Обрести себя часть первая (СИ) - Андреева Наталья Вячеславовна - Страница 3

Мы двинулись к пещерке. Эльвира достала фонарик и посветила в темный зев. В пещере было сухо и видно, что там никто не жил. Внутри места было не много, но нам и этого хватило. Илья пошел собирать хворост, а мы с дочерью ломать лапник. Вместе выстлали лежанку лапником, из камней выложили очаг и поставили рогатины с перекладиной, чтобы удобно можно было подвесить котелок.

— Эля, думаю, стоит поставить жердины и лапником заложить вход в пещеру, становится прохладно, так будет теплее, — предложила я.

Так мы и сделали. На потолке было небольшое отверстие, туда уходил дымок от костра. Мы приготовили чай. Сил больше ни на что просто не осталось. Легли на лапник и накрылись одеялом. Илью положили между собой, так было теплее.

Наверняка, уснули все мгновенно. Мне казалось, что моя кровь пробивает себе новые капилляры. Тело горело как в лихорадке, иногда я приходила в себя и понимала, что с детьми происходит то же самое. Течение времени уже обходило стороной. Мне снился ветер. Сияющий поток ветра, окутывающий моё тело, проникая в каждую его клетку преображая, перестраивая, совершенствуя.

На вторую ночь, когда жгучая лихорадка всё ещё сковывала мышцы, но ненадолго отпустила сознание, я обнаружила, что дочери нет рядом. В груди сердце сжалось тревожной птицей. На ватных ногах, покачиваясь от пульсаций в голове, я вышла из пещеры и выдохнула с облегчением. Эльвира сидела на огромном валуне, кутаясь в чёрную толстовку, прижимая коленки, обтянутые серыми джинсами к груди. Глаза её казались стеклянными, но в них горел пока недоступный моему пониманию живой огонь. Рядом лежал её раскрытый рюкзак. Она такая неаккуратная, когда занята чем-то.

— Что ты здесь делаешь? хриплым голосом спросила я.

Дочь лениво повернула голову ко мне. Рядом с ней лежало что-то белое. Упаковка аспирина? В руках она держала секундомер. И куда у неё помещается всё это?

— Посмотри, — сказала Эльвира изнеможённым голосом, подняв палец вверх.

Я подняла голову. Прямо над рекой в россыпи звёзд один лунный диск сиреневого цвета набегает на второй гораздо больше — голубой.

— За ночь сиреневый диск проходит два круга, — сообщила Эля. — Голубой один.

Я продолжала, как заворожённая смотреть на небосвод, пытаясь осознать происходящее. Даже боль в мышцах отошла на второй план перед восторгом.

— Этих созвездий я не знаю, — добавила она.

— Почему ты не спишь? — вырвалось у меня.

— Огонь, — прошептала Эля. — Мне постоянно снится огонь. Он проникает в меня. Я… либо я подчиню его, либо он сожжёт меня.

***

Примерно на третьи сутки я очнулась и поняла, что здорова. Дети еще спали, но сон их уже был спокоен. Даже Эльвира не ворочалась и не бормотала.

Я налила воды в котелок и повесила его над костром. Через час я приготовила рожки с колбасой. Сделала чай. К этому времени проснулись дети.

— Мама, мне снился странный сон, будто вокруг вода, но она ласковая, и я точно знаю, что она мой друг, а еще она меня слушалась, — признался Илья, протирая сонные глаза.

— Как интересно, — ответила я сыну, потрепав его по голове.

Эля выглядела выспавшейся. Я вспомнила её слова той ночью.

— А как ты спала, солнышко? — спросила я у дочери.

— Неплохо. Какие-то вспышки. Искры, — сухо проговорила Эльвира, потягиваясь у костра. — Бред какой-то. Это всё от стресса.

— А мне тоже снился сон, — немного наигранно сказала я, чтобы привлечь внимание сына. — Только я то летала, то играла с ветром, а потом во мне вдруг загорелся свет. И у меня было понимание, что этот свет исцеляет.

В ответ сын рассмеялся, уплетая завтрак за обе щеки, я щёлкнула его по носу и перехватила напряжённый взгляд дочери.

— Мама, я не знаю как такое возможно, но сейчас ты выглядишь лет на 20, - тихо сказала Эля и смутилась. — Вот это я понимаю, польза свежего воздуха.

Я немого напряглась, услышав её слова. Честно говоря, я и сама заметила изменения. Утром, когда я умывалась у реки, в глади воды рассматривала своё отражение. Ни один косметолог не мог такое сотворить. У меня на месте были все зубы, даже те, что недавно были удалены моим стоматологом. Даже вместо пломб просто здоровые зубы. Волосы налились цветом, кожа стала упругой. Да и чувствовала я себя так хорошо, как давно уже не было. Мне снилось, что поток воздуха исцелял меня, но… Теперь это казалось не просто сном…

- Дети, вы только не подумайте, что я с ума сошла, но мне кажется, мы не на планете Земля, — тихо сказала я. — Эти растения совсем другие…

Я взяла в руки неизвестный мне фиолетовый цветок.

— Мне тоже так кажется. Две луны в небе, неизвестные мне созвездия, — прошептала Эля. — Это похоже на кротовую нору или… Или мы нанюхались болотного газа.

— Но, если мы в другом мире, то как же папа? — со слезами на глазах проговорил Илья, не обращая внимания на последние слова сестры. — Мы же его больше никогда не увидим?

— Я не знаю солнышко. Но если даже это так, то давайте думать о том, что он жив и здоров, и мы живы и здоровы. Сейчас нельзя раскисать. Нужно понять, куда мы попали и как жить дальше, — сказала я уверенно, но на душе кошки скребли. Я понимала, что вернуться, возможно, мы и не сможем и не могла разжигать эту надежду в душе своих детей. Если, вернуться не получиться, дети могут пасть духом, да и жить одним днем с надеждой вернуться, тоже не правильно. Просто нужно идти дальше и устраивать нашу жизнь.

— Нужно искать дорогу к людям, выйдем к деревне, если будем понимать их речь, то поймем, как быть дальше, — сказала я. Дети согласились.

Собрались мы быстро. Идти решили вниз по течению реки. Люди всегда селятся недалеко от воды. Так вероятность выйти из леса была выше.

Мы шли вниз по течению несколько дней. Заметили, что здесь встречаются незнакомые нам деревья. Они росли в стороне от берега. Стволы были очень толстыми, похожими на секвойю, но листва напоминала длинные синие с прозеленью нити. Эти нити были очень прочными, и нам удалось связать несколько веревок посредством плетения. Я сделала из пары веревок небольшую сеть, и теперь мы могли ловить рыбу. Рыба была крупной с жирным красным мясом. Это очень радовало, мои дети не голодали. Иногда удавалось поймать куропаток, мы их ощипывали, и запекали в углях костра. На восьмой день мы заметили на берегу реки небольшую тропинку, уводящую вглубь леса. Решили, что не стоит идти сразу.

— Думаю, стоит вернуться и по вечерним сумеркам разведать что там, — строго сказала я. — Посидим до вечера в том месте, где был последний привал.

Так мы и поступили. Вернулись к месту последнего привала и спокойно дождались, пока не надвинутся сумерки.

— Эля, будь с Ильей здесь, если я до утра не вернусь, уходите, — предупредила я.

— Мама, почему ты идешь одна? — спросила Эля.

— Эля, ты же залазила на дерево, все осмотрела, только вот домов не увидела, — мягко уточнила я. — А потому, я пойду на разведку.

— Мам, нож возьми, мало ли, — тихо прошептал Илья.

— Конечно сыночек. Только прошу, слушайся сестру, она уже взрослая, — мягко попросила я сына. — А я буду осторожной, — Сложила в карман из аптечки бинт, антисептик и заметила, что там есть снотворное в капсулах. Откуда оно там взялось, я не помнила, но решила взять с собой на всякий случай. Нож я привязала к предплечью и опустила рукав.

В сумерках идти было сложнее, но я старалась ступать очень тихо. Когда-то я читала в книгах, как это делается. Вскоре я вышла к тропке, и ветер донес запах дыма. «Значит, жгут костер, — подумала я. — Либо это охотники, либо нам не очень повезло». Я намазала темной глиной лицо, чтоб не белело в темноте, и осторожно стала продвигаться по тропинке. Мужские голоса я услышала минут через пять. Продвигаясь под прикрытием деревьев и кустов, я начала различать разговор. Пришло понимание, что понимаю их речь.

- Ты кашу варишь, Хорь? — спросил один из мужчин.

Мне их не было видно. Я постаралась подойти ближе и выглянула из-за куста. У костра на корточках сидел бородатый рыжий мужик, одетый в полотняные штаны и рубаху, поверх рубахи был жилет на меху, на ногах были поношенные сапоги. Он помешивал варево в большом котле. В десяти метрах от него на лапнике лежал косматый чернобородый мужик одетый также.