Отпусти меня (СИ) - Малышева Анастасия - Страница 59

Эпилог

Пять лет спустя

— София, если ты сейчас же не прекратишь мучить несчастное животное — я отдам все твои игрушки Паше!

Знаю, что вы скажете — наглый шантаж. Но я ничего не могла с собой поделать — эта пигалица слушалась только своего отца, а я была не в том состоянии, чтобы во-первых, драться с двухлетним ребёнком, и во-вторых — генерировать более гениальные идеи.

Малышка с успехом меня проигнорировала, пытаясь вытянуть Хана из-под шкафа. Животное жалобно мяукало, но уже не скребло когтями по полу — видимо, бедолага просто смирился со своей участью. Я же, бросив полный сочувствия взгляд коту, а точнее, его торчащей задней лапе и кончику хвоста, вернулась к своему занятию — помогала одеться маленькому мальчугану, который сидел на низеньком стульчике и смотрел на меня своими удивительно умными для такого возраста серыми глазами.

— Что за шум? — из ванной комнаты выглянул глава этого слегка сумасшедшего семейства.

— Твоя дочь мучает Хана. Опять, — без зазрения совести сдала я собственного ребёнка.

— Малышка моя, ты зачем Ханси обижаешь? — тут же запричитал Миша, присаживаясь на корточки и приглашающее распахивая свои объятия.

Соня, забыв про кота, тут же с визгом бросилась к отцу. Знаете, в такие моменты во мне беспричинно начинала просыпаться ревность. Вспоминались сразу все те слова, вроде «ты мучаешься, вынашиваешь их, рожаешь, а они потом папу больше любят». Хотя, меня и радовало то, как хорошо доктор ладил с детьми. В конце концов, нередки случаи, когда отец вообще не принимает участия в воспитании. У меня такой пример всю жизнь был перед глазами. Так что, как говорила моя мама «тссс, не спугни».

Утешало и то, что Паша был моим сыночком. Он ходил за мной хвостиком и регулярно напоминал о себе. Правда, в последнее время в нём проснулось это детское «я сам». Мой мальчик решил, что он уже взрослый мужчина и отказывался от постоянных обнимашек, помощи и прочего. Мне этого не хватало — я как-то быстро приноровилась следить и за излишне кровожадной Софи, и за слегка меланхоличным и спокойным Пашей. Так что эта часть свободного времени, которую он мне освободил, зияла, как дыра, и требовала, чтобы её чем-то заполнили.

Но мой мальчик был еще и очень умным. И чувствительным. Тем утром Паша, заметив, как я с тоской следила за его сборами, чуть подумал и спросил:

— Мама, а ты поможешь мне надеть сандалики?

Ох, материнское сердце чуть не растаяло от этого голоска. Я быстро кивнула, боясь упустить момент, со словами:

— Конечно помогу, мой хороший.

— Но шортики и футболку я надену сам! — тут же добавил ребёнок, словно боялся, что я засомневаюсь в его мужественности.

Так что я пользовалась крохами щедрости своего сына и с какой-то странной, почти нежной тоской думала о том, что рано или поздно он перестанет это делать. Просить что-то, нуждаться во мне. Как и Софи. Все наши дети вырастут. А мне так хотелось остановить то мгновение.

Рядом со мной присел мужчина моей мечты и с улыбкой спросил:

— Ну что, вы собрались?

Я кивнула, поднимаясь на чуть отёкшие ноги:

— Этот дом становится слишком маленьким для нас всех. Хану скоро будет негде скрыться от этих цепких ручек.

Миша покачал головой:

— Ничего, скоро закончится ремонт в доме, и мы переедем. Мастера обещали, что успеют до дня Икс, Мадам Павлова, — добавил доктор, кладя руки на мой довольно внушительный живот.

В общем, как вы поняли, у нас всё было хорошо. Не сразу, конечно, но мы этого добились. Путь был тернист, полон сложностей и подводных камней. В основном палки в колёса вставляла, конечно же, я. Не специально, просто была насторожена. Знаете, как говорят, предавший единожды — сделает это снова.

Но Миша был терпелив, он завоевывал меня и всю мою семью медленно, шаг за шагом. И в один день сделал мне предложение. Просто, без пафоса и фейерверков, в окружении всей нашей семьи. Он преподнёс мне кольцо — довольное интересное. Мой палец обвивало несколько тонких веточек из белого золота, усыпанных шипами, а вершину венчал небольшой, но невероятно красивый бриллиант. Обручальные кольца были выполнены в том же стиле — у меня узкое, у Миши чуть пошире. Они символизировали то, насколько непростым был наш путь, но что мы всё же смогли преодолеть его и быть вместе.

Сама свадьба была скромной, как мы и хотели. Нас расписали на вершине тридцатиметровой башни в том самом парке на морском побережье, где мы в первый раз поцеловались. Да, мы оказались настолько сентиментальными. На мне были джинсы и футболка с надписью «невеста», на Мише — такой же комплект, но, понятное дело, что на его одежде красовалось гордое «жених». Гостями — опять же — были только наша семья. Но зато за неделю до этого мы устроили себе знатные мальчишник с девичником.

Мы расписались через десять месяцев, как снова сошлись. На следующий день — съехались. Я прихватила с собой кошку, которую всё же завела. Назвала её Скай. Вообще пушистую дымчато-серую малышку полностью звали Лея Скайуокер, но коротко — Скай. А что — каждому Хану Соло была положена своя принцесса Лея. Ханси, к слову, от кошечки был просто в восторге — таскался за ней хвостом, оберегал, ложился с ней рядом спать и всё время, кажется, норовил вылизать. Отношения у них, разумеется, были чисто платоническими — оба были стерилизованы — но от того не менее нежными.

Так вот, мы переехали. А через неделю я родила Пашу. Да, вот такая негодяйка. Потому что Павлов предлагал мне выйти за него не меньше тысячи раз, но я морозилась до победного. Мама, помнится, ворчала на меня, что так нельзя, и дети должны носить с родителями общую фамилию. Ну, что я могу сказать — её волю мы выполнили. Я меняла паспорт одновременно с тем, как оформляла документы на сына.

С работы мне всё же пришлось уйти. Ну, пока не официально. Просто так получилось, что один декрет следовал за другим, и я из него просто не выходила. А после рождения третьего ребёнка, по нашему давнишнему уговору, я могла смело забить на журналистику и посвятить себя своей семье, пописывая заметки просто для развлечения. Что я и планировала делать. А Миша только радовался — он мне связь с Денисом до сих пор припоминал. И даже свадебный подарок от директора — полностью оплаченное путешествие в Италию на двоих — не смог его умаслить. Думаю, это стало одной из причин того, что доктор так быстро решил утянуть меня в декрет. А потом закрепил успех. Дважды. Чтобы наверняка. Так что, в конце концов, я получила то, чего так сильно хотела. То, что было написано в моём дневнике желаний. Я научилась быть мамой.

Карина говорила, что мы сошли с ума и что я никогда не высплюсь, если мы не перестанем плодить маленьких Павловых, но я просто не могла себя остановить. Или Миша. Или мы оба. Мы так сильно любили друг друга, что оно как-то происходило само собой. Сперва Паша, потом Софийка, и теперь вот мы снова ждали маленького. Кого — пока не знали, да и не хотели узнавать. Решили, пусть будет сюрприз. Так что детскую в нашем новом, большом и просторном доме, красили в нейтральный, персиковый цвет.

Жалела ли я о том, что было между нами? Может быть, немного. Мне было жаль потерянного времени. Но люди правильно говорили. Чтобы понять ценность чего-то — нужно это потерять. Или отпустить. Так было с нами. И мы правда научились ценить и беречь друг друга.

У меня часто спрашивали, почему я вообще решила простить его, как жила с этим, и неужели не осталось даже капельки злости. У меня всегда был один ответ — мне не за что было прощать Мишу. Он совершил ошибку, но она была только его. Важно было, чтобы он простил себя сам. Моя карма, совесть и прочее остались чисты. Я любила его, и поэтому, как бы сильно не пыталась — по-настоящему разозлиться и возненавидеть его у меня не вышло. Но я преподала ему урок, который он, как мне казалось, запомнил. Периодически я ловила на себе его полный тоски и сожаления взгляд и понимала, что он снова вернулся мысленно в тот день, когда решил уйти. И знаете — мой ангел мести был доволен этим. Что Миша помнил. И понимал, каким был идиотом.