Демон во дворце (СИ) - Вылегжанин Сергей - Страница 34

Кроме меня, конечно.

— А потом что было?

— А потом он начал меня уговаривать позвать на диван ещё и его кузена. Я согласилась, думала, мы просто посидим, пусть и под пологом, а тот мне под подол руками полез. Фу! — И её передёрнуло. — Даже вспоминать противно.

— И ты его по лицу?

— Нет, ты что! Я же леди! Леди неприлично самой защищаться, если есть тот, кто её ленту носит. Говорю виконту: «Смотри, что твой кузен делает». Думала, он его накажет, а он: «Так ты же сама согласилась»!

Меня начал разбирать смех, но я постарался сдержаться, это её бы обидело. Наивную девочку хотели раскрутить на групповушку, а она не поняла.

Но виконт-то тот ещё был урод, не зря я ему челюсть тогда сломал, земля ему стекловатой. Наверняка же специально ничего не объяснил, хотел на дурочку взять, да обломился. Девочка-то оказалось с характером и не дурочка, хоть и из провинции.

— Тебе тогда сколько было? Шестнадцать? Твой первый бал? — Она подняла голову, кивнула, смотря мне в глаза, и снова опустила. — И что потом?

— Ничего. Ленту я потребовать обратно не могла, бал был испорчен. Кинула ему его платок, да ушла. Проревела тогда три дня, но потом решила, что не позволю жизнь себе портить разным негодяям.

Платок. Вот ещё одна моя ошибка в предположениях. Хорошо хоть, опозорился только перед Кристой. Но всё равно неприятно.

Оказывается, эти платки совсем не носовые. Я бы назвал их правильно, но так можно было сказать только на русском, в менаранском языке таких ругательств нет. Этот аксессуар мужской одежды вручался женщине после секса, чтобы она вытерла тот инструмент, который испачкал мужчина. Они для этого и предназначены, а не носы сопливые вытирать. Криста этой ночью подробно рассказала мне, как этот самый платок надо применять, открыто смеясь над моим незнанием.

И рассказала и показала.

У женщин, кстати, свои платки есть, но они ими себя сами вытирают, а не дарят.

С мужскими давным-давно возникла такая традиция, когда кто-то из женщин их стал собирать, хвастаясь, сколько различных мужчин за бал ей удалось «почистить». Было это не на самом Балу Невест, а в соседнем «взрослом» зале, но дети во всём подражают родителям. Постепенно это стало традицией и у детей, а вот у взрослых стало считаться «детскими игрушками».

Не зря говорят, что дурости очень живучи.

Замечу отдельно, что только первый платок мужчина носит «напоказ», чтобы всем было видно: у него сегодня ни с кем не было.

Криста утверждала, что некоторые платок сами прячут, хотят показать, что уже было, хотя на самом деле не было ничего. Другие наоборот, каждый платок выставляют, говоря: «ты у меня первая». Они не знают, что девушки на балу отлично видят, кто с кем садился на диванчики, отслеживая парочки, что включают полог. Тогда диван не виден снаружи, он накрыт магическим куполом, и всем понятно — там люди заняты делом.

У девушек на такое вообще отличная память, и уж первые платки у них все наперечёт, парней же в разы меньше. Чем выше положение парня, отдавшего первый платок, тем выше рейтинг девушки. Причём, не только среди девушек, но и среди парней. Они информацией между собой тоже делятся, хотя и врут много.

Про секс на диванчиках я тоже заранее не знал, но вовремя догадался, не опозорившись, как с платком. Криста, пока мне всё объясняла и рассказывала про платки и традицию, сначала старалась сдержать покровительственную и ехидную улыбку, но потом не удержалась и рассмеялась в голос. Даже высказала предположение о моей неопытности в постельных делах вообще, и с энтузиазмом вызвалась быть моим инструктором.

Был бы помоложе — стал бы импотентом после такого заявления. А так, поставил мысленную галочку показать этой «опытной», что она очень ошибается.

А с платками, я считаю, действительно «детские игрушки». Есть у меня знакомый, он так трусики женские собирал. Я заинтересовался как-то, так вот он с гордостью мне показал свою коллекцию — чуть больше десяти штук. Рассказывал, как и какие выпрашивал, какие придумывал аргументы. Говорил: если девушка узнает, что это «для коллекции», ни за что не отдаст.

Не стал его тогда расстраивать и рассказывать, что лично выкинул не меньше трёх десятков, которые девушки сами у меня оставляли зачем-то. Кто-то утром найти не мог, не помня, где снимала, но большинство оставляли на батарее в ванной, словно не понимая, что я вообще-то в коммуналке живу.

Я не напоминал, а не заморачиваясь, просто выкидывал, делая непонимающее лицо, когда у меня про них спрашивали. А что, это не я, это соседи увидели и выкинули.

Нет, я бы их отдавал хозяйке, мне не сложно, но они же не подписаны! Откуда я знаю, какие, которой принадлежат? Делать мне нечего, как только трусы запоминать. Мне бы девушку запомнить, чтобы во второй раз не подойти для знакомства к той, с кем ночь провёл, как было пару раз. Они ж как причёску сменят, так совсем другими людьми становятся. А тут — трусы.

— А как получилось, что целых три бала ты свою ленту никому не повязала? — Напоминать про платки не стал. Эта тема самого теперь напрягает.

— После того бала виконт де Элонки на нескольких приёмах ко мне подходил. Звал в комнаты, мы сильно ругались, и он пообещал, что я никуда от него не денусь. Сказал, или из столицы уезжай, или со мной пошли. На следующий Бал Межсезонья ни один из тех, кому прислали приглашения в мои сопровождающие, не подтвердил своё прошлогоднее прошение, на бал я пошла одна.

— Как так? — Откровенно удивился я. — Неужели ни один? Что, все знали о вашем конфликте и испугались какую-то там «де болонку»?

— Виконт — родственник жены графа де Трайна, это который командует стражей во всей столице, он виконту титул и купил. — Пояснила Криста с досадой в голосе. — Мне потом сказали, что он всех предупредил, чтобы не соглашались идти ко мне в сопровождающие. Сам граф ничего бы не сказал, но вот его жена очень мстительная. Она даже пыталась сделать так, чтобы меня не пускали в основные салоны города, но никто не решился ссориться с леди Таиселлой. Приглашения я так и получаю, но в последний год почти не хожу. В салонах все обсуждают своих мужчин, а мне что делать?

— Нашла бы себе на самом балу кого-нибудь, пригласила на танец, повязала ленту. Насколько я понял, лента не даёт разрешения тащить тебя на диван.

— Леди не может повязать ленту, если сеньор против. — С некоторой досадой заметила она. Похоже, она всё же кому-то предлагала, но они отказались, вот и не хочет вспоминать. — На самом балу у меня несколько раз просили ленту, но я этих парней не знала, так что, конечно, отказалась. Повязать ленту незнакомцу — прослыть доступной дурочкой. Таких даже в фаворитки не берут, не то, что замуж. Меня мама предупреждала о таком, когда я сказала ей, что замуж никогда не выйду, а буду искать мецената, как её сестра. Я хочу быть свободной в выборе любовника и уйти, если случиться такое, как в прошлый раз. Была бы я жена, лежала бы под кузеном виконта и терпела.

— Да, хотел спросить. — Уцепился я в потоке неспешных слов за интересующую меня деталь. — Ты же и меня совсем не знала, чего ты решила мне ленту повязать, да платок начала выпрашивать? Почему ты передо мной не побоялась прослыть доступной дурочкой?

Пауза возникла долгая. Я уже думал, что она не ответит, но потом она начала говорить, задумчиво водя пальчиком по моей груди.

— Четыре дня назад приехала мама. Приехала и узнала, что в столице её дочку не приняли. — Она не вспоминала, а скорее рассуждала. — После смерти отца, она вышла замуж, родила мне брата, он должен стать наследником, вот и не могла раньше приехать. Мама очень расстроилась и позвала меня обратно. Говорит, что сговорится с соседями и выдаст меня замуж. — Девушка замолчала, но я терпеливо ждал продолжения. — А я знаю, что я там никому не нужна. — Продолжила Криста злым голосом. — Дурочка, которую использовали и выкинули. Наша провинция — не столица, там это позор на всю жизнь, никакие соседи замуж меня не возьмут. Да и нет там моего возраста никого, только если за старика тридцатилетнего выходить.