Наши любимые дни (ЛП) - Кэмерон Челси М. - Страница 43

— Мои глупые лодыжки уже начинают отекать, — сказала я, однажды ночью держа одну ногу и надув губы.

— О, я тоже через это проходила. Люди говорят, что беременность прекрасна, но большинство из этого совсем не так. — Мы обе рассмеялись, и она спросила меня, готова ли я провести еще несколько часов на телефоне. Я покачала головой.

— Не думаю. Я очень эмоциональна и не думаю, что это будет хорошо для кое-кого. — Она сказала, что понимает, но я все еще чувствую себя виноватой.

Я никому не говорила, но начала переоценивать свое желание работать в таком кризисном центре, как этот. Я так долго хотела это сделать, но не была уверена, что готова справиться с таким стрессом и ответственностью. Я не знала, смогу ли я возвращаться домой с работы и оставлять все это, чтобы сосредоточиться на своей семье.

В следующую среду у меня был небольшой переполох, и я снова села поговорить с Мэл. Я только что постирала пожертвованную одежду, когда она пришла ко мне. Мое сердце сжалось, я не могла перевести дыхание и думала, что умру. Я должна была сесть прямо на пол и сказать себе, что я в порядке и нужно было просто успокоиться. Я не была уверена, что привело к этому. Может быть, мысли обо всей стирке в моем будущем.

— О, я помню приступ тревоги в конце моего последнего года, Тейлор. Я думаю, что каждый ставит под сомнение все свои жизненные решения в тот момент. — Я кивнула головой.

— Все, что я могла бы предложить — назначить встречу с твоим научным руководителем. — Это было что-то, о чем я даже не подумала. — У них может быть лучший совет. Но, как бы то ни было, Тейлор, я думаю, ты сможешь это сделать. Я думаю, что у тебя есть страсть и стремление быть действительно хорошей. Но если ты решишь, что это не для тебя, лучше выяснить это раньше, чем позже. — Все это имело смысл, поэтому я отправила письмо своему научному руководителю по электронной почте и попросила о встрече, когда начнется следующий семестр. Мне также нужно было поговорить об изменении моего расписания и переносе даты выпуска.

Я старалась не расстраиваться, но иногда мне становилось грустно. Хорошо, что мои друзья всегда были рядом, чтобы напомнить мне, что эта часть моей жизни была временной, и через несколько лет ничего из этого не будет иметь значения.

Они, как всегда, находили положительные стороны.

Моя жизнь перевернулась с ног на голову, когда Хантер сказал, что собирается бросить «Стейнерс». Внезапно мне пришлось говорить ни с кем-то посторонним. Мне пришлось усадить его и сказать, что я не хочу, чтобы он это делал.

— Ты любишь петь с ними, и у тебя это хорошо получается. Я не хочу, чтобы ты все бросал, потому что ты думаешь, что я этого хочу. — Он пытался убедить меня, что должен, но я заняла твердую позицию.

— Единственная причина, по которой ты должен уйти, если это не делает тебя счастливым. Мы оба знаем, что это так. Я вижу, как ты светишься, когда ты на сцене. Так что заткнись и потри мне ноги. — Он закатил глаза, но уступил. Это было одно из преимуществ беременности. Мне могло сойти с рук что угодно. Не то, чтобы я использовала это в своих интересах. Много раз.

* * *

У меня была вторая встреча с доктором Говард, на этот раз без ультразвука. Просто осмотр, чтобы убедиться, что все идет хорошо. Мы не узнаем, кто у нас будет до 20 недель, что случится примерно через месяц.

— Вы не нашли там еще одного человека? — спросила я доктора Говард.

— Я так не думаю, но никогда не знаешь наверняка. — Она слушала мой живот прибором, называемым допплерометром, а затем сказала мне, что было всего два сердцебиения.

В Желтом доме уже принимали ставки на то, кто у нас будет, и это было довольно ожесточенно. Дара даже сделала диаграмму на специальной доске, которую она купила, и нарисовала на ней маленьких детей. Это было ужасно мило. До сих пор Дара, Дасти, Пол и Хантер болели за одного мальчика и одну девочку. Рене, и мы с Джошем болели за двух девочек. Мэйс был одиноким несогласным ставя на двух мальчиков. Они даже проголосовали на: мой срок, вес каждого ребенка и их рост. У нас был небольшой уголок для ставок на детенышей, но всем было так весело, что я не могла дождаться, чтобы узнать, кто будет.

* * *

Мы все начали второй семестр в конце января, и Хантер был готов к окончанию, также как Дара, Пол и Рене. Им нравилось подшучивать над тем, что они закончат колледж раньше меня, но потом я напомнила им, что все они хотели получить ученые степени, так что они не покинут колледж в ближайшее время.

— Мы какая-то кучка ботаников, — сказал Хантер.

— Ботаники зарабатывают больше денег, — отметил Мейс.

Это верно.

Бедным Джос и Дасти было, по крайней мере, еще два года до окончания, и они всегда ворчали, когда кто-то говорил о выпускном.

Было странно, потому что мы близились к завершению. Казалось нереальным, что все останутся в Желтом доме до следующей осени. Университет штата Мэн не всем предлагал программу аспирантуры, поэтому нам придется расстаться.

Я старалась не думать об этом, но я застала Дару и Мейса, напряженно беседующими на кухне, когда никого не было дома.

— Вау, я что-то пропустила? — спросила я.

— Ничего, — сказали они оба совершенно неубедительным тоном.

— Хорошо, я даже не буду притворяться, что верю вам. В чем дело? — Я села, и они посмотрели друг друга одним из тех взглядов, каким смотрят пары, которые были вместе некоторое время, когда общаются без слов.

— Я поступил в юридический колледж. В Портленде. — Я знала, что он подал заявку. Он получал степень бакалавра в области международных отношений, чтобы в конечном счете быть юристом, специализирующимся на иммиграции.

— Поздравляю! — сказала я, хотя мое сердце болело.

— Если бы я мог остаться здесь, я бы остался. — Я отмахнулась.

— Мэйс. Я не собираюсь заставлять тебя бросать юридическую школу, чтобы ты мог сидеть дома и нянчиться со мной. Это просто смешно. И что ты собираешься делать, дорогая? — спросила я у Дары.

— Я поступила в Университет Южного Миссисипи в магистратуру по бухгалтерии, — сказала она пожимая плечами. Словно это было не так уж важно.

— Дара! Это потрясающе! И совершенно идеально, потому что ты можешь переехать в Портленд. Я немного завидую тебе. — Я действительно была счастлива за них. Я видела, как они оба вздохнули с облегчением.

— Мы не собираемся уезжать, пока не родятся дети, не волнуйся, — сказала Дара с улыбкой.

— Я знаю. И очень взволнована. Мы все когда-нибудь повзрослеем. — Они оба обняли меня, и я пообещала, что никому не скажу. Они сделали объявление за ужином, и Рене заплакала. Конечно же. Но потом она объявила, что поступила на магистерскую программу в Университет Мейна. Пол тоже собирался получить степень магистра, так что они остаются. Слава Богу. Еще не все покидали гнездо.

* * *

Наступил День Святого Валентина, а с ним и первый ультразвук, на котором мы вероятно могли узнать пол наших детей. Я была на двадцатой неделе и умирала от любопытства.

— Я знаю, что сделал ставку, но мне действительно все равно, — сказал Хантер. — И эй, мы могли бы остановиться на двух детях, так что кто знает? — Он действительно был прав.

Доктор Говард проделала манипуляции гелем.

— Вы готовы? — У Хантера был наготове телефон, чтобы отправить групповое сообщение, как только мы все узнаем. Все, кто проиграл пари, должны были пригласить победителей на ужин.

— Хорошо, теперь, если детки перестанут двигаться на секунду... — дети были очень активны в последнее время. Первое мгновение, когда я почувствовала, что они двигаются, было абсолютно сюрреалистичным. Я крикнула Хантеру, и он подбежал, чтобы положить обе руки мне на живот. Он плакал, когда, наконец, почувствовал этот маленький трепет в первый раз, и, конечно, это заставило меня плакать. Мы были вне себя. С тех пор все хотели положить руки на мой живот, особенно Рене, и я хотела повесить табличку с надписью «Не трогать».