Блокада. Книга 3 - Чаковский Александр Борисович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/66
• Следующая

Обращаясь к начальнику штаба, Жуков сказал:

— Приказ о перегруппировке отдать немедленно. Предупредить командующих армиями, что за точное исполнение отвечают головой.

Затем повернулся к адмиралу Исакову и спросил:

— Где Трибуц?

— Командующего флотом вызвал прибывший из Москвы со срочным заданием заместитель наркома внутренних дел, — ответил, вставая, Исаков. — Вам, очевидно, известно, по какому вопросу.

— Мне известно. И тем не менее передайте командующему, — раздельно произнес Жуков, — что впредь он может не являться на заседания Военного совета только с моего разрешения. И вступать в переговоры с… любыми замнаркомами — лишь после того, как они представятся мне. Что же касается срочного задания, то оно у Балтфлота сейчас одно: сосредоточить огонь всей артиллерии на скоплениях войск и техники врага на том участке, о котором только что шла речь, то есть в районе Красное Село — Пулково — Урицк. Весь огонь! И при этом чтобы своих не перебить, ясно?

И выжидательно посмотрел на Исакова:

— Чего же вы ждете? Надеюсь, телефонная связь с Кронштадтом в исправности?

Адмирал вышел из-за стола и поспешно направился к двери.

А Жуков уже перешел к следующему вопросу.

— Какова глубина эшелонирования войск? — спросил он, глядя на Городецкого. И нетерпеливо повторил: — Начальник штаба, я спрашиваю, какова глубина эшелонирования в сторону города на уязвимых направлениях? Что вы намерены делать, если противнику все же удастся прорваться через тот же Урицк или Пулково?

— Войска имеют приказ «Ни шагу назад!», — несколько неуверенно ответил начальник штаба, — и, кроме того, мы…

— Ваши приказы мне известны, — прервал его Жуков. — Как, впрочем, и то, что они не выполняются. Я спрашиваю, что будет, если немцы на самом деле попытаются прорваться к тому же Кировскому заводу? Не несколько мотоциклистов, а крупными силами?.. Впрочем, — он махнул рукой, — можете не отвечать. И без вас знаю, что глубина обороны ограничена зоной боев, а на окраинах города боевых порядков организованных войск, по существу, нет. Ваше счастье, что противник этого еще не пронюхал.

— Войска есть, но их действительно очень мало, — подал реплику Васнецов.

— Значит, по существу, нет, — отрезал Жуков.

Васнецову хотелось сказать Жукову прямо, в лицо, что ему не следует держать себя так, точно до него здесь никто ничего не делал. Он мог бы, ссылаясь на протокол заседания Военного совета и бюро обкома, на приказы бывших командующих — Попова и Ворошилова, доказать, что те вопросы, которые поднимает сейчас Жуков в такой резкой форме, так или иначе ставились и до него.

Но ничего этого Васнецов не сказал.

Что же заставило этого смелого и достаточно вспыльчивого человека подавить естественное чувство обиды? Только ли сознание дисциплины, только ли понимание, чьим высоким доверием облечен новый командующий?

Нет, не только это.

Хотя в распоряжениях Жукова не было ничего принципиально отличающегося от тех мероприятий, которые в соответствии с конкретной боевой обстановкой проводились и до него, Васнецов не мог не чувствовать, что звучали эти распоряжения как-то по-новому, с предельной ясностью, точностью и жесткой требовательностью. И, несмотря на категорический, иногда граничащий с оскорбительным тон, каким Жуков отдавал приказы, несмотря на это, а может быть, как ни странно, и благодаря этому, сам Васнецов начинал ощущать какое-то особое, новое чувство уверенности, сознание, что сейчас, в эти минуты, делается именно то единственно правильное, что надо делать в создавшейся обстановке.

Поэтому Васнецов не произнес ни одного из тех слов, которые готовы были сорваться у него с языка. Он встал и коротко, невольно подражая точной и лаконичной манере самого Жукова, доложил о тех мероприятиях, которые были проведены Военным советом и руководством Ленинградской партийной организации на случай прорыва врага непосредственно на городские окраины.

— Я знаю о большой работе, которая была проделана ленинградцами, — уже иным, уважительным тоном произнес Жуков.

Трудно сказать, сухой ли, объективный, без тени преувеличения доклад Васнецова или последняя фраза Жукова что-то изменили в атмосфере заседания. И хотя вряд ли кто-либо из присутствующих мог в те минуты отдать себе ясный отчет, в чем же заключалась эта перемена, тем не менее чувство уверенности и объединенности стало овладевать всеми.

— Мне известно, что именно вам, дивизионный комиссар, — обратился Жуков к Васнецову, — поручено общее наблюдение за строительством укрепленных районов. Поэтому вас я и прошу принять необходимые меры по созданию глубоко эшелонированной инженерной обороны. И срочно! Противник, судя по всему, не собирается топтаться на месте.

— Георгий Константинович, — сказал молчавший до сих пор Жданов, — вы знаете, что обстановка на фронте в последние дни складывалась крайне неблагоприятно. Мы были вынуждены бросить в зону боев все наши скудные резервы, включая курсантов военных училищ, дивизии народного ополчения и истребительные батальоны. У нас просто не было времени и возможности для создания боевых порядков в глубине…

На мгновение Жданов умолк. Умолк потому, что понял: не Жукову пытается возразить он сейчас, а тому человеку, который послал сюда нового командующего…

И, отдав себе в этом отчет, он совсем уже другим тоном сказал:

— Впрочем, сейчас не время для оправданий.

Возможно, Жуков понял, что происходит в душе Жданова. Резко меняя тему разговора, он спросил:

— Как полагаете, Андрей Александрович, сколько орудийных стволов и танков можно сегодня получить на Кировском?

Опережая Жданова, Васнецов, быстро перелистав записную книжку, которую держал в руках, встал и назвал требуемые цифры.

— Забрать все для нужд Ленфронта, — коротко приказал Жуков. — Со Ставкой я договорюсь. — И, обращаясь к командиру корпуса ПВО, спросил: — Сколько зенитных орудий можете немедленно снять и передать в боевые порядки войск?

— Но, товарищ командующий! — протестующе воскликнул генерал. — Уже неделю подряд город подвергается ожесточенным налетам. Мы будем не в состоянии обеспечить противовоздушную оборону Ленинграда, если…

— Отвечайте на вопрос! — прервал его Жуков и добавил, обращаясь уже ко всем присутствующим: — Что толку оборонять город от авиации, если фашистские танки ворвутся на улицы?..

И, снова повернувшись к генералу, приказал:

— Через пятнадцать минут доложите, сколько орудий дадите и каких. Ясно?

— Так точно, товарищ командующий, — ответил тот. Он бросил взгляд на стенные часы и спросил: — Разрешите отлучиться?

— Идите. Через пятнадцать минут доложите мне лично. И последнее, — сказал Жуков, когда генерал вышел. — Предлагается полковника Городецкого от исполнения обязанностей начальника штаба освободить. Начальником штаба фронта назначить генерал-лейтенанта Хозина. Генерал Федюнинский пока будет моим заместителем. Возражений нет? Вопрос со Ставкой согласован. Объявляется перерыв на тридцать минут. За это время полковнику Городецкому сдать, а генералу Хозину принять дела. Остальным начать реализацию полученных приказаний.

И Жуков первым поднялся из-за стола…

• Предыдущая
• 13/66
• Следующая