Крушение империи (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 27

— Ром, там Витя пришел.

— А-у-уа… — зевнул я и встряхнулся. — Понял. Сейчас встаю.

После свадьбы я почти сразу же загнал свою новоиспеченную жену на курсы вождения. Не смотря на ее упорное сопротивление. Ну вот не хотела она учиться водить машину. О чем мне категорически заявляла. Ага-ага, а то я не помнил, как она гоняла не только по нашей стране, но и по всей Европе, проезжая за один «присест» по две-три страны и разгоняясь на немецких автобанах почти до двухсот километров… Ну а когда она их закончила, купил ей уже весьма пожилой, но довольно ухоженный «Москвич-408». Причем вместе с железным гаражом, который, кстати, располагался в соседнем дворе. Так что сильно далеко за машиной нам ходить было не нужно.

Быстренько сполоснувшись и накинув треники с футболкой, я объявился на кухне, где Аленка сейчас кормила яичницей Витю Цоя. Он, кстати, был в той толпе гитаристов, которые обеспечивали музыкальное сопровождение моей песни-признания. Да и на свадьбе тоже. И еще, несмотря на то, что прошлой зимой он женился, похоже, моя Аленка сильно запала в душу и ему тоже. Потому что как только она появлялась в его поле зрения — он тут же дурел и начинал пялиться на нее с видом теленка.

Когда я вошел на нашу крошечную кухоньку, моя молодая жена тут же взвилась с места и скомандовала:

— Садись, я тебе сейчас положу.

Я шмякнулся на табуретку напротив Витьки и весело поинтересовался:

— Ну как, решился?

Цой кивнул и полез в карман.

— Ром, у меня пока только четыреста рублей…

Но я махнул рукой.

— Я ж тебе сказал — отдашь, когда сможешь. Пока у меня с деньгами не горит — так что я потерплю, — На «Москвиче» моя любимая откатала уже почти полтора года, и я решил, что теперь можно покупать нормальную машину. Вследствие того, что период потери зеркал и сбивания задним бампером незамеченных при развороте столбиков и лавочек — уже позади… Ну и объявил в клубе о том, что мы продаем машину, причем цену я задирать не собираюсь. И Витя тут же ухватился за это предложение. Уж не знаю, даже, точно почему — то ли ему действительно нужна была машина, то ли все дело в том, что на ней ездила моя Аленка… Она, кстати, совершенно не замечала его ступора в ее присутствии. Ну, или, замечала, но никак не соотносила с собой. Я и в прошлой жизни был для нее единственным «светом в окошке», и сейчас все было точно так же. Ну да недаром я собирался прожить с ней и вторую жизнь…

— А вы когда улетаете? — робко поинтересовался Витя, пока я расправлялся с яичницей.

— В Москву — сегодня, а в Прагу через два дня.

Два года мы прожили достаточно тихо — учились, путешествовали. Съездили на «Москвиче» в Крым и на Кавказ. А так же совершили большой вояж по Прибалтике, сняв на две недели небольшой деревянный коттедж в Юрмале и катаясь оттуда по окрестностям и не только. До Калининграда, например, мы тоже добрались… Я написал новую книгу, которая как раз сейчас готовилась к выходу.

Первые несколько месяцев я опасался последствий того моего спича в Георгиевском зале Кремля, но, к моему удивлению, все обошлось… Ну, то есть, никаких негативных последствий для меня лично, не случилось. А так-то последствия были. За два прошедших года ситуация в Афганистане довольно сильно поменялась, и сейчас она уже не очень напоминала ту, которая сложилась к этому времени в той истории, которую помнил здесь только я. Вряд ли это было результатом только лишь моих слов. Скорее всего, они просто послужили катализатором для неких процессов, которые и так уже вовсю шли. Например, разговор со мной послужил тому, что некая комиссия, которую и так собирались отправить, была отправлена в Афган раньше. И в более расширенном составе. А потом, привезенные ею сведения не были положены под сукно, а, наоборот, были выложены на стол перед теми, кто принимает ключевые решения. Ну, или, еще кто-то из тех, кто присутствовал в том зале и слышал мои слова, как-то переосмыслили свои собственные мысли и наблюдения и изменили личную позицию, решив, что если уж старшина-срочник рискнул заявить нечто подобное, то и им не пристало ничего скрывать… Короче, как именно мой спич повлиял на ситуацию — я не знал, но то что он точно повлиял, сейчас стало вполне очевидно.

Дело в том, что в прошлом варианте реальности СССР в Афганистане умудрился вляпаться в противостояние практически со всем миром вместе взятым. То есть против него, пусть и не вместе, но одновременно, работали такие силы, которые по всем остальным вопросам считали друг друга врагами. Например, те же Иран и США. Пуштунские племена и Пакистан. США и Китай. Это ж надо было умудриться объединить против себя таких непримиримых врагов… но так было тогда. Сейчас же ситуация заметно изменилась! Впрочем, это было понятно только мне. Да и то лишь потому, что я специально озаботился поиском информации о том, что происходит в Афгане.

Первой ласточкой стала случайно замеченная мной информация о том, что сорок молодых афганцев прибыли в Советский союза для обучения… в медресе! Причем, когда я, слегка обалдев от этого, принялся рыть, выяснилось, что это было совершенно новое медресе. В СССР, насколько я помнил, исламских учебных заведений было всего два — медресе в Бухаре и исламский институт в Ташкенте. А афганцы приехали учиться в медресе, которое располагалось в азербайджанском Сумгаите! Но это было еще не самым большим шоком. Совершенно я охренел, когда узнал, что старшим мударрисом этого медресе стал иранец, по имени — Мехди Хашеми. Потому что эту фамилию, насколько я помнил, носил один из будущих президентов Ирана. Тот ли это был человек или не тот — я сказать не мог, но сам факт был весьма показателен. Тем более, что сейчас вовсю шла ирано-иракская война, в которой, насколько я помнил, в прошлый раз СССР поддерживал именно Саддама Хусейна. Но теперь все было далеко не так однозначно. В советской прессе аккуратно осуждали обе воюющие стороны, но именно аккуратно, не нагнетая… А еще из советской прессы напрочь исчезла критика нового руководства Ирана. О нем вообще стали говорить намного реже, но когда говорили, то, как правило, во вполне позитивном ключе. Мол, люди вырвались из-под пяты американского империализма, скинули ненавистного шаха, строят новое общество… ну а если где дурят — так не со зла, а по незнанию. Дайте время — разберутся… Потом, парни из нашего полка написали мне, что полк перебросили из Герата на юг, в Кандагар. Причем, не только его один. Из Герата вывели почти все советские войска. И это могло означать, что наши договорились с Ираном.

Затем, в апреле восемьдесят четвертого, когда меня принимали в партию, мне пришлось смотаться в Москву, в архив ГлавПУРа за кое-какими партийными документами, где я, совершенно неожиданно для себя, пересекся с моим бывшем замполитом полка. Он прибыл в Москву на учебу в Военно-политическую академию… Так вот — мы с ним неплохо посидели в ресторане, причем я затащил его в «Седьмое небо», о котором, он, кстати, до этого случая и не знал. И вот в процессе этих посиделок, он, слегка разоткровенничавшись, сообщил мне, что наши заключили нечто вроде договора о ненападении с рядом пуштунских племен, начав снабжать оружием те из них, которые выступали против прекрасно известного мне Гульбеддина Хекматиара. А еще ходят слухи, что с еще одной известной личностью — Панджшерским львом Ахмад-шахом Масудом сейчас идут переговоры об условиях, на которых он войдет в новое коалиционное правительство Афганистана! Ой, что деется-то…

Но, как я уже упоминал, нас это конкретно никак не затрагивало. Так что мы тихо-спокойно жили, учились и путешествовали по стране пока как-то в марте, буквально через пару дней после смерти Черненко, у нас в квартире не раздался неожиданный звонок. И я, подняв трубку, не услышал знакомый голос Бориса Николаевича Пастухова.

— Рома, привет! Не забыл?

— Ну что вы, Борис Николаевич! — возмутился я. — Как вы могли такое подумать?

— А что ж тогда не звонишь?

— Да просто отвлекать не хотел… — короче, он сообщил, что на него, как на Председателя госкомитета СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли вышли чехи, которые заинтересовались моими новыми книгами и запросили разрешения издать как мой старый цикл, который вышел в «рамке» три с лишним года назад, так и мою новую книжку, выходящую в уже почти родном «Лениздате».