Осторожно, тигр! - Доналд Робин - Страница 23

• Предыдущая
• 23/31
• Следующая

– Я читала, что подобные вещи случаются с незаконнорожденными детьми, – спокойно сказала Моника. – Они встречают членов своей родной семьи, и между ними возникает сильное притяжение. – Пока Лесия осмысливала ее слова, Моника закончила: – А поскольку они росли не вместе, между ними не существует психологических и нравственных барьеров.

Неприятная мысль.

– Не думаю, что это тот случай, – сказала Лесия, – но… мы не торопимся, мама.

– Замечательно, – отозвалась Моника. – У меня разумная дочка.

– Конечно, – подтвердила Лесия.

– Ошибки совершает каждый, – сказала Моника. – Главное в том, чтобы научиться делать из них выводы, а это ты умеешь. Если Кин Пейджет захочет приехать с тобой, мы расстелем для него откормленного тельца.

– И заколете красную ковровую дорожку?

– Непременно, – рассмеялась Моника. – Ну, мне надо бежать. До свидания, родная.

Приободрившись, Лесия отправилась преодолевать свалившиеся на нее трудности, а вечером, когда позвонил Кин, набралась храбрости и сказала:

– Мне скоро предстоит съездить на шестидесятую годовщину свадьбы родителей отчима – не в этот, а в следующий уик-энд. Я подумала, может быть, ты захочешь поехать со мной?

– С большой охотой, – сказал он. – Подожди минуту, я сейчас сверюсь со своей записной книжкой. Да, все прекрасно складывается.

Они обговорили детали поездки, и Кин спросил:

– А что еще тебя сегодня расстроило?

– Больше ничего, – ответила Лесия, опять услышав в своих словах вызывающую интонацию.

– Когда я тебя не вижу и не могу погрузиться в прохладу твоих зеленых глаз или попасть в плен твоих губ, я получаю возможность сосредоточиться на твоем голосе. В котором сейчас чувствуется какая-то невысказанная мысль, – мягко сказал он.

– Да ничего подобного, – возразила она.

– Когда-нибудь, – продолжал он неторопливо, – ты почувствуешь, что можешь рассказывать мне обо всем.

Да, подумала Лесия, с улыбкой опуская трубку, потому что внезапно все проблемы представились ей легкоразрешимыми. Надо просто жить и радоваться, и пусть будет, что будет…

В течение следующих двух недель они виделись очень часто: Ходили на концерт симфонического оркестра, на пару фильмов – печальную французскую драму с блестящими актерами и веселую комедию – и от обоих получили большое удовольствие. Они обедали в ресторанах, понимая, что было бы неразумно – и нелегко для нервов – обедать дома. Они посетили открытие выставки и ушли через полчаса, смеясь над претенциозными трактовками претенциозных экспонатов, и конец вечера провели в маленьком баре, где ничто не мешало их беседе.

В выходные они катались при луне на яхте, принадлежавшей одному из друзей Кина, съели превосходно приготовленный ужин и любовались фейерверком над заливом. Но это великолепное зрелище было испорчено для Лесии, когда при вспышках яркого света она разглядела угрюмое выражение лица Кина. Должно быть, подобные вещи напоминали ему об обстоятельствах смерти матери.

Лесия осторожно вложила свою руку ему в ладонь. Сначала Кин никак не отреагировал на эту робкую попытку утешения, и хотя девушка делала вид, что следит за многоцветными огнями, с шумом рассыпавшимися над водой, она остро ощутила это отвержение. Но когда шли пешком к ее дому, Кин спокойно сказал:

– Спасибо, что держала меня за руку.

– У тебя поразительная сила воли, – неожиданно для себя заметила Лесия.

– Я не боюсь ни огня, ни фейерверков. – Он помолчал и добавил нехотя: – Просто они оживляют воспоминания.

Вечером накануне отъезда в Гисборн Лесия и Кин отправились на вечеринку к Андреа. Кин хорошо вписался в незнакомую компанию, частично благодаря своему интеллекту и властному обаянию, которое привлекало к нему взгляды и интерес в любом месте.

Но, по правде говоря, выражение «хорошо вписался» едва ли достаточно полно передает эффект, который Кин произвел на одну особу, кисло думала Лесия, глядя на рыжеволосую пышнотелую молодую женщину, напропалую заигрывавшую с Кином.

– Я хочу сказать тебе пару слов, – пробормотала Андреа, проходя мимо нее на кухню с пустым подносом. Лесия последовала за подругой.

– О чем? – осторожно спросила она, выкладывая в вазочки аппетитные закуски.

Открыв дверцу холодильника, Андреа достала блюда с едой, поставила их на стойку и аккуратно принялась снимать прозрачную пленку.

– Поспеши на выручку к твоему драгоценному Кину и спаси его от девушки Дэмьена. – Она фыркнула. – Правда, бедняжка откусила кусок, который ей явно не по зубам. Но Дэмьен в ярости, он пьет рюмку за рюмкой с тех пор, как появились вы. Как бы он не набросился на твоего Кина.

– Я захвачу эти вазочки…

– Не трогай, – запретила Андреа, шлепая ее по руке. – Иди и веселись; все прочие, кажется, слава Богу, веселятся на славу.

А Кин в особенности. Лесия увидела, как роскошная рыжеволосая особа слегка переступила на месте и ее грудь качнулась вперед и вверх. Девушка Дэмьена не могла бы высказаться ясней, даже если бы повесила себе на шею плакат.

Мысли Лесин словно дошли до Кина – он поднял глаза, и веселые огоньки в них тотчас же погасли. Он что-то сказал рыжеволосой, отошел от нее и двинулся мимо болтающих, танцующих, шумных гостей прямо к своей цели – к Лесин.

Кин совсем не похож на своего отца, подумала Лесия и вся подобралась, охваченная лихорадочным ожиданием. И он нисколько не напоминает Энтони.

Мужской голос над самым ухом заставил ее вздрогнуть:

– Вы позволите угостить вас коктейлем?

– Нет! – сказал Кин, умудрившись в одно коротенькое словцо вложить отчетливую неприязнь. – У меня есть коктейль для этой дамы.

Он протянул Лесии бокал, но его глаза устремились на лицо мужчины с первобытным вызовом, окончательно смутив беднягу.

– Извини, приятель, – пробормотал тот и исчез.

– Не было никакой необходимости вставать в позу, – резко сказала Лесия. – Он всего лишь проявил любезность. А даже если бы не только любезность, я в состоянии сама справиться с нежелательной ситуацией.

Она ожидала, что Кин рассердится, но он смутил ее своим смехом и, нагнувшись, быстро и жадно поцеловал в губы.

– Я заявил о своих правах, – сказал он. Хотя в его голосе и звучала некоторая шутливость, глаза сурово горели.

– Неужели ты ревнуешь?

– Если желание вытащить тебя отсюда и провести с тобой безумную ночь, после которой мы оба едва ли найдем в себе силы поднять головы, и есть ревность – значит, я ревную.

Лесия часто задышала, приоткрыв пересохшие губы. Она провела по ним языком и, поймав взгляд Кина, поняла, что это невинное движение послужило как бы приглашением. Глаза его вспыхнули, и их огонь проник за хрупкую преграду ее самообладания.

– Это больше похоже на неутоленное вожделение, – выговорила она хрипло.

– Нет, – сказал он, понизив голос так, чтобы слышала только одна Лесия. – Ты не из тех женщин. Ты – женщина, которую я люблю до безумия и которую хочу иметь право называть своей.

И, уже не желая больше сдерживать своих чувств, он обнял ее. Они притворились, что танцуют, но это была только видимость. В гостиной стоял немалый шум от стереоприемника, но Лесия ничего не слышала, ничего не сознавала, кроме стука их сердец, ритмы которых чудесно слились в гармоническую, сложную и выразительную мелодию. Абсолютно сознательно, не заботясь о том, что совершает акт капитуляции, Лесия сказала:

– Идем, Кин.

Уже пять минут спустя они были в его машине и мчались под мерный рокот мощного двигателя по тихим улицам пригорода, освещенным ярким светом фонарей, который затмевал сияние луны и звезд.

– Я хочу отвезти тебя домой, – сказал Кин ровным голосом. – К себе домой.

Слегка поколебавшись, Лесия ответила:

– Да.

И тут ее охватила паника – все происходило так стремительно, чувства слишком переполняли ее, она теряла контроль над событиями. Кин потянулся и накрыл широкой и теплой ладонью ее беспокойно стиснутые на коленях руки. И словно по волшебству нервный страх превратился в решимость. Кин бегло взглянул на нее. Его лицо было сосредоточенным и суровым, но Лесия чувствовала, что его снедает жестокая, почти обессиливающая страсть, потому что и с ней происходило то же самое – кости сделались мягкими, в голове все перепуталось, так что она лишилась способности рассуждать и не могла додумать до конца ни единой мысли и только знала каждой клеточкой тела, что настал ее час и пришел Он – ее мужчина.

• Предыдущая
• 23/31
• Следующая