Выбери любимый жанр

Целуй меня (ЛП) - Ловелл Л. п. - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

Она всегда торгуется со мной.

— Мой отец… мой родной отец… он и есть босс.

Она замирает на месте, вытаращив глаза.

— Главный босс? Твой отец Чезаро Уголи?

Я киваю, и Уна качает головой.

— Мне следовало догадаться. И все это время ты знал?

— Да.

По лицу Уны видно, как паззлы постепенно складываются в ее голове.

— Значит, это был план. Изначально все было спланировано. Анна … все ради этого.

— Начиная с самого первого момента нашей встречи, все было спланировано именно для того, чтобы ты убила Арнальдо. Для того чтобы я стал младшим боссом.

Ее лицо превращается в застывшую маску. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы точно засечь тот миг, когда она блокирует все свои эмоции.

— Но я совсем не ожидал того желания, которое испытываю к тебе. К тому времени, как ты оказалась в опасности, я уже знал, что смогу защитить тебя. Но ты сбежала.

Резко выдохнув, она поворачивается ко мне лицом.

— Я знала, на что шла. Мне было известно, что ты, ублюдок, используешь меня. Я сама согласилась на это.

Склонив голову набок, я медленно приближаюсь к Уне, вторгаясь в ее личное пространство. Она отодвигается от меня до тех пор, пока не натыкается спиной на преграду, и я упираюсь ладонью в стену у нее за головой. — Твоя очередь. Почему ты сбежала?

Она сердито смотрит на меня.

— Потому что меня заказали, оценив мою голову в пять миллионов. И я понятия не имела, кто это сделал.

Я наклоняюсь ближе и касаюсь губами ее щеки. Она пахнет ванилью и оружейным маслом, от одного этого запаха мой член твердеет. Уна пытается высвободиться, но я прижимаю ее к стене всем своим телом.

— Если это так, то зачем выпрыгивать из окна, после того как ты убила Арнальдо?

— Я … — она останавливается и лишь молча открывает и закрывает рот.

— Ты моя, Morte. Я бы защитил тебя.

Уна тяжело сглатывает и внимательно всматривается в мои глаза, словно ища в них подтверждение этим словам.

— Я должна сделать все сама, — выдыхает она.

— Сделать сама что? — медленно спрашиваю я.

Она зажмуривает глаза и приоткрывает губы. Такая хрупкая. Такая невинная. Хотя я знаю, что это совсем не так.

— Мне нужно уехать отсюда, Неро, — говорит она.

Резко выдохнув сквозь стиснутые зубы, я обхватываю рукой ее шею, сжимая пальцы на нежной коже. Открыв глаза, она отталкивается от стены — прямо в мои объятия. Губы Уны ласково касаются моих, я ощущаю на языке ее теплое дыхание, и кровь моя ускоряет движение по венам.

— Позволь мне уйти, и через несколько месяцев я вернусь к тебе, — говорит она, демонстрируя неожиданную для нее беззащитность.

Прищурив глаза, я внимательно смотрю на Уну, пытаясь прочитать ее мысли.

— Я обещаю. Королева всегда защищает короля, помнишь?

— Уже нет.

Откинув голову обратно к стене, Уна прикусывает нижнюю губу. Я ни разу еще не видел ее настолько измученной: она словно выстояла схватку с целым миром, но каким-то образом уцелела.

— Пожалуйста, — просит она.

— Зачем? Что это за дело такое, на выполнение которого требуется несколько месяцев?

И тут до меня доходит. Все встает на свои места. Недостающий паззл закрывает зияющую дыру в общей головоломке.

— Нет! — я стискиваю горло Уны сильнее и прижимаю ее спиной к стене. — Нет!

Она бьет меня кулаком в живот. Я рычу и прижимаюсь к ней всем телом до тех пор, пока наши губы едва не соприкасаются.

— Позволь мне уйти и родить ребенка, — говорит она. — А потом я вернусь.

— Так вот что ты надумала? Родить ребенка в чужой стране и бросить его? — от гнева, граничащего с яростью, я почти кричу.

Она стискивает зубы, пытаясь оттолкнуть меня.

— Нет, я отдам его на усыновление. Это не значит бросить.

— Проклятье! — все мое тело зудит от напряжения и гнева. Я испытываю желание отойти от нее, но в то же время ни за что не хочу отпускать ее снова. Как она могла так поступить?

— А что ты предлагаешь?

— Если ты, черт возьми, не хочешь его, то почему нельзя было просто избавиться от беременности? — шиплю я ей в лицо.

Уна замирает и опускает взгляд в пол. После долгой паузы она, наконец, говорит:

— Я не хотела ребенка, но и этого делать не буду. Посмотри на нас, Неро, — она жестом указывает на меня и на себя поочередно. — Я не могу иметь ребенка. Детям нужно … — она отворачивается, и ее взгляд становится отстраненным. — Я не знаю. Только точно не мы…

Моя хватка на ее горле ослабевает, и я, положив ладонь ей на щеку, обвожу большим пальцем контур нижней губы. О, моя жестокая бабочка. Такая сильная. Но с такой непоправимо искалеченной душой. И так твердо стоящая на своем. Она считает себя орудием убийства, натренированным и выпущенным на волю. И больше ничем. Но это не так. Уна — гораздо больше, чем орудие убийства. Она бросила все, чтобы спасти свою сестру! Сестру, которую не видела тринадцать лет. Сестру, о существовании которой должна была забыть, благодаря зверской системе обучения и воспитания. Она не понимает одного: Николай хотел, чтобы она не испытывала больше никаких чувств, но она по-прежнему чувствует, и, значит, ему не удалось ее сломить. То, что Уна считает слабостью, является доказательством ее невероятной силы. Она права: мы есть и навсегда останемся безжалостными и жестокими. Это у нас в крови. Это инстинкты. Понимаю, что она говорит правильные вещи, но все же хочу чего-то… Того, что всегда считал ничего не значащим. До этого момента. До того самого мгновения, пока не столкнулся с этим лицом к лицу. С тем, что уже растет внутри нее. Внутри моей зловещей королевы.

— Ты можешь считать себя гиблой. Ты можешь быть убийцей. Но ты не бессердечна, — я убираю ладонь от ее лица, и Уна открывает глаза. Одинокая слеза катится по ее щеке. За то время, что я знаю эту женщину, мне довелось видеть, как она убивает, даже не моргнув глазом, и как она угрожает людям без малейших угрызений совести. Я слышал, как душераздирающе она кричит во сне от боли. Я видел, как она оплакивала судьбу своей сестры. Я наблюдал, как ее защитная оболочка медленно растрескивается и откалывается кусочек за кусочком. И с каждым новым осколком меня все больше затягивает и влечет к ней. Но мы такие, какие есть. Уна всегда должна быть моей силой, а я — ее. Потому что в противном случае мы станем слабостью друг друга.

Сейчас мы с ней равны, но мои следующие слова изменят расклад сил.

— Ты остаешься здесь. И не вынуждай меня применять силу, — после чего я разворачиваюсь и выхожу из комнаты.

— Неро! — кричит она мне вслед.

Только что я сделал Уну своим самым уязвимым местом, а себя … а себя я только что сделал отцом. У бедного малыша нет ни единого гребаного шанса, но я не брошу его на воспитание чужим людям, как это было со мной.

Глава 7

Уна

Я расхаживаю взад-вперед по спальне, в которую меня проводил вооруженный охранник. На дюйм отодвинув занавеску, вижу трех мужчин, стоящих на страже под моим окном. И они смотрят прямо на меня. Ясно как день: они здесь, чтобы не дать мне уйти, а вовсе не для защиты от злоумышленников. Но могли хотя бы притвориться.

Издав разочарованный стон, я опускаю занавеску. Не собираюсь быть пленницей Неро. Пусть катится ко всем чертям. Комната пропиталась его запахом — даже постельное белье пахнет его одеколоном. Присев на край кровати, я пытаюсь придумать выход из этой ситуации.

Я никогда не допускала даже мысли о том, что Неро захочет ребенка. Наверное, этот вариант не рассматривался, потому что Неро никогда не должен был узнать о моей беременности. А теперь он ни за что не выпустит меня из поля зрения.

Чем дольше я сижу взаперти, тем сильнее меня охватывает паника. Я скрывалась от Арнальдо. Я скрывалась от Неро. Но в основном старалась держаться как можно дальше от радаров Николая. Все дело в том, что этот ребенок нигде не будет в безопасности, пока он мой, и пока находится со мной. Из-за Николая. Его одержимость созданием универсальных идеальных солдат изначально распространялась на детей лет десяти и старше — мне было столько же. Десятилетний ребенок готов к освоению боевых техник, его возможности позволяют отточить мастерство до совершенства. Николай никогда не брал детей младше восьми лет, пока какой-то его боец не обрюхатил повариху на одном из объектов. Тогда я поехала вместе с ним забрать ребенка. Мне было восемнадцать, но я до сих пор помню, как Николай смотрел на младенца — словно это новое оружие в его арсенале. Блестящая игрушка. И после этого до меня дошли слухи, что приказано больше не стерилизовать бойцов в целях «разведения» детей. Чем младше ребенок, тем в большую зависимость его можно поставить за годы взросления. Конечно, тогда меня не волновала судьба детей, они были не моей заботой. Честно говоря, они и сейчас меня не волнуют.

9

Вы читаете книгу


Ловелл Л. п. - Целуй меня (ЛП) Целуй меня (ЛП)
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело