Битва за Родину (СИ) - Шу Алекс - Страница 38

Потом подъехали врачи на белом «рафике» с красными крестами. Мужчина с измученным лицом в белом халате поверх куртки, глянул на замершего посеревшего Петренко с опечатками автомобильных шин на груди и ногах. На губах у подполковника пузырилась розовая пена, а подбородок и борода были заляпаны темными сгустками подсохшей крови.

Доктор присел, проверил пульс, аккуратно потрогал продавленную грудную клетку и встал.

— Мы здесь уже ничем не поможем. Труповозку вызывайте.

— А чего сразу труповозку? Может его ещё можно спасти? — попробовал возмутиться сержант.

— Молодой человек, — доктор посмотрел на милиционера усталыми глазами — Он уже не жилец. Там всё раздавлено в кашу. Я двадцать лет на «Скорой» и, поверьте, знаю, о чем говорю.

Последними приехали на двух волгах, начальник милиции Петровска — полковник Сидоренко и прокурор города — Погосян. Оба знакомые деда и отца. Высокий, похожий на медведя лысый белокожий Сидоренко, с маленьким, полненьким и смуглым прокурором с пышными усами и густой черной шевелюрой, тронутой пепельной сединой, смотрелись полными противоположностями.

Но не успели они осмотреть труп и дать начальственные указания забегавшим подчиненным, как во двор влетели ещё два темно-зеленых «УАЗика», шустро выскочившие пара солдат в касках разместились по сторонам, придерживая висящие на ремнях «АК-74».

Из машины выпрыгнул Сергей Петрович Трофимов — капитан особого отдела, сослуживец отца. Я изредка бывал в части и его знал. Из второго «УАЗа» неторопливо вылез высокий и плечистый мужчина в фуражке и зеленом армейском плаще.

Трофимов подошёл к трупу, вгляделся в него, затем подошел к Погосяну и Сидоренко и что-то им сказал. Затем в разговор вступил его плечистый военный. Говорили они между собой тихо, и я ничего не услышал.

Затем четверка дружно направилась к УАЗику, где сидели мы с отцом.

— Мы забираем Александра Шелестова и его сына. Погибший — объявленный в розыск, подполковник Петренко. Это дело в компетенции военной прокуратуры, — твердо заявил сержанту Трофимов.

— Но…, — сержант растеряно посмотрел на Сидоренко и Погосяна.

— Делай, что тебе говорят, — рыкнул главный мент.

Прокурор величественно кивнул, подтверждая слова коллеги.

— Слушаюсь, — вытянулся в струнку милиционер.

Потом нас погрузили в УАЗик и повезли в часть. Меня терзали часа полтора. Пришлось рассказать им наспех выдуманную историю. Шёл на нулевой урок — политинформацию. Хотел взять тетрадку для конспектирования, чтобы записывать, потому что комсорг обещал гонять по теме, но забыл. Пришлось быстро возвращаться. Подхожу к дому, а там там дед какой-то достает ствол с багажника, и на родителей направляет. Я, как сын военного, занимаюсь рукопашным боем в «Звезде» у Зорина Игоря Семеновича, тоже в прошлом боевого офицера. И среагировал на угрозу автоматически. А дальше изложил всё, как и было.

Промучили меня полтора часа, но никаких противоречий не нашли, и любезно отвезли домой на военном уазике. Отцу пришлось задержаться. Особист и военный прокурор отпустили его только поздним вечером.

Мама, естественно, дома осталась. Позвонила в НИИ и отпросилась у начальника. Родительница переживала, что у бати будут крупные неприятности. Мои доводы на неё действовали слабо. Умом она понимала: я прав, отец только защищался, Петренко переехал подельник, и ничего предъявить не могут. Но эмоционально ждала больших проблем. Еле успокоил мамулю.

Вечером позвонил дед. Говорить ему о нападении не стали. Мама хотела рассказать о происшествии, и попросить помощи, но я эти попытки пресек. Здоровье у деда не железное с сердцем периодически проблемы. Не хватало его ещё в эти разборки впутывать и заставлять волноваться. И батя разозлится, если узнает, что мать доложила генерал-лейтенанту о нападении. Лучше я ему сам все аккуратно расскажу при личной встрече. Тем более что в скором времени он сам может об этом узнать.

Константин Николаевич, сообщил, что рано утром в воскресенье к нам заедет шофер и привезет меня на дачу в Жаворонках. Дед будет меня ждать там. Как я понял, наступило время для откровенного разговора с Ивашутиным.

— Леша ты готов к поездке? — с намеком спросил меня дед.

— Полностью, — подтвердил я. Немного волновался, но держал эмоции под контролем. В воскресенье решится многое. Либо мы объединяемся, действуем, и у страны появляется шанс выжить, либо система перемелет нас в труху. Степень риска я понимал, и был готов к любому развитию событий.

29 октября 1978 года. Воскресенье.

США. Штат Вирджиния. Округ Фэрфакс. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ. Утро.

Дерек Росс бодрым шагом шел по коридору штаб-квартиры Центрального Разведывательного Управления. Каблуки лакированных кожаных туфель Florsheim гулко стучали по блестящей, сияющей от чистоты плитке, заботливо отдраенной шустрыми уборщиками. Маленький невзрачный, уже начинающий лысеть человечек с помятым лицом смотрелся обычным мелким клерком. Сияющие лампы холла только подчеркивали это впечатление. Даже безупречно сидящий черный костюм не придавал ему солидность.

Но пара сотрудников, встреченных в коридоре, подчеркнутым уважением поздоровались с невзрачным человечком. Полковник Дерек Росс был главным аналитиком, мозгом десятком успешных акций и комбинаций, проведенных Центром Специальных Операций ЦРУ в Африке, Азии и Европе, против советских и союзных «красным» спецслужб.

Повернув за угол, Росс оказался в просторном холле, где за стойкой сидела стройная моложавая женщина лет 40-ка.

— Привет Мэг. Шеф свободен? — поинтересовался Росс, раздвигая уголки губ в дежурной улыбке.

— Привет. Конечно, — женщина, улыбнулась в ответ, демонстрируя белоснежные ровные зубы, — Заходи. Он тебя ждет.

Дерек осторожно постучал в дубовую дверь.

— Проходи Росс, — пророкотал бархатный баритон.

Дерек, не торопясь зашел в кабинет, аккуратно закрыл за собой дверь и повернулся к шефу.

Директор ЦРУ Стенсфилд Тернер сидел в большом кожаном кресле за тяжелым массивным столом в викторианском стиле. Справа, за спиной начальника, рядом с просторным окном, стоял звездно-полосатый флаг.

Тернер встал, и протянул руку, приветствуя Дерека. Высокий и крепкий загорелый мужчина в двубортном черном адмиральском кителе с золотистыми полосками на форменных рукавах, смотрелся импозантно. Благородная седина на висках и орденские планки слева только усиливали это впечатление.

Росс обменялся рукопожатием с и, дождавшись приглашающего жеста, мягко опустился на стул напротив.

— Знаешь, зачем я тебя сегодня пригласил?

— Догадываюсь, — односложно ответил Росс.

Стенсфилд подвинул к себе стопку бумаг.

— Выдержки из последних сводок. Послушай. Буду читать, и добавлять свои комментарии.

Людвиг Земенек, полковник КГБ. Нелегал. Псевдоним — «Дуглас». Сотрудничал с ребятами, из ФБР. Мы вместе с федералами, пользовались полученной от него информацией. Сегодня он пропал вместе со всей своей семьей. На попытки контакта не отвечает. Последний раз его видели садившимся к неизвестному в черный «шевроле-камаро». По нашим данным жена и сын уже находятся на территории СССР. Судьба «Дугласа» неизвестна. Предположительно, ликвидирован или арестован «красными».

Полковник «Поляков», генерал-майор ГРУ — один из самых важных для нас агентов. У нас проходил под псевдонимом «Бурбон». Арестован неизвестными. 17 лет с ними работали. Полученная от него информация бесценна. Был захвачен неизвестными по пути домой. Дальнейшая судьба неизвестна. Предположительно находится под следствием, и будет предан суду за государственную измену.

Олег Гордиевский — полковник КГБ. Псевдоним — «Овация». У нас проходил под именем кодовым именем «Щекотка». Мы сотрудничали с ним через английских коллег из МИ-6. До последнего времени работал в Центральном аппарате разведки в Москве. Задержан у дома, и увезен неизвестном направлении. Арест видела новая жена — Лейла Алиева, и несколько человек местных жителей. Наши люди осторожно разведали обстановку. Задержание было очень жестким. Его нокаутировали профессиональным ударом в челюсть, надели черный мешок на голову, и закинули в подъехавшую машину. Где он сейчас находится, неизвестно. По сведениям от наших источников КГБ, дал признательные показания. Подготавливаются материалы для суда.