скачут по тучам только зимой, а теперь июнь, и снег давно истаял, и небо чисто, как стеклышко. Просто вы сильно горевали о том своем мертвом друге, а солнце напекло вам макушку.

Фирхоф решил не спорить, он осторожно приподнялся, опасаясь накренить шаткий плот, и осмотрелся по сторонам. Берега – плоский правый и крутой левый, медленно проплывали мимо. Русло Аргены, петляя, уходило к югу, равнина, обжигаемая июньским солнцем, выглядела пустынной, но это было обманчивое впечатление. Прибрежная зелень наполовину скрывала дома деревень. По правому берегу они почернели от огня, по левому – опустели, покинутые жителями. Тишину не нарушал ни лай собак, ни крики скота, никто не зажигал очагов, а дымы пожаров уже развеялись. Далеко впереди, возле небольшой плоской мели, чернел, медленно приближаясь, какой-то предмет. Фирхоф отвернулся, испытывая жалость и отвращение. На мели застрял еще один плот – тяжелый и большой, он, скорее всего, никем не управляемый, сам спустился вниз по реке. На плавучем помосте из бревен кто-то наспех устроил виселицу. Четыре тела вытянулись на веревках – два солдата-уэстера, церенский горожанин и безвестная женщина, с которой перед смертью сорвали чепец. Птицы исклевали лица мертвецов.

– Не смотри туда, Ина.

Девушка близоруко прищурилась.

– Почему? Я не боюсь. Я видела в Эбертале, как вешают мятежников.

Фирхоф промолчал – он не хотел говорить про отсеченные уши и обожженные ноги покойных.

Легкий плот вильнул, огибая мель, и зловещая находка осталась позади.

– Мы не можем так плыть до бесконечности. Как только попадется город или замок, который сможет принять тебя и твоего брата – я причаливаю, как только вы окажетесь в безопасности, я заберу плот и отправлюсь на юго-восток, скоро русло Аргены повернет.

– Зачем вам на восток, мессир?

– Хочу посетить моих друзей-варваров, – лукаво отшутился Фирхоф.

• Предыдущая
• 89/93
• Следующая