Сила единения (СИ) - Иванович Юрий - Страница 44

— Вот же мы с тобой влипли, Александр! И как бы нам отсюда незаметно испариться?.. В институте так спокойно… Секретарша нам чаёк заварила бы…

Смирнов относился ко всему индифферентно. Да и направить его мысли в нужную сторону — никогда не поздно. Ворошилов страшно злился, обижался на унижающее его поведение министра госбезопасности. А вот Кагановича, идущего уже впереди, пришлось активно успокаивать, внушать ему вести себя прилично и подчиняться распоряжениям работников госбезопасности. Иначе он собирался уже поднять ор, игнорировать "отца народов" и нагло покинуть территорию Кремля. Как-то психика у него начала сбоить, ему хотелось даже выхватить у кого-то оружие и открыть стрельбу. Причём в спину как раз рядом идущих товарищей по партии.

Коридор заканчивался. Охраны стало больше, причём все офицеры госбезопасности. И каждого из них пытался проверить не только мемохарб, но и его помощники. Но если простых людей "прощупать" было просто, то вот пакри попросту старались заранее удалить в иные части кремлёвского комплекса. И это удалось, к моменту приближения главного государственного деятеля. Как бы… Потому что у самого большого помещения стоял какой-то капитан с затуманенным взором, без оружия, и со счастливой улыбкой на лице. Понятно, что Киллайд сразу им заинтересовался, восклицая по ментальной связи:

"А это что за олигофрен?.." — попутно влезая в сознание капитана.

"Фанатик какой-то, — сразу отозвался Рошан. — Поёт мысленно какие-то марши, напевает Интернационал. Скорей всего помешан основательно…"

"Стоп! Что-то тут не то! — запаниковал Шульга, невольно приостанавливаясь и придерживая Ахутина за рукав кителя. — Однозначно, этот тип под гипнозом!.."

А вождь уже прошёл в приёмную, где толпилось несколько секретарей. Дверь в его кабинет была открыта, в проёме виднелись Ворошилов и Власик. Иосиф Виссарионович тоже приостановился, что-то спрашивая у какого-то секретаря и тыча рукой в сторону стола Поскрёбышева…

И в этот миг рвануло! Взорвался именно обозначенный стол. И очень сильно взорвался, разлетаясь щепками во все стороны. Взрывная волна пронеслась во все стороны, выбивая стекла, круша обивку и ломая мебель. Соответственно, и калеча попавшиеся на своём пути тела. И многим повезло, что взрывное устройство не имело поражающих элементов.

Упали все. Даже не вошедшие в приёмную Смирнов и Ворошилов. Шульга успел отшагнуть в сторону, отталкивая и Ахутина. Так что они вдвоём остались на ногах. Затем с десяток секунд царила повисшая тишина, прерываемая опадающим стеклом и зарождающимися стонами. А потом начался бедлам. Страшный, ничем не сдерживаемый бедлам, в котором кричали живые, стонали раненые, бежали на помощь посторонние, где-то завыла сирена, раздалось несколько выстрелов, и дико, истерически захохотал тот самый, загипнотизированный капитан. Сквозь его хохот порой прорывались слова:

— Убил!.. Я его убил!.. Ха-ха!.. Нет… больше твари!..

И только минуты через две послышались первые, правильные команды:

— Всем оставаться на местах! Больше никому в приёмную не входить! Вызвать всех врачей!..

Это начал распоряжаться маршал Ворошилов, резко вскочивший на ноги, но время от времени смахивающий кровь с рассечённого лба. Не отставал в раздаче команд и целёхонький Жданов. За ними стал покрикивать и Власик, пусть и пошатывающийся время от времени и встряхивающий головой. Похоже, их обоих защитила двойная дверь, и лишь слегка контузило взрывной волной. А боевой опыт и командные ухватки позволили быстро прийти в себя, и навести относительный порядок.

Конечно, первым делом попытались оказать помощь вождю. Или хотя бы разобраться, что с ним. Увы! Долго сомневаться не пришлось: слишком уж голова на теле смотрелась заломленной назад. Взрыв попросту сломал шею, вдобавок к массе мелких порезов и куче вонзившихся в кожу щепок.

Также погиб на месте бывший нарком путей сообщения, Лазарь Моисеевич Каганович.

А вот Абакумов отделался лёгкими ушибами, трещиной одного ребра и кучей синяков на лице. Ну и контузило его знатно: только минут через десять пришёл в себя, сразу попытавшись встать на ноги. Не удалось. Но покинуть приёмную на носилках, Виктор Семёнович всё равно отказался. Так и просидел в уголке, приходя в себя и внимательно прислушиваясь к разносящимся командам и распоряжениям. После чего, уже с перебинтованной плотно грудью, подключился к руководству. Можно сказать, что ему невероятно повезло: от удара взрывной волны его своими телами оградили Сталин и Каганович.

Погибло ещё два секретаря и один представитель госбезопасности, стоявший у входа в главный кабинет. Все остальные, отделались ранениями и контузиями разной степени.

Ловить инициатора взрыва не пришлось: он сам себя выдал. Да и в ладони у него находился миниатюрный пульт дистанционного управления взрывным устройством. Его почти сразу крепко взяли под локотки иные работники безопасности. Но, как понял уже всё проверивший к тому моменту Киллайд, никакой информации от этого сумасшедшего человека не добиться. Редкий случай: мозг почти выжжен и только оставлены несколько запрограммированных функций.

Конечно, все грапповцы так умели сотворить с человеком. Кроме Бельских. Но что, если рядом ещё такие же специалисты имеются? Или в той же Москве?.. Не предполагали! И вполне естественно, что новая вводная отныне заставит оглядываться по сторонам с утроенной бдительностью. И не факт, что удастся локализовать такого опасного противника. Хотя Пасечник попытался сбить накал нервозной паники:

"Работали над этим психом, скорей всего, стационарно. То есть несколько мозголомов его держали в руках и внушали свою волю… И всё это наслоилось на личную ненависть и оголтелый фанатизм. И неважно, какого толка были убеждения этого капитана. Для великих целей таких фанатиков для разовых акций, умели готовить во все времена".

Но сейчас дальнейшая судьба зомбированного капитана уже никого не волновала. Приходилось срочно решать: на кого делать ставку? Кого ставить во главе правительства? Кто потянет лямку управления, жёстко продавливая свои и нужные грапповцам волевые решения? И как это всё отразится на внутренней и внешней политике?

По некоторым размышлениям стратегического толка, следовало поставить во главе руководства Берию. Всё-таки он лучше всех знал, за какие нити надо потянуть в каждом конкретном случае. Хотя против такой кандидатуры и возражал Лётчик, выражающийся в присущей ему манере:

— Все эти комуняки — редкостные ублюдки! Но среди них Лаврентий — как бы, не самая главная гнида! В расход его! Ату, ату!

Мемохарб не слишком-то прислушивался к таким высказываниям помощника. Но вся сложность в том, что Берия умчался в неизвестном направлении. И его пока локализовать не удавалось. На связь он сам ещё не выходил, да и никто из самого Кремля пока не спешил разносить новость о гибели вождя. Те же доверенные служаки, знавшие о тайной линии метро, попросту перекрыли лишние линии телефонной связи с городом. Пока…

Молотов?.. Пока он тоже не отозвался, видимо только начав свою работу в министерстве иностранных дел. Но вряд ли этот дипломат сейчас сможет жёстко удержать в руке вожжи власти.

Маршал Будённый изначально не рассматривался на такой высокий пост. Храброму кавалеристу только и можно позволить рубить всех подряд своей шашкой.

А вот оставшиеся в живых соратники вождя, явно желали примерить корону именно на себя. Но Абакумову явно мешала толком развернуться полученная контузия и небольшие ранения. Всё-таки здесь было не поля боя, где за своего командира готовы лечь под пули большинство офицеров и рядовых бойцов. Ко всему, значительная часть этих бойцов, уже находилась под определённым внушением и могла банально ослушаться министра госбезопасности. И ослушивались! Доводя своего высшего начальника до нервных срывов возражениями, уточнениями и несогласием. Да и сами грапповцы как-то с недоверием относились к Виктору Семёновичу. Все! Дескать: