Мастер Миража - Долгова Елена - Страница 43
- Предыдущая
- 43/121
- Следующая
– С фактами у нас напряжёнка, плохонькие факты, дядюшка, – отозвался между тем Макс. – В целом все славно и спокойно, не считая того, что наши свободные каленусийцы с каждым годом утрачивают лишние способности. Мозги у публики заплыли жирком, твоя «Мерка Фантома» работает безупречно – все, что не укладывается в стандарты по пси-показателю, идет в отвал. То есть, я хочу сказать, счастливо отправляется на реабилитацию…
Вэнс встал, неспешно прошелся по кабинету, остановился у окна. Цельное, от пола до потолка, прозрачное только изнутри стекло щедро открывало панораму летнего города. С головокружительной высоты Калинус-Холла суета улиц напоминала размеренную жизнь муравейника. Близ площади Согласия образовалась пробка – сумбурно пестрели бесчисленные яркие спинки машин.
– Любуешься, дядюшка?
– Не остри. Я сегодня не расположен слушать твои механические шутки. Останемся в рамках сухой логики, так будет проще нам обоим. Псионики медленно умирают в результате повседневного общения с пси-нормальными. Это первый факт. Псионики опасны для пси-нормальных как потенциальные ментальные агрессоры и убийцы. Это два. Изолировать или ликвидировать псиоников нам не позволяют наши принципы – принципы свободной и гуманной страны. Это три. Остается уравнять граждан Конфедерации единственно возможным путем – сделать псиоников непсиониками, для этого был разработан антидот и введена всеобщая реабилитация пси-мутантов. Это милосердно, насколько вообще возможно милосердие по эту сторону Великой Пустоты. Это четыре. Что не так, маленький Максик?
– Ты помнишь статистику по вооруженным ограблениям, дядюшка босс? Почему бы нам не ампутировать большие пальцы нашим свободным каленусийцам – это помешает им выстрелами дырявить друг другу дурные головы, а для борьбы с потенциальными насильниками можно…
– Замолчи, испорченный поросенок.
– Молчу, молчу, великий и мудрый Юлиус. Тебе, конечно, виднее.
Сайбер мелко захохотал. Вэнс сел в кресло, опустил пылающий лоб на скрещенные ладони – духота улицы не проникала в освеженный кондиционером кабинет, но что-то в самой атмосфере помещения вызывало смутную тревогу. «Это давят на мозг воспоминания, – подумал Вэнс. – Пять лет назад на этой площади стояли баррикады. Можно забыть многое – прежние амбиции и пристрастия, обиды, расчетливую ненависть аналитика Ролана, невольно преданного мною Кравича, груды Витого стекла у стен Департамента, медленный ужас, который я испытывал, сидя в бункере под арестом, – по отдельности можно забыть все. Но я не могу забыть сам факт мятежа псиоников. Детали сплавились воедино, это словно камень, поставленный навечно».
– Тебе плохо, дядюшка босс?
– Нет, Макс.
– Помнится, мы о чем-то говорили?
– О фактах.
– Факты иногда бывают малоинтересны – они общеизвестны, скупы, холодны, упрямы, порою обидны и не допускают многотолкования. Предсказания более любопытны – в них мерцает надежда и другие реликтовые эмоции. Ха!
– У тебя интуитивные прогнозы, мальчик мой?
– Конечно!
– Шарлатан! Опять мечтаешь предсказать мою смерть?
– Нет, дядюшка босс, я только обещаю любопытный оборотец дела.
– Практические рекомендации?
– Никаких. Полагайся на интуицию, дядюшка Юлий, она у тебя всегда на высоте.
– Подхалим.
– Нет, я только твой маленький, глупый сайбер. Почеши мне за ушком. Кстати, сюда идет виртуальный образ нашего доброго друга Егеря. Я уношу свои копытца, шеф Департамента Обзора не любит свиней.
Егерь вошел в Систему через пять минут. Вэнс брезгливо надел обруч ментального ввода. На проверку безопасности и идентификацию собеседника ушло меньше минуты. Изображение на очнувшемся мониторе выглядело живее живого – мужественный, безукоризненно выбритый, в меру постаревший фас официального героя Каленусии.
– Доброго дня, мастер президент.
– Добрый, добрый… Срочное дело?
– У нас официальный запрос на выдачу Воробьиного Короля.
– Этого самого?
– Ну да. Вэл Лоренц Август, лорд Далькроз, семнадцати лет, псионик, уклоняющийся от реабилитации. Предположительно координатор подполья ивейдеров на территории Конфедерации. Был арестован нашей жандармерией на границе с Северо-Востоком… Один Мировой Разум ведает, куда он шел – то ли пытался пробраться за Таджо, то ли плелся в обратную сторону…
– Что за претензии у луддитов?
– Они утверждают, что этот парень успел перейти границу, побывал на их территории и там отметился в уголовщине.
– Вы им верите?
– Нет. Я не верю ничему, что исходит от Дезета. Пока Стриж не сел в кресло диктатора, он был иллирианским офицером, как он ни пытается отмыться – имидж предателя остается.
– Конечно. Но мы не можем справиться с псиониками Северо-Востока, следовательно, придется считаться с этим «консулом», особенно в тех случаях, когда Дезет не нарывается и ведет дела вполне прилично.
– Прилично? Этот иллирианец наводняет Конфедерацию своими бесчисленными агентами и с распростертыми объятиями принимает у себя наших удравших сенсов.
Президент Каленусии Юлиус Вэнс махнул рукой в досаде:
– Что из этого? Шпионаж не война. Агентами восточных псиоников кормится ваш Департамент. В конце концов, в том числе и за их отлов вы, Егерь, получаете конфедеральные награды и хорошее жалованье. Ищите, ловите, старайтесь. Что касается псиоников, то, принимая их, Стриж принимает на себя все их проблемы. Я бы рад был выслать всех наших сенсов в Консулярию, скопом, всех! Пусть проваливают. По возможности вместе с еще не родившимися поколениями. Жаль только, что я не имею средств, дабы организовать подобный «исход». Во всяком случае, никто до сих пор не сумел отменить негативный эффект Калассиана. Псионики и норма-ментальные уживаются с большим трудом – эта практика еще отзовется неприятностями в Арбеле…
– Так что же нам теперь делать?
– Вам нужен этот Воробьиный Король? Егерь пристойно помедлил с ответом.
– Теперь уже нет. Он был нам нужен как источник информации о подполье, но из-за промахов исполнителей мы опоздали с его арестом. Возникла публичная огласка, она слишком велика. Консуляры не только затребовали беглеца-уголовника, но и запустили всю доступную им информацию в свободное уником-вешание. Вся открытая зона Системы наводнена свежей новостью – любители сплетен и шпионских романов скачут в восторге, только писк стоит. Правозащитники точат когти, адвокаты мечтают о карьере и готовят аргументы. Если пресловутое подполье ивейдеров и существует, «воробьи» уже предупреждены, порхнули во все стороны и разлетелись. Признания Далькроза наведут нас только на старые, остывшие гнезда.
– Мерзавец Стриж. Сукин сын, мерзавец и подлец. Это он все подстроил.
– Полностью с вами согласен, мой президент.
– Мне хочется отказать консулярам, нам это выгодно?
– И да, и нет. Если дело Воробьиного Короля начнет открыто разбираться в Трибунале Конфедерации, это напугает потенциальных уклонистов, зато Департамент потеряет лицо. Нам припомнят скандал в госпитале и в очередной раз объявят жестокой организацией. В любом случае, подполье ивейдеров мы уже упустили. Фантом задумался.
– Ладно, на этот раз мы проявим гибкость – пусть дело идет законным путем, если судьи выразят согласие, выдача Короля произойдет, Дезет получит желаемое и успокоится, но за этот жест мы потребуем у него встречных уступок. Пусть везут мальчишку в Арбел, пусть там сажают – хоть в тюрьму, хоть себе на шею, теперь нас это не касается. Кстати, где он сейчас?
– В маленьком госпитале жандармерии, почти у границы Северо-Востока.
– Что?! Почему не в гражданской тюрьме?
– Не знаю, мастер президент. Он там застрял две недели назад, кажется, заболел от переживаний.
– Тем более свяжитесь с генералом Крайфом, передайте мой личный приказ – пусть перестанет изображать дурака и выдаст парня судебным властям немедленно, в том виде, в каком он находится, и безо всяких проволочек. Ординарный Трибунал решит вопрос о его высылке. Пакет документов получите через Систему.
- Предыдущая
- 43/121
- Следующая
