Сила единения (СИ) - Иванович Юрий - Страница 25

Четверо помощников и соратников ничего толком рассмотреть не смогли. Шульга что-то заметил и почувствовал, замирая и присматриваясь с максимальным тщанием. Тогда как Фреза лишь через минуту наблюдений озадаченно признался:

«Теперь и я вижу! И самому себе не верю!.. Ладно я — художник, мне дано такое рассмотреть от самого рождения, виду многие оттенки, недоступные остальным. Но Настенька?!.. Как такое может быть?..»

«Так у женщин лучше ощущение цветовых гамм!» — напомнил ему Лётчик. И тут же получил возражения:

«Ну и что?! Ни разу в нашей истории не было, чтобы женщина стала специалистом в этой уникальной, тончайшей сфере исследований! И в легендах утверждается, что только мужчинам подвластны силы этой стихии!»

«Ха-ха! Всегда есть исключения из правил, — фыркал его оппонент. — И если придётся нечто чинить в моих аурных потоках, то я лучше доверюсь нежным женским пальчикам, чем твоим грубым рукам невежественного крестьянина! — и тут же весьма благоразумно напомнил все участникам ритуала: — Не пора ли нам закругляться? А всё остальное, мы можем обсудить и проверить в том же астрале, но сидя на кухне и попивая чаёк с сушками!»

«Верно! — тут же согласился с ним Шульга. — Пока сидим, не шевелимся… Начинаю сброс связующей энергии… Ух, как засияло-то!.. Надеюсь, наверху уже день и остаточных эманаций никто не заметит… Хорошо! Теперь расслабляемся и размыкаем круг… Ну да, больно! Руки-то занемели… Настя, помогай им! Делай массаж и давай малое исцеление… Заодно получишь первые практические навыки…»

Вдвоём с женой, он в течение минут пяти размыкал руки соратников, делал массаж, помогал подняться со стульчиков. Всё-таки больше десяти часов они все провели в одном положении, практически не шелохнувшись. Когда вновь оделись, собрали имущество со стульями, Пасечник уточнил:

— В путь?.. Или устроим быстрый завтрак?

Мнение оказалось единодушным: домой! А уже там, что угодно.

Но как только тронулись в путь, неожиданно Фреза замер на месте, воскликнув:

— Вспомнил! — и тут же стал объяснять, обеспокоившимся товарищам. — Вспомнил, как называется этот самый ритуал: Граппо! А те, кто выжил после него: грапповец. Хе!.. То есть мы теперь с вами — грапповцы.

— Какое-то странное название? — скептически скривился Лётчик. — Ты ничего не перепутал?

— Ну да, — сомневался и дед Елоха, — ерунда какая-то. Не хочу, чтобы меня грапповцем обзывали. Звучит, как производитель какой-то венгерской самогонки. Какая-то не русская лебеда…

— Точно вам говорю! — упорствовал знаток живописи и лесной нечисти. — Прадед моего прапрадеда так себя называл, и гордился этим. А прожил он… вдумайтесь в цифру! Почти сто пятьдесят лет! И это, в какие тяжкие годы!

Пасечник на это только крякнул:

— Да мы и так столько протянули бы! — после чего подумал и уже на ходу, догоняя остальных, пробормотал: — Но если это поможет мне ещё парочку раз омолодиться, то пусть меня обзывают, хоть грапповцем, хоть марковцем, хоть сра…

И вовремя примолк.

Поднимались из глубин не в пример дольше, часа два с четвертью. Но в котельной, несмотря на новый, наступивший рабочий день, всё оставалось в полном порядке. Никто нелегальных спелеологов не остановил, не окликнул, зато обе железные двери за их спинами быстро прикрыли и опечатали многочисленными бумажками, создав идентичный вид, как прежде.

На улице — день, десять утра. Стихия бушевавшая ночью, стихла. Морозец, градусов пять. Зато снега намело столько, что транспорт не ходил от слова совсем. И только спешащие по своим делам люди, шли затылок в затылок по протоптанным тропинкам между сугробами в рост человека. Правда дворники вышли не просто все на борьбу со снегом, похоже вышли все их родные помогать, не говоря уже про остальных работников ЖЭКов. Само собой, что и многочисленные служащие иных контор выплеснулись на улицы. Вот только им лопат не хватало. На больших перекрёстках виднелись толпы солдат, помогающих сбрасывать снег в раскрытые зевы канализации.

В дом семеро соратников вошли, стараясь не делать это единой толпой. А потом собрались на кухне молодого семейства. Но некоторое время все сидели молча, прислушиваясь каждый к себе и пытаясь осмыслить случившиеся с ними изменения. И ведь было что осмысливать!

Та же Анастасия теперь с восторгом присматривалась к аурам, находя в этом невероятное упоение. Оба азиата пытались соразмерить и подсчитать свои новые силы. Три старых товарища, борющихся за справедливость — настолько больше получили новинок в свой арсенал, что никак не могли всё ценное разложить по полочкам оперативной памяти.

Даже мемохарб никак не мог толком определиться в своих резко скакнувших возможностях. Но если его обожаемая жена вдруг стала уникальным специалистом в изучении аур, то у него наметился явный перекос в пользу создания объёмных изображений. И он даже побаивался тех фантазий, которые при желании мог превратить в жизнь. Конечно, ещё следовало провести натурные испытания большого масштаба, где-нибудь в подходящем для этого месте. Иначе просто пострадают невиновные или сойдут с ума непричастные.

Но уже сейчас была уверенность, что при надлежащей тренировке удастся создать, что угодно. В том числе и объекты, на какое-то время получающие материальную основу. Например, в данный момент Киллайд незаметно для других создал у себя под ногами иллюзию пушечного ядра. Затем сделал её материальной и покатал подошвой своих тапочек. Изделие имело массу и тяжесть именно чугунного ядра, которое если хорошо разогнать да куда-нибудь бросить, то оно пробьёт… Да много чего пробьёт! Всё зависит от скорости и толщины преграды.

Покатал ногой и сделал «отпуск» своего первого шедевра, после которого объект словно испарился. На что мемохарб с удовлетворением мысленно хмыкнул:

«Эх, мне бы такое умение во время молодости в первой жизни! Мм!.. Я бы такое устроил своим врагам!.. Только непонятно, откуда оно сейчас у меня взялось? Насколько помню, такое ни одному харби не было подвластно. Хотя такие вот пьетри имелись, но… больше ничего иного они не умели. И держали их под плотным контролем, как бы, не строже, чем меня. То есть получается, что взяться этому умению — было не откуда?.. Может у моих предков нечто такое завалялось и сейчас проснулось? Или это некие скрытые способности моих помощников мне передались?.. А может у Настеньки кто-то в предках был из умельцев подобной „телепортации материальных иллюзий“?.. Кто подсказал бы?..»

Да, подсказать подобное было некому. Пока…

Но, в конце концов, все остальные участники ритуала, кое-как осознавшие свои новые силы и способности, пришли в себя и стали засыпать Шульгу вопросами. Первым поинтересовался Пасечник:

— Александр, я вот сразу видел, что ты человек дважды прошедший реинкарнацию. Но если сейчас твоя вторая жизнь как-то мне стала известна, пусть и в общих чертах, то о твоей первой жизни ничего конкретного я не узнал. А там такие мрачные тайны клубятся, что мне даже страшно становится. Не приоткроешь завесу?.. Или мы ещё не доросли до этого?

Главное, что он сильно напряг своими вопросами и Анастасию. Конечно, как девочка порядочная и жутко дисциплинированная в последнее время, она терпеливо ждала наступления того часа, когда Шульга расскажет всё. Так он обещал не раз и не два, надеясь, что этот час наступит не раньше, чем лет через десять. Лучше — ещё позже. Когда у них уже будет несколько детей и никакая информация о прошлом не сможет омрачить или осложнить их отношения. Ведь существует огромная разница между проживанием с мужчиной сверстником и существом, прожившим не одну сотню лет. Да ещё и родившимся в иной цивилизации. Какая юная психика выдержит благополучно такие знания?

Да и о предыдущей жизни Шульги, она если и догадывалась по массе косвенной информации, то точно ничего не знала. В идеале — ей и знать ничего не стоило. Просто живи, радуйся и наслаждайся настоящим временем.