Сила Внушения (СИ) - Иванович Юрий - Страница 47

Опять же, раз он лечил (или травил) Сталина, значит и знал того поболее других лиц.

Так что встреча в домашней, непринуждённой обстановке с Вовси состоялась на даче одного из друзей Ахутина. Там Александра представили как двоюродного племянника руководителя кафедры, имеющего золотые руки и умеющего делать массаж шейных позвонков. Дескать, такой массаж заставляет на две недели забыть про остеохондроз и неприятный хруст в самой шее. А профессор Вовси как раз и страдал временными болями в районе вышеназванного места.

К счастью, Мирон Степанович не оказался пакри. И как только мемохарб начал делать ему лёгкий массаж шеи, многие тайны стали открываться ему в новом свете. И они хорошо укладывались в этакий формат протокола допроса:

— Кто вас назначил на место главного терапевта Красной Армии?

— Смирнов Ефим Иванович, тогдашний начальник Главного военно-санитарного управления Красной Армии.

Смирнов — вообще отдельная история. В данное время он уже стал министром здравоохранения СССР и будет на этом посту до декабря 1952 года. Его тогда снимут и лишь чудом не успеют арестовать по «делу врачей». Только вскоре последовавшая смерть Сталина разрушила всё следствие и дело прекратили.

— По какой причине?

— Знал ещё тогда о моих махинациях с лекарствами. Я ему обязан своей свободой. Ну и делиться пришлось…

А вот это тесное сотрудничество Смирнова и Вовси на ниве уголовно наказуемой деятельности, говорило о многом.

— Есть ли какие-то постоянные контакты с враждебными организациями за границей, запрещёнными в нашей стране?

— Да. Нам поступают определённые рекомендации от «Джойнт».

Об этом упоминалось в следствии по «делу врачей» 1952 года.

— А кто вас вывел на эту организацию?

— Мой двоюродный брат, актёр Михоэлс.

И о таком персонаже имелись сведения в памяти Киллайда. Якобы этого актёра убьют вскоре, в начале следующего года по личному распоряжению Сталина. И получается, что не было дыма без огня? Ведь на самом деле Михоэлс имел преступные связи с буржуазно-националистической организацией. И что «оттуда» могли «рекомендовать» советским врачам? Правда, сам этот факт вроде как не подсудный. А так как Михоэлс являлся видным, известным деятелем искусства, председателем комитета ЕАК (еврейский антифашистский комитет), руководителем театра и прочее, прочее, то его просто так судить — выглядело довольно сложно. И неправильно в политическом плане? Вот его представители МГБ Белоруссии и уберут вскоре? Но теперь-то становилось понятно, чем он не угодил чекистам.

— А кто ещё с вами готов выступить на защиту и пропаганду демократических завоеваний Запада? И как именно?

И на эти вопросы Мирон Вовси ответил в мыслях слишком много и слишком подробно. Сразу хватило бы на десяток расстрельных статей данного времени. Точнее, главный терапевт не отвечал, это сам мемохарб вытягивал нужные фразы, копаясь в памяти своего пациента. Конечно, хотелось копаться и дальше, там столько всего было! Да и задать должную программу поведения следовало, хотя бы на какое-то время.

Увы, время истекло, пришлось прекращать сеанс, надеясь на второй. Но дальше что-то пошло не так. Вовси встал с кресла, прислушиваясь к себе, крутя головой, а на вопросы со стороны отвечая:

— Угу, прошло… В самом деле полегчало… От поглаживаний?.. Странно! — и тут же почему-то сердито посмотрел на парня, злясь вместо благодарности и не скрывая этого: — И всё-таки это шарлатанство! Прекращайте этим заниматься, молодой человек! Иначе плохо кончите!

И тут же ушёл домой, оставив всех в полном недоумении.

«Неужели что-то прочувствовал и понял? — изумлялся Киллайд. — И каким-то образом догадался, что я у него покопались в памяти? Хм… как бы не пришлось устранять этого типа… И ни одной толковой закладки ему в мозги не вложил… Придётся срочно знакомиться с его супругой. Как её там, Вера Львовна? Наверняка она с ним — одного поля ягоды».

Жалеть кого-то или мучиться душевными терзаниями, мемохарб не собирался. Другой вопрос, что и спешить с проведениями акции было нельзя. Не хотелось привлечь к себе внимание всех и сразу. Тогда уж точно ничего не получится, и бежать придётся с любимой женой куда подальше, желательно на край света.

Вот и приходилось каждый день проводить всё новые и новые знакомства. Нужда! А иначе, зачем он стал бы знакомиться ещё и с какой-то Верой Львовной?

Хорошо, что семейство Вовси жило в том же элитном доме, что Ахутин. А туда Шульга оказался вхож уже к концу сентября. Так что сразу на следующий день после «массажа», ближе к вечеру, постарался как бы нечаянно столкнуться с женой главного терапевта. И даже сумел напроситься в гости к дородной тётке, подержав её коротко за ручку:

— Вера Лейбовна, я к вам от «наших», — ну да, приходилось частенько прикидываться представителем богоизбранного народа. Тогда как мысленно:

«Не пакри?.. Вот и отлично! — радовался от души. — Сейчас и она мне быстренько нужную информацию скинет… Да и сама — медик, при нужде своего шустрого афериста муженька быстро упокоит».

Заговорил, заболтал, под равнодушными взглядами консьержки и дежурного милиционера (давно под внушением), да так и прошёл за дамой в её квартиру. Внутри, минут за двадцать и узнал, что надо, и должную программу действий заложил. Что сильно удивило, так это наличие в квартире немалого запаса лечебных препаратов наркотического свойства и анальгетиков. Чуть ли не склад целый. Эти Вовси что, решили частную аптеку открывать?

А что больше всего не понравилось мемохарбу, так это резкое возбуждение женщины. Он уже собрался уходить, а Вера Львовна стала срывать с себя одежду, пялясь на парня выпуклыми глазами. Такие случаи с дамами случались в прошлой жизни. Некоторые землянки оказались странно восприимчивы к гипнозу, когда побочным действием выступала странная влюблённость в «повелителя». Причём это вело к иным негативным последствиям в женском организме: если не случалось ежедневного полового удовлетворения, то резко рушилась вся иммунная система. Месяц, два, без ежедневного оргазма, и вся нерастраченная энергия словно разъедала внутренности, наступала смерть. Для спасения такой особи следовало проводить иное внушение, стократно более сложное и затратное. В данное время Киллайд при всём желании не смог бы произвести подобное переформатирование.

«Разве что за месяц умения подрастут? — сомневался он, уже спеша к себе домой. — Да и за такой срок с этим семейством окончательно всё прояснится, посмотрим на дальнейшее поведение её мужа, Мирона Степановича… А вообще-то странная дама! Вроде и в возрасте уже, а какой нимфоманкой оказалась!»

Проясняться по поводу опасности, стало уже через несколько дней. Настенька ещё осталась после занятий на несколько часов в институте, засев с несколькими аспирантами в химической лаборатории: они начали интенсивную разработку нового препарата. Тогда как сам Шульга решил пробежаться в ближайшей округе по своим делам. Да встреча намечалась с парочкой своих помощников-шпионов, входящих в пятёрку зомбированных уголовников. Те работали не покладая рук и стаптывая подошвы, ведя слежку за обозначенными лицами из уголовной и партийной аристократии.

Вышел на улицу, осмотрелся по сторонам, да и поспешил куда намеревался. Но не успел ещё и до ближайшего переулка дойти, как рядом, взвизгнув тормозами, остановилась легковая машина и два типа в гражданской одежде, взяли Шульгу в коробочку:

— Госбезопасность! — прошипел один из них, не показывая намерений предъявить хоть какой-нибудь документ. — Садись немедленно в машину и не рыпайся!

Киллайд и не подумал сопротивляться. Хотя этих двоих мог просто уронить на брусчатку ментальными ударами по сознанию. Но следовало всё-таки выяснить досконально: с какой стати такой наезд и кто послал?

Поэтому парень безропотно уселся на заднее сиденье и не возражал, когда его подпёрли с двух сторон и крепко ухватили за руки. Правда, один из конвоиров сразу деловито поинтересовался: