Проклятый лес (СИ) - Зволинская Ирина - Страница 6

— Вне всякого сомнения, госпожа Кэтрин. Вне всякого сомнения, — улыбнулся мне мужчина.

Кэтрин, на которую хозяин дома даже не взглянул, излишне резко промокнула салфеткой красные губы. Пожалуй, единственный жест, выдавший её раздражение.

— Да, госпожа, — проследила я за тем, как она поднимает бокал, — среди северян действительно рождались маги. Правда, крайне редко. Последний одаренный умер еще до нашего единения с Империей, однако записи о его возможностях сохранились. Его сила была связана с водной стихией. В хрониках говорится об изменении им течения рек, призывах дождя в засушливые годы и укрощение снежных буранов, которые до сих пор оказывают непоправимый урон экономике региона в зимний период.

— Северяне нашли магам достойное применение, — иронично заметила она и откинулась на спинку стула, демонстрируя плавный изгиб длинной шеи и блеск драгоценных камней.

— Сказки, Кэтрин, — сказал ей муж, любуясь супругой. — Что ты скажешь на это, Николас?

— Сказки, — подтвердил маршал, довольно оглядывая меня. — Я видел эти хроники. Если и был у этого «мага» дар, так это был дар убеждения. Он виртуозно выманивал деньги с суеверных северян.

Госпожа Кэтрин заливисто рассмеялась. На лицах гостей появились улыбки. Элизабет поджала губы и собиралась что-то сказать. Полагаю, как и я, она не могла не увидеть излишне вызывающего поведения аристократки. Диана испуганно смотрела на дочь, жестом приказав той промолчать. Я же вновь оглянулась на маршала и встретилась с ним глазами.

Недосягаемый, далекий и холодный, как северная звезда, все эти годы он был для меня скорее портретом в дневнике Элизабет, чем живым человеком. Я никогда не стремилась узнать его ближе, скорее наоборот, неосознанно избегала встреч. Его аура подавляла, а я не выносила давления.

Вот и сейчас, его изучающий взгляд ощущался металлическими тисками, вырваться из которых было невозможно. На миг мне показалось, что даже время испуганно сжалось, признавая чужую силу.

В странной вязкой тишине я услышала медленный стук своего сердца, которое вдруг резко сорвалось на бег. И в этот миг мое тело отомстило мне за невнимательность — тревоги и потрясения этого дня многократно усилили обычный приступ ежемесячного недомогания.

От боли у меня перехватило дыхание, одной рукой я схватилась за стол, а вторую прижала к животу.

— Ана? — испуганно спросила Элизабет.

— Простите, — прошептала я, удерживая сознание на одном лишь упрямстве.

В столовой Холдов исчезли стены, и большой овальный стол теперь стоял посреди лесной чащи. Под моими ногами стелился влажный мех, в нос ударил болотистый запах травы. Я подняла глаза на гостей, Эдриан что-то быстро мне говорил, но я не слышала. Повернула голову. Элизабет, Диана, маршал — были словно сотканы из тумана и медленно таяли, превращаясь в причудливые узоры древесной коры. Сознание раздвоилось, одна я задыхалась от боли в чьих-то руках, а другая была абсолютно здорова в Эдинбургском лесу и, смеясь, собирала в горсти редкий солнечный лучик, неведомо как пробравшийся в чащу.

Может быть, вместе со мной?

«Что с ней?!» — словно сквозь вату услышала я перепуганный голос Дианы.

«Эдриан, вы ведь врач! Сделайте же что-нибудь!» — кричала Элизабет, а я сделала шаг в темное нутро леса.

Летняя полянка исчезла, снег укрывал макушки деревьев, и вечернее небо, отражаясь от ослепительной белизны, казалось лиловым.

Я не чувствовала холода, сугробы мягкой ватой скользили под ногами. Протянула руку, чтобы дотронутся до приветственно протянутой мне еловой лапы, и с удивлением увидела, что пальцы мои пропускают свет.

«Пульс замедляется!» — выкрикнул Эдриан. — Кто-нибудь, срочно принесите мой саквояж из автомобиля!

«Сейчас!» — всхлипнула Лиззи.

Я хотела успокоить подругу, сказать, что всё уже хорошо, я совсем не чувствую боли, но не могла. Всем существом потянулась туда, где было сейчас моё тело, и даже услышала презрительные слова госпожи Кэтрин.

«У девочки явный талант. Такая игра, я почти поверила. Может быть, Николасу стоит задуматься об актерской карьере для приемной дочери? Ах, да… это ведь профессия плебсов».

Я моргнула, увидев над собой обеспокоенное лицо Эдриана, но затем услышала, как ветер тоскливо пропел моё имя.

«А-ли-а-на» — звал меня лес, или что-то, что много веков живет в его глубине.

«А-ли-а-на» — скрипели деревья и расступались, пропуская меня всё дальше и дальше.

В детстве я частенько бегала в лес. Дикие животные не трогали меня, а чувство направления не позволяло заблудиться, но всё же я не уходила от крепости слишком далеко. Несмотря на то, что лес благоволил к нашей семье, мы были здесь всего лишь гостями, но не хозяевами. И те из нас, кто по какой-то причине забывал об этом, дорого платили за свои ошибки. Даже Бонки не всегда находили дорогу домой.

Но сейчас, в этой странной яви, больше похожей на сон, не было рядом никого, кто мог бы заставить меня одуматься, и я шла всё дальше и дальше, туда, куда звал меня ветер.

Далеко впереди что-то светилось нежным перламутровым светом, а я вдруг вспомнила страшную сказку, которую братцы каждый вечер просили перед сном. Мы — дети Эдинга, и предок наш много веков назад спас северян от демона, захватившего этот лес и эти земли. В тот миг, когда меч сурового воина разрубил тело врага, хлынула во все стороны кровь, навсегда окрашивая деревья в багряный, а плоть демона окаменела, навечно запирая чуждые этому миры силы.

Я остановилась, и увидела под ногами красный кленовый лист. Оглянулась. Снег исчез. На маленькой поляне, на которой я стояла сейчас, царила осень.

«А-ли-а-на», — вновь шепнул ветер, приглашая следовать за ним.

Я шагнула, но манящий свет не стал ближе, снова сделала шаг и застыла, почувствовав чужое прикосновение.

Кто-то взял меня за руку.

— Остановись, — приказал мне тихий голос, хозяина которого здесь не было.

Я посмотрела на тонкую ладонь, уверенно держащую мои пальцы, а потом увидела её обладателя, с каждым мигом проявлявшегося в моём лесу всё отчетливей и ярче.

Тонкий, высокий, совсем мальчик или юная девушка, он так знакомо качнул головой, откидывая длинную челку.

— Никки? — протянула я руку, чтобы убрать длинные волосы, мешающие мне разглядеть его лицо.

Но он крепко взял меня за запястье, не давая этого сделать.

— Не нужно, — покачал он головой.

— Ты говоришь… — вдруг поняла я и улыбнулась.

— Иногда, — улыбнулся он в ответ.

— Но что ты делаешь здесь? — нахмурилась я, чувствуя странное, будто даже чужое недовольство от его вторжения.

Что в этом странном лесу, рожденном моим подсознанием, делает тихий и незаметный Никки? По какому праву младший Холд оказался в моей голове?!

Я попыталась отступить назад, желая вновь оказаться как можно дальше от Николаса и всей его семьи, пусть даже горячо любимая мною Лиззи была её частью, но не смогла сдвинуться с места.

— Я пришел за тобой, — ровно сказал мальчик и обхватил мою голову руками.

Мы стояли напротив друг друга, Никки был почти одного роста со мной, и теперь я видела его глаза, глубокие, темные и холодные, словно лесные озера

«Капкан», — обреченно поняла я, когда не смогла ни отвести взгляд, ни даже пошевелиться.

Мир качнулся, алые листья вокруг закружились, сливаясь в кровавый вихрь, а затем я осознала себя лежащей на кушетке в вишнёвой гостиной особняка Холдов.

Элизабет держала меня за руку, Эдриан прижимал вату к моему предплечью, в которое, судя по неприятному ощущению, только что сделал укол.

Чуть в стороне стояла испуганная Диана, а за ней и господин Николас, на бледном лице которого ходили желваки.

Злится? Плевать! Может быть, произошедшее заставит его отменить решение об этом абсурдном усыновлении?

— Где Никки? — хрипло спросила я, не найдя младшего Холда взглядом, но отчего-то уверенная, что он непременно должен быть рядом.

— Ана, ты очнулась! — воскликнула Лиззи.