Наемник №300 (СИ) - Андросенко Александр Дмитриевич - Страница 12

Она убежала в свою комнату и прокляла тот день, когда начала заниматься голографированием. А через пару дней снова села за голостол и принялась рисовать.

Победу на конкурсе она одержала с той работой, которая занимала все ее мысли. Это был подробнейший портрет отца, с выражением произносящего яркую и зажигательную речь на открытии нового цеха космоверфи. Того самого, за срыв сроков строительства которого были аннигированы рабочие.

Голография отца могла произносить и другие слова. И с другой интонацией. С ужасным смыслом, но уверенно и буднично. Аннигилировать каждого седьмого полицейского. Расстрелять перед строем командиров взводов. Забить плетьми до смерти командира роты. Определить всех разносящих инакомыслие и аннигилировать.

Постепенно Пэй стало казаться, что это просто необходимость. Чтобы удерживать власть над тремя планетами и не на такое пойдешь. И Мэй была не единственной, кто за лишний час жизни был готов делать что угодно и как угодно. Впрочем, встречались и другие.

Однажды Пэй была потрясена сценой, которая разыгралась в соседней комнате, хотя и слышала только голоса.

Командный голос отца приказал:

— На колени.

— Встань на колени, я сказал.

— Ты меня слышишь? Я приказываю тебе встать на колени. Или будет хуже.

Второй голос ей был не знаком, но он принадлежал молодой девушке, служанке:

— Я всего лишь пролила воду на пол. Я принесли извинения и все вытерла, еще до вашего прихода, Верховный лидер.

Это был необычный голос. Он не дрожал от подобострастия, не срывался на слезы. Он был глухим и равнодушным.

— Генерал… — сказал отец.

Пэй вся превратилась в слух, даже работать перестала. Ей показалось, что был какой-то шорох. Молчание затягивалось, она решила, что буря прошла и отец ушел, и вернулась к голографии… А спустя три минуты двое солдат из охраны отца пронесли мимо нее тело девушки.

— Дочь, ты все голографируешь? — добрым голосом спросил отец.

Пэй, дорисовывающая в этот момент уши эльфу, ответить не решилась, сделав вид, что полностью увлечена работой. Да и не смогла бы она ответить, лицо у девочки застыло не от притворства, а руками над голостолом она водила на автомате.

Кер Мин Ва, не получив от дочери, пустыми глазами смотрящей в пространство и водящей руками над невидимой ему голограммой, ответа, тихо пошел следом за телохранителями, уносящими наглую служанку. Он не видел, как через пять минут дочь выключила голостол и пошла в свою комнату, держась рукой за стены и украдкой вытирая слезы.

Иногда лучше молчать, а не говорить. И Пэй молчала, хотя ей хотелось кричать.

* * *

Пэй, которую быстро оттерла от брата Лян, интересовавшаяся современной модой и наличием в его свите молодых офицеров, не сразу сообразила, что Мэй Ван исчезла. После отъезда брата она с ней почти не пересекалась — девочку, все детство проведшую с ними, отселили в другое крыло, поближе к отцу. А через полгода, когда она стала любовницей отца, Пэй и вовсе ее на некоторое время возненавидела. Это прошло быстро, трудно ненавидеть человека, с которым видишься раз в два-три месяца, да и то мельком.

Лишь вечером, когда пошли разговоры о том, что вместо генерала Лю, будет его молодой заместитель Тар Юш Дин, девочка что-то заподозрила, а когда Сергей спросил Лян о Мэй, и ему быстро ответил отец:

— Она уехала в прошлом году. Решила попутешествовать по планетам Союза.

Сестра всегда отлично держала лицо, но тут оно у нее дрогнуло. Впрочем, лишь на миг. Тогда Пэй подумала, что, возможно, она не одинока. Ведь не может же такого быть, чтобы то, что отец делает, осуждала только она.

Лучше молчать, убеждала она себя. Та служанка, которую унесли телохранители отца, и которую Пэй похоронила, встретилась ей через неделю. Но голос у нее был другой. И поведение тоже. Девочка не знала, что с ней произошло, но… Это была сломленная девушка, готовая исполнить любой каприз любого человека. Пэй, нарисовавшая ее портрет как напоминание о стойкости и достоинстве, в ярости удалила его. Лишь спустя месяцы она поняла, что зря. Восстановить было нетрудно.

«Иногда лучше молчать, чем говорить». Два близнеца, смотрящих друг на друга. Гордый взгляд и высоко поднятый подбородок одного молодого лица. Потухший взгляд и раболепное выражение на втором. Она считала эту голографию своей лучшей работой, хотя близнецы не были похожи на так разительно изменившуюся служанку. Даже личному голостолу она больше не доверяла, как она могла довериться Лян?

Та всегда была любимицей отца, живая, энергичная, общительная. Он часто брал ее на официальные приемы и встречи, вводя в круг политических знакомств. Когда Пэй начала рисовать голографии, Лян удивилась такому странному хобби, но не мешала. Девочке показалось, что та даже довольна, что младшая сестра не мешается под ногами. Одно дело осуждать, а другое — заговорить об этом вслух. Даже мысль об этом вызывала у Пэй безотчетный, животный страх.

Когда исчез генерал Лю, Пэй поняла, еще кое-что. Никто никогда не узнает, что с ней действительно случится, если отец окажется ей недоволен. Да, телохранители не понесут ее оглушенной. Все будет по-другому. Отец позовет ее к себе, и она пойдет. А выйдет от него сломанная кукла, которая не имеет права на собственное мнение.

Именно поэтому она подхватила голостол, и побежала в комнату Сергея.

Именно поэтому она дождалась, пока шаги отца стихнут, и брат останется один.

Именно поэтому она не стала ждать, пока раздражение Сергей уляжется.

Пэй ворвалась в его комнату, прижалась к его груди, и едва слышно прошептала:

— Сергей, забери меня отсюда, куда угодно! — после чего громко сказала. — Боги всемогущие, наконец-то я могу обнять тебя, братик! Я думала, ты никогда не освободишься!

Наемник окинул ее взглядом и вздохнул:

— Пэй, я ведь попросил побыть один! Но вы тут как тут!

— Уверена, что ты просто горел желанием пообщаться со своей младшей сестренкой!

— Ну, конечно! Сейчас я отправляюсь к себе на корабль! Хочешь со мной? На экскурсию?

— А отец отпустит? Он не разрешает мне никуда отлучаться!

— А мы не будем спрашивать! — улыбнулся Сергей. — Час туда, час обратно, никто ничего и не узнает!

* * *

Обсуждая последние новости Союза, Сергей вел Пэй к взлетной площадке, где стоял его гравилет.

— Что грузите, Билл? — спросил он у сержанта, наблюдавшего за погрузкой контейнеров.

— Какие-то деликатесы, сэр! Подарок вашего отца! — ответил тот, коротко глянув на девушку.

— Моя сестра, Кер Мин Пэй, — представил ее Наемник. — Хочу показать ей наш корабль.

К его удивлению, Иванов коротко поклонился:

— Мое почтение, дочь Верховного лидера! Погрузка еще не окончена, можете пока что осмотреть гравилет, уверен, найдете много необычного. Говорят, вы лучший голографер Союза?

— Да, — Пэй коротко кивнула в ответ на поклон. — Я выиграла конкурс. Это было несложно.

— Уверен, что это не так. Насколько мне известно, в нем было три миллиона участников!

Лицо девушки оживилось, несмотря ни на что, победой она гордилась:

— Почти четыре! И на всех стадиях я была первой!

— Я бы с удовольствием посмотрел на ваши работы. Сам немного балуюсь голографией.

— О! — Пэй улыбнулась. — Я постараюсь выбрать время и показать их вам, все-все-все!

Сергей сделал Пэй пригласительный жест по направлению к шлюзовой панели гравилета, напоминая:

— Давайте зайдем уже внутрь! — и покосился на спешащих к ним гвардейцев отца.

Иванов посмотрел на приближающихся и нахмурился:

— Надеюсь, вы предупредили отца, что с нами полетит Кер Мин Пэй, Наемник?

— Зачем такие сложности, сержант? Это должно быть для него сюрпризом.

— Заходите и взлетайте, я разберусь, — подтолкнув Пэй за талию внутрь, Иванов закрыл шлюзовую панель и развернулся к гвардейцам. Оценив расстояние до них, сержант крикнул. — Заканчивай загрузку! — и, подбежав к грузовому шлюзу, нажал кнопку принудительного закрытия.