Открой глаза, Фемида! - Островская Екатерина - Страница 6

Олег Ильич Колодин был лучшим другом отца, дружили они еще со студенческих лет. Он был и лучшим другом семьи. Мама даже как-то сказала Владимиру, что сначала Олег начал ухаживать за ней, но очень скоро познакомил ее с другом Васей, а потом пожалел об этом. А может, и не пожалел, остался другом для обоих. Он часто бывал в доме Высоковых, Владимир Васильевич его хорошо помнил, хотя подробности давних встреч с годами стерлись в памяти. А когда мама перебралась жить за город, он продолжал навещать ее и там, только уже гораздо реже – так, по крайней мере, утверждала мама, а сам Высоков уже и не помнил, когда он видел в последний раз друга отца. То, что Сперанский назвал его ренегатом, покоробило, тем более что когда-то Владимир Васильевич уже слышал подобное высказывание в адрес Колодина, и тогда тоже говорили, что он выносит слишком мягкие приговоры преступникам, а просто так такого не бывает. То есть кто-то откровенно намекал, что судья получает взятки. Но если бы это было так, то Олег Ильич перестал бы быть судьей, с него сняли бы неприкосновенность, а дальше суд, позор… Но он ведь не просто так перешел в мировые судьи, где ответственность поменьше, да и дела скучные, как под копирку: разводы, раздел имущества, бытовые ссоры и драки…

Высоков заглянул в список мировых судей, но фамилии «Колодин» не нашел в нем. Подумал и позвонил матери.

Мама, конечно, обрадовалась, стала говорить, что вчера хотела приехать к нему, чтобы навести порядок в квартире и приготовить что-нибудь, но не решилась, потому что теперь садится за руль редко и только для поездок на небольшие расстояния, а теперь такое движение… После этого, по обычаю, разговор должен был переключиться на то, что Володенька не женат, а ей так хочется понянчить внуков, может, зря она тогда отвадила его сокурсницу…

– Она, конечно, не очень воспитанная была, но мы бы ее…

– А где сейчас Колодин? – поинтересовался Высоков, меняя неприятную для себя тему.

– Олег? – переспросила мама, как будто речь могла идти о другом каком-то Колодине. – Так он сейчас трудится юрисконсультом в какой-то фирме. Видела его недавно, он сказал, что не может просто так сидеть на пенсии: скучно ему, да и полезным хочет быть людям. Он же специалист высшего уровня. Хотя с виду некультяпистый какой-то, на нем даже мантия сикось-накось сидела. А почему ты спросил?

– Просто вспомнил. Прости, но у меня посетители.

Дверь открылась, и вошли не посетители, а судья Иванов.

– Я брательнику сразу позвонил, и он сказал, что очень интересно и он сейчас начнет этим заниматься… – Иванов обвел взглядом кабинет, потом обернулся на дверь: – Уже начал, я думаю. Володя, а почему у тебя приемная пустая? Где секретарь, а еще лучше секретарша? Привез бы ту, что была у тебя в районном суде.

– Она решила на пенсию уйти, а здесь пока никого не предлагали.

– Не надо ни в какой административный отдел обращаться. Сам найдешь! Неужели у тебя никого нет на примете?

Высоков молча покачал головой.

– Да, ладно! – не поверил Иванов. – А вообще по жизни?

Высоков снова покачал головой.

– Ну ты даешь! – удивился бывший приятель. – Такой красавец и вдруг… Я понимаю: весь в работе, времени на личную жизнь нет. Так надо совмещать приятное с полезным, как все делают…

– Подумаю, – пообещал Высоков, давая понять, что разговор закончен.

Он так сказал, хотя на самом деле подумал об этом еще до появления в кабинете бывшего председателя студенческого комитета. Настя ищет работу, он ей предложит должность своего помощника с неплохим, кстати, окладом. И она всегда будет при нем.

Иванов не думал уходить, вероятно, он пытался навести мосты с новым начальством.

– С делом гражданина Качанова уже ознакомился?

– С чего ты взял, что я буду им заниматься?

– Так все знают: ты же у нас самый принципиальный.

С бывшим сокурсником пришлось еще провести весь обеденный перерыв. Иванов предложил пообедать в кафе на Московском проспекте, где по его уверению, прекрасная европейская кухня. Мол, у него в этом кафе большая скидка, и он уже заказал там сегодня обед на две персоны. Пришлось идти.

Кафе поразило своим интерьером. А вообще судья Иванов немного поскромничал, потому что над входом висела вывеска, где было указано, что это ресторан, чего бывший председатель студкома не мог не заметить прежде. Зал оказался просторным, в нем было пусто, что очень удивило Высокова. Но его спутник объяснил, что здесь вообще-то не очень дешево. Но самое главное Иванов оставил на десерт. Когда их обед подходил к концу, он вдруг вспомнил:

– Брат отзвонился, сказал, что они уже прибыли на место. Осмотрели сейф директора и обнаружили в нем незарегистрированную «беретту» и коробку с патронами. Кроме того, там находилась внушительная сумма наличности в рублях и валюте. Директор не нашел ничего лучшего, как сказать, что эти деньги приготовлены на выплату зарплаты. На выходе задержали бухгалтера, которая пыталась проскользнуть, пряча в сумочку еще изрядную сумму… Директора повезли по его месту проживания и там нашли еще дюжину стволов. Все незарегистрированные, само собой, кроме одного травматического пистолета. Как прокомментировал брат, влип очкарик.

Высоков сделал вид, что эта информация его интересует мало. Но когда вернулся в кабинет, тут же позвонил Насте, чтобы сообщить ей новость.

– А я только-только вам собиралась позвонить. Сегодня произошло нечто очень странное. Я приехала на работу, чтобы в последний раз попросить выплатить мне хоть что-то, потому что кроме вчерашних ваших четырех тысяч у меня практически ничего. Странности начались сразу, потому что у входа стоял человек с автоматом, который спросил, что мне надо. Я сказала, что работаю здесь, и он меня пропустил. И тут же встретила главбуха, которая так обрадовалась, увидев меня, а прежде в упор не замечала: «Ой, Настенька, а я два дня уж тебе названиваю! Чего же ты за зарплатой не приезжаешь?» Пошли мы с ней в бухгалтерию, а там уже люди в штатском работают. Подсунула мне бухгалтер ведомость. Люди в сером проверили мои документы. Я расписалась, и вдруг мне выдают сто тысяч рублей! Вы представляете? Я смотрю на бухгалтера, а та ласково объясняет: «Это тебе, Настенька, зарплата плюс премия за хорошую работу!» А у самой рот скривило от ненависти ко мне или от жадности. И теперь я не понимаю, что это было.

– У вашего директора в квартире при обыске еще кучу незарегистрированного оружия нашли, так что его до суда уже не выпустят.

– Это все вы сделали, – прошептала Настя.

– Сделали это специально обученные люди, – объяснил Высоков: – А я только попросил вам помочь.

– Спасибо, – прошептала девушка с такой нежностью, что Владимиру Васильевичу показалось, что она вот-вот заплачет.

– Не стоит, – бодро произнес он. – Вы работу не нашли еще? Если нет, то я, вероятно, смогу предложить вам ответственную должность… Правда, на нее объявлен конкурс.

– Что за должность? – осторожно поинтересовалась Настя.

– Должность моего помощника, если она вас, конечно, устроит. Но зарплата неплохая: не сто тысяч, разумеется, но на жизнь должно хватать.

– А вдруг я конкурс не пройду?

– Пройдете. Только в нашем ведомстве проверяют всех поступающих на работу сотрудников на предмет судимости…

– Этого нет.

– Алкоголизма и наркомании.

– Тоже не ко мне.

– Прочих нехороших излишеств.

– Тогда я не пройду по конкурсу, потому что я очень люблю помечтать.

– Страшный грех, – согласился Высоков. – Но я тоже люблю мечтать, однако мне это не помешало…

Включился селектор, и женский голос произнес:

– Владимир Васильевич, если не трудно, зайдите в канцелярию и получите дело Качанова.

– Сейчас, – ответил Высоков, а когда селектор отключился, сказал Насте: – Ну все, надо работать. Вечерком созвонимся и поговорим.

– Обязательно, – сказала Настя, – я буду очень ждать вашего звонка.

На следующее утро она дожидалась его у здания городского суда, как они и договорились накануне. Он постарался подъехать пораньше, но девушка уже стояла там, высматривая его автомобиль, щурясь от бьющего ей в лицо яркого майского солнца. В руках у Насти был маленький портфельчик, в котором она принесла свои документы, необходимые для приема на работу.