Зима гнева (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 41

– Меня не возьмут. Но мама меня и так стрелять научит, да, мам?

– Обязательно, – кивнула Аня. – Гоша, это Роза Ильинична…

– Бабушка Роза, – махнула рукой женщина.

Гошка улыбнулся. Ослепительно и сокрушительно, растапливая женские сердца.

– Бабушка Роза. Ой, Смайлик!

Вышедший навстречу кот был сграбастан в охапку и Гошка замер со счастливым видом. Котяра заурчал и принялся принюхиваться.

– Больницей пахнет, – поняла Анна. – Гошка, тебя надо кормить, отмывать и укладывать.

– Вот и займемся, – решила Кира. – Давай пять, пошли жрать!

– Кира!

– Что? Вас не кормим?

Все рассмеялись – и последовали за девочкой в столовую.

Борис Викторович вернулся к ужину. И как раз попал на момент прощания. Поскольку Петра никто остаться не приглашал, тот решил переночевать у Яны дома.

– Добрый вечер.

– Добрый, – прищурился Петр. – Яна, это и есть твой работодатель?

– Да, пап.

– Отлично. Я – Петр Воронов. Поговорим?

– Поговорим, – не испугался Борис Викторович. – Проходите в кабинет, Петр… меня вы уже знаете?

– Да.

Мужчины переглянулись и удалились в кабинет.

Анна и Кира тоже переглянулись.

Накормленный и усталый Гошка спал в Аниной кровати. А вот что им ждать от мужской беседы?

Драться – будут? Или нет?

Анна махнула рукой и попросила Розу Ильиничну отнести в кабинет поднос с разными закусками. Заодно и посмотреть, что там происходит. В отца она верила.

Если порыться в памяти Яны, Петр Воронов и трех таких, как ее работодатель, сложить мог. В аккуратную кучку.

Но, как оказалось, ничего страшного не произошло.

Мужчины сидели – и разговаривали.

Пили, закусывали и опять разговаривали.

Итогом разговора стали три выпитые бутылки коньяка, две водки и одна дорогущего виски. Больные головы у обоих.

Дружелюбие, выраженное в "эт-та… нич-чего мужжжик!" от Петра и "хар-рошый у"вс отец, Нана" от Бориса Викторовича.

А вспомнили они поутру что-то из своих разговоров – или нет? Это осталось секретом, потому что мужчины никому не признались.

Ребенок!

Как много в этом слове!

И не обязательно чистого счастья… Это Анна была в эйфории! Но вообще-то…

Пить, писать, кушать, какать, смотреть мультики, играть в игрушки, и вообще… мама, ХОЧУ!!! И эту истину постигают рано или поздно все родители. Если им достался нормальный живой ребенок, не замаскированный ангел.

Ребенку – НУЖНО!

Вот здесь, сейчас, а еще лучше – час назад, по мнению самого ребенка. И ты ему не объяснишь, что он прекрасно может обойтись без шестого пистолета или восемнадцатого робота.

С Гошкой, правда, было полегче. Болезнь любого заставит быстро повзрослеть. Но все равно ночью Анна ходила ему за компотиком. А около двух часов ночи Гошка проснулся, потому что испугался.

Вцепился в Аню – и не отпускал минут двадцать.

Женщина гладила его по голове, шептала какие-то ласковые бессмысленные слова – и сама плакала. Бедный мой малыш!

Хелла, спасибо тебе! Ты дала мне, что смогла!

Но год!

Даже меньше уже… малыш только-только привыкнет, что мама рядом, только успокоится… и она опять уйдет! Уже навсегда…

Слезы текли из уголков глаз, впитывались в подушку, дорогую, ортопедическую… Анне было и больно, и тоскливо.

Но что тут можно поделать?

Только одно. Ее малыш должен стать сильным за этот год. По-настоящему сильным…

Ох, Гошка…

Ферейские горы, Русина.

Зачистка гор продолжалась.

Валежный больше не собирался нежничать или кланяться. Ему нужно было усмирить Фереи до состояния покорности. Чтобы еще сто лет не вякнули, сволочи!

Чтобы и в голову им не приходило пойти в набег!

Чтобы при одном слове о Русине и русинах у них трясучка начиналась. И чесотка.

Два поселения сдались без борьбы. Валежный не обольщался – это просто эффект неожиданности. Проблемы начались на подходе к третьему селению.

Халахан-Варт…

Надолго останется это название и в памяти фереев, и в памяти русин. Как обычно, Валежный выслал вперед разведку. Но в этот раз – никто не вернулся.

– Шахра, мы их поймали!

Шахра-бек посмотрел на двоих ребят, почти мальчишек, один из которых держал в руке мешок из темной холстины. В некоторых местах холстина была темнее цветом…

– Поймали, говоришь? Рассказывай, воин…. – Шахра-бек напрягся – и припомнил и имя и род. – …из рода Дарга. Ты Алмуш-бек, верно?

– Да, Шахра-бек, – засветился своим светом обрадованный мальчишка. Как же! Командир вспомнил его имя! – Мы сидели в секрете! Как вы приказали! Смотрим – идут двое… мы их поближе подпустили, да и выпалили…

Шахра-бек покачал головой.

Выпалили они… сопляки! В ножи надо было брать, в ножи! А когда б их не двое было, а четверо? И оставшиеся уйти успели?

Секрет демаскировать?

Но гневаться он не торопился.

– Их только двое было?

Шахра-бек, мы прошли по следам! Только двое! И лошадей мы тоже забрали…

Шахра-бек кивнул. Ладно, если так – неплохо.

Сдавать Халахан-Варт никто не собирался. И причина тому была очень веской.

Там добывали нефть.

Черное золото земли подступало к поверхности, словно живое, выходило наружу… сдать Халахан-Варт?

Лишиться источника дохода? Отдать все в руки русинам?

Такую глупость никто совершать не собирался. Селение готовились защищать не на жизнь, а на смерть. По приказу Шахра-бека подготовили замаскированные пулеметные гнезда, устроили снайперские позиции, пристреляли заранее, не пожалели патронов… да и в селении было, чем врага встретить.

Шарха-бек дураком не был, и предусмотрительно отправил все мирное население по домам. По соседним селениям, по родственникам. Иногда – принудительно. Оставались только воины. Некоторые старики тоже оставались, но это был их выбор и их решение. Они жизнь прожили, они имеют право выбрать себе смерть.

А Шахра-бек готовился.

Готовился к штурму и Валежный.

– Селение стоит на берегу реки. Впрочем, в этих краях все селятся рядом с водой. Нам реку переходить не придется, это хорошо. Скважина, из которой качают нефть, на другой стороне реки. А вот здесь, здесь, здесь, – Валежный тыкал карандашом в карту, ставя жирные точки, – наша разведка обнаружила замаскированные схроны. Их – не обнаружили.

– А…

– Да, полковник. Вот на этом направлении у нас пропало шесть человек. Надо полагать, их как раз обнаружили.

Полковник шумно сглотнул и слегка побледнел. Что делают с обнаруженными людьми мирные фереи, он знал. В кошмарах видел.

– Штурмовать все равно надо.

– Надо, – согласился Валежный.

– Много же народу положить придется, – протянул один из капитанов. Валежный не нахмурился – на его совещаниях говорили все. Мало ли, кто и что придумает? Что ж теперь – на хорошую идею наплевать, потому как ее корнет родил?

– Да, дорог тут только три, – согласился второй. – И наверняка, все пристреляны. А может, и заминированы…

– Это вряд ли. Фереям нефть возить надо, они с Чилианом торгуют… минировать не будут, но если там засад нет, я готов учиться кружева плести.

– Ни к чему, – оборвал шутника Валежный. – Засады наверняка есть. Но я не хочу губить людей. У меня есть идея… смотрите сюда.

– Скала Хеллы?

– Да.

– Она неприступна.

– Нет, качнул головой Валежный. – Она просто под запретом у фереев. Считается, что она священная, и на нее не должна ступать нога человека. А кто посмеет, тот навлечет на себя проклятие.

– И?

– Если подняться на нее, Халахан-Варт будет… ну, не как на ладони, но достаточно ясно виден. И обстрелять его из пулеметов…

– Подняться? Нас заметят!

– Поэтому надо будет идти ночью, – спокойно объяснил Валежный. – Несколько десятков человек, несколько пулеметов, много патронов… даже не сомневаюсь, хоть скала и священная, но если мы с нее начнем обстрел, фереи вмиг туда дорогу найдут.