Тайны Реннвинда. Поцелуй ночи - Сокол Лена - Страница 10

Из-за двери доносится гул мужских голосов и смех.

Я прижимаю руку к груди, так и не постучав. Плохая была идея. Нужно было вручить эту чертову тряпку той тупой блондинке и уйти.

Я начинаю пятиться назад, и в этот момент дверь распахивается.

Один за другим из нее начинают выходить смеющиеся парни в яркой гандбольной форме – все высокие и крепкие, как на подбор. Кто-то из них при виде меня улыбается, другие подмигивают, а один шатен останавливается, чтобы, оглядев меня с головы до ног, присвистнуть, но тут же получает толчок в спину от идущего позади.

Это Микке. Подтолкнув шатена, он рычит:

– Подбери слюни, Ульрик! – И притормаживает, чтобы поинтересоваться. – Ты что тут забыла, Нея?

– Да я… Неважно. – Отмахиваюсь.

– Ладно, мне пора. Увидимся вечером! – Микке следом за остальными парнями скрывается за дверью.

Когда вся толпа уходит, я, наконец, набираюсь смелости и заглядываю в приоткрытую дверь. И, конечно же, наталкиваюсь на Бьорна, выходящего в холл.

– О, прости. – Моя рука даже успевает скользнуть по синтетической ткани его футболки.

– Ты? – Викинг застывает со странным выражением на лице.

Клянусь, это либо отвращение, либо страх, замешанный на омерзении.

Он подается назад, и я откровенно теряюсь. Так смотрят на жабу или крысу. Неужели, я вызываю у него подобные чувства? Но почему? Вчера он вел себя нахально и даже шутил.

– Я… – пожимаю плечами. – Вот твой пиджак.

Протягиваю его вещь. Хельвин буквально выдирает ее у меня из рук и швыряет за спину, куда-то в глубину раздевалки.

Теперь он кажется мне рассерженным.

– Спасибо. – Говорю я, втягивая голову в плечи. – За то, что помог… и вообще…

Бьорн склоняется надо мной и впивается взглядом в лицо. Он медленно сжимает пальцы в кулаки и дышит все чаще.

– Бьорн?..

Я смотрю на него снизу вверх и вижу, как наливаются гневом его глаза. Готова биться об заклад, что лазурь в них начинает закипать и, бурля, сменяется сияющей, пугающей желтизной.

– Эй, Бьорн, дружище, ты идешь? – Заглядывает в дверь один из парней.

И золотые отсветы тут же сменяются небесной синевой, точно отхлынувший с берега прибой.

– Да. – Глухо отвечает он.

Бросает на меня последний ненавидящий взгляд, стискивает зубы и убирается прочь, хлопнув дверью.

Я так и остаюсь стоять – в полном непонимании, что это сейчас было. Меня лихорадит, сердце бьется, как оголтелое, и все, что я ощущаю, это настоящий животный ужас, пробирающий до костей.

Не знаю, что ты такое, Бьорн Хельвин, но отныне я буду держаться от тебя подальше.

Даже не представляю, сколько времени проходит после нашего столкновения в раздевалке. Оно производит на меня такое впечатление, что я просто бреду по улице, не разбирая дороги. Мелкая морось сменяется стылой прохладой, и от ледяного дыхания ветра у меня мурашки носятся по спине.

Местные, попадающиеся навстречу, приветливо улыбаются. Похоже, они привычны к такой погоде, а мне вот хочется плотнее закутаться в шарф, которого у меня нет.

Со всех сторон пахнет прелыми травами и хвоей, и только из пекарни доносится аромат свежего хлеба. Можно было погреться внутри, но я иду дальше и сворачиваю на кладбище – оно небольшое, и, возможно, мне удастся отыскать могилу бабушки. Я хочу хоть с кем-то поговорить, чтобы не свихнуться.

По мерзлой земле стелется белый туман, он так густ, что почти осязаем на ощупь. Я разглядываю старые надгробные плиты, статуи с головами львов и поросшие мхом стены старой церкви. Бреду все дальше меж могил и трогаю пальцами могильные камни – они холодные, но красивые. Это место кажется спокойным и величественным, да и дышится здесь легче, чем в школе, где каждый второй норовит подставить тебе подножку.

Я почти расслабляюсь, осторожно ступая по тропинкам, усыпанным прошлогодней листвой, когда с ветвей старого вяза вдруг срывается стая черных ворон. Это происходит так стремительно и неожиданно, что я невольно вскрикиваю.

– Тише, а то разбудишь мертвых. – Раздается шепот за моей спиной.

Я резко оборачиваюсь.

– Черт!

И хватаюсь за сердце – перепугалась до ужаса.

– Сказала же, не кричи. – Устало выдыхает та самая девица, что в день приезда указала мне дорогу до дома бабушки.

Она прикладывает палец к губам.

Я пытаюсь отдышаться. Дернуло же меня притащиться на кладбище, да еще в такой момент, когда все вокруг укутано туманом и сыростью! Жуть!

– Ты следишь за мной?

Девчонка хмурится и упирает руки в бока.

– Кто? Я?! Вот еще. Зачем мне за тобой следить?

На ней сарафан с эмблемой школы и бежевая водолазка. Ярко-красная удлиненная куртка с оборками, надетая поверх всего этого торжества элегантности, вносит дисбаланс в образ. Не говоря уже о круглых серьгах-кольцах размером с блюдце и двух сиреневых прядях в волосах, которые она наспех подколола ниже пробора, – они смотрятся громоздко и неуклюже.

– А чего ты тогда крадешься за мной? – Спрашиваю я, оглядываясь по сторонам.

На кладбище тихо и пустынно, а эта девица тащится за мной по узкой тропке, хотя правее – вон, целая аллея, иди-не хочу!

– Я-то тут как раз по делу, а вот что ты делаешь одна на кладбище? – Усмехается она.

Ее раскосые глаза вытягиваются в две узких линии.

– Ищу могилу бабушки. Это запрещено?

– Нет, конечно. – Она все еще смотрит на меня с недоверием, а затем решительно протягивает руку. – Ладно, я – Сара.

– Нея. – Представляюсь я.

– Ты знаешь, где искать могилу твоей бабушки, Нея?

Жму плечами:

– Тут не так много надгробий…

– Собираешься обойти каждое? Давай, помогу. – Девушка оборачивается вокруг себя. – Когда она умерла?

– Этой зимой.

– Так. Значит, нам туда. – Она указывает в сторону леса.

– И как ты узнала?

– Свежие могилы в той стороне, сейчас там хоронят. – Сара сворачивает с тропинки и ведет меня за собой, петляя между памятных плит. – Мама рассказывала, что месяц назад туда на запах мертвечины забрел медведь и разворотил сразу несколько захоронений.

Девчонка так просто болтает об этом, как будто говорит о чем-то о обыденном. Иду за ней, ощущая, как кровь леденеет в жилах.

– Медведь? А ты уверена, что нам безопасно находиться там?

– Ты же хотела повидать бабулю? – Усмехается девушка.

– Теперь я в этом уже не так уверена… – Озираясь по сторонам, бормочу я.

– Буквально минуту назад, Нея, ты не боялась прогуливаться в одиночку по кладбищу, а теперь испугалась какого-то мишку. Умора!

– Это же просто кладбище. – Перешагивая через сухие ветви, говорю я. – Мне слабо верится в то, что кто-то из покойников восстанет, чтобы причинить мне зло. А медведь – другое дело, ты что, не смотрела «Выжившего»?

В этот момент я поскальзываюсь и чуть не валюсь на одну из столетних могил с мраморным изваянием. С трудом удержав равновесие, хватаюсь за какую-то палку, торчащую из земли.

– Не трогай! – Предупреждает меня Сара, обернувшись.

Я испуганно отдергиваю руку.

– А что будет? – Палка как палка. Улыбаясь, я отряхиваю ладони. – Оскорблю мертвых?

Девушка качает головой.

– Это не смешно. На кладбище вообще не бывает ничего смешного, и тут нельзя просто так прогуливаться, ясно?

– А что будет-то? – Я задеваю кончиком пальца верхний кончик воткнутой в землю деревяшки. – Тот, кому принадлежит этот посох, придет и затащит меня в ад?

– Ты серьезно? – Сведя брови к переносице, шепчет Сара. Она подходит, берет меня за руку и с силой тянет за собой. – Мать учила меня, что на кладбище нельзя ничего касаться. Могилы – это врата в иной мир.

– Серьезно?

– А ты думаешь, это просто палка?

– А что тогда?

– Раньше подобный кол втыкали в могилу, чтобы покойный не мог подняться из-под земли и обрести новую жизнь!

– Думаешь, какой-то кол способен удержать кого-то на том свете? – Усмехаюсь я.