Маркиз де Сад - Томас Дональд Серрелл - Страница 18
- Предыдущая
- 18/91
- Следующая
Граф де Сад, собственное здоровье которого оставляло желать много лучшего, с одобрением отнесся к ухаживаниям сына, поскольку хотел видеть его обустроившим свою жизнь. Относительно серьезности намерений Сада сомнений, казалось, не возникало. В то же время отношения молодых складывались далеко не платонически. В письме, написанном ей 6 апреля из Авиньона, Сад предстает большим ревнивцем, поскольку угрожает каждому из своих возможных соперников рассказать об их интимной связи. Мадемуазель де Лори, которой тогда исполнилось двадцать два года, казалась идеальным выбором на роль будущей маркизы де Сад. Но роман между ними дальше помолвки не продвинулся, хотя она продолжала оставаться любовницей Сада. В апреле 1763 года во время поездки в Прованс маркизу представилась первая возможность появиться в Ла-Косте в качестве наследника своего отца. Празднования по случаю его прибытия организовала его тетушка, мадам де Вильнев. Бывший владелец Ла-Коста, Клод де Симьян, в конце шестнадцатого века превратил неприступную крепость на вершине скалы в аристократическую резиденцию. Век спустя здание перешло во владение деда Сада. К преображенному замку вела массивная каменная лестница, начинавшаяся у верхнего уровня деревни, расположенной на северо-восточном склоне. Попасть туда можно было и с юго-западной стороны, минуя оливковые и миндальные рощи, посаженные аллеями, чтобы защититься от жгучих лучей солнца и мистраля.
В тот апрельский день 1763 года Сад вместе с небольшой компанией сопровождавших его лиц прибыл туда из Апта, расположенного с восточной стороны равнины. Они пересекли римский мост, Понт Жюльен, и их встретила кавалькада всадников и украшенных цветами повозок, нарядных, в лентах, пастушек и молодых людей в шляпах с кокардами, ягнят, убранных цветами и дарами. Сцена, будто заимствованная из «Женитьбы Фигаро», не обошлась без приветственного адреса и крестьянского хора. Вся процессия поднялась в замок, где праздник завершился банкетом и балом. Прежде чем ворота Венсеннской тюрьмы окончательно закрылись за ним в 1778 году, Саду довелось побывать в Ла-Косте еще около двенадцати раз. Наибольшим вниманием среди встречавшей его компании пользовался Сад у девушки шестнадцати лет, Марии-Доротеи де Руссе, которая пятнадцать лет спустя станет в замке компаньонкой Сада.
Несмотря на всевозможные проблемы маркиза, деревня Ла-Кост сохранит ему свою преданность вплоть до времени изменения ценностей, которые принесет с собой Революция, случившаяся четверть века спустя после его прибытия туда. Население деревни в 1770 году насчитывало 430 обитателей, составлявших 110 семей. Эти люди славилось своим расхождением во взглядах на вероисповедание, так не похожим на католическое послушание, свойственное жителям южной Европы. Религиозные разногласия были характерны для деревни уже в шестнадцатом веке, и в 1663 году возникла необходимость запретить протестантскую веру. Во времена правления Людовика XV к протестантству относились терпимо до тех пор, пока оно не становилось навязчивым. Пасторы устраивали богослужения в амбарах или в полях за селением. Однако в семидесятые годы восемнадцатого века, когда силы законопорядка прибыли в Ла-Кост, выяснилось, что предметом их внимания является не только неисправимый маркиз де Сад, но и причиняющие беспокойство протестанты.
Пока ранней весной 1763 года Сад находился в Провансе, отец его занимался анализом других вариантов. Все понимали, что финансовое состояние семьи теперь полностью зависит от правильной женитьбы молодого человека. Среди кандидаток на роль невесты в списке графа де Сада имелось имя Рене-Пелажи, двадцатилетней дочери Клода-Рене Кордье де Лоне, президента де Монтрей, возглавлявшего налоговую палату, функция которой состояла в том, чтобы с помощью податей собирать деньги для выдачи субсидий и обеспечения благополучия тех, кто в этом нуждался. Граф де Сад встречался с родителями Рене-Пелаши, и они ему понравились. На его взгляд, и отец, и мать относились к числу наиболее симпатичных и честных людей.
По знатности семейство Монтрей ни в какое сравнение не шло с «кланом» Садов, но их финансовое положение отличалось особой прочностью. Как не мог не заметить граф де Сад, Рене-Пелажи имела одну-единственную сестру, хотя вместе с ними наследниками непосредственного имущества семьи являлись девочка трех лет и еще более юный мальчик. Кроме того, у нее имелась бездетная тетка. Ее мать Мари-Мадлен Массой де Плиссе, президент де Монтрей, происходила из семьи, которая оставила заметный след в общественной жизни и сколотила приличное состояние. Она и ее муж могли позволить себе престижный, в смысле социального положения, брак с одним из отпрысков древнего рода, чтобы триумфальный блеск Монтрей стал достоянием всего света. Семейство Садов по своей родословной считалось безупречным. К тому же, о большей родственной связи с королевским домом Бурбонов Монтрей даже не смели мечтать.
Причитавшаяся доля наследства Рене-Пелажи составляла свыше двух сотен тысяч ливров, и сто шестьдесят тысяч ливров шло за ней в качестве приданого. Сам Сад после смерти отца мог рассчитывать на получение годового дохода, равнявшегося, примерно, сорока тысячам ливров.
В более романтические времена решение семей Садов и Монтрей могло быть встречено одной-двумя эмоциональными сценами, страстным отказом или даже побегом, но к данному известию Сад отнесся с философским спокойствием. Женитьбы не являлась синонимом сексуальной любви: мадемуазель де Лори могла оставаться его любовницей в Провансе, в то время как Рене-Пелажи де Монтрей предстояло стать женой в Нормандии или Париже. В самом же Париже любовь к театру превосходило его страстное желание быть любовником той или иной артистки. Но сексуальные связи маркиза с молодыми драматическими актрисами и танцовщицами оказались достаточно банальны. Но он не мог не заметить, что страх и изумление уличных девушек, вызванные его более чем странными предложениями сексуальных утех, в конце концов ни к чему хорошему не вели. Гораздо больше Сада привлекала возможность заинтересовать своими темными играми, выбранными им для драматизации, настоящую актрису. Если бы он смог ограничиться только этим, его семье, вероятно, больше не пришлось бы переживать из-за него.
Рене-Пелажи де Монтрей была яркой брюнеткой, высокая и статная, с темными глазами поразительной красоты, хотя черты лица не вызывали большого вдохновения. Но ее младшая сестра, Анн-Проспер де Лоне, разительно от нее отличалась, как внешне, так и по характеру: светловолосая, с голубыми глазами, более живая и даже несколько фривольная в своем поведении. Хотя впоследствии она станет более замкнутой, старательной и самой загадочной из двух сестер, сначала Анн-Проспер выглядела моложе и вела себя, как неопытная школьница, а не девушка восемнадцати лет. В ней чувствовалась чрезмерная восторженность, склонность создавать себе героя для обожания. По всему видно, что она совсем не прочь пофлиртовать со своим будущим зятем.
В своих письмах Сад описывает один эпизод, относившийся к тому периоду, когда семья гостила в Шато д'Эвр. Карета сорвалась с места, и в это время на дороге оказался ребенок. Рискуя жизнью, он бросился ей наперерез и спас малыша от грозившей ему опасности. Драма подобного рода, разыгравшаяся на глазах Анн-Проспер, не могла причинить сколько-нибудь вреда репутации галантного молодого кавалерийского офицера, с которым ее семью теперь объединяли общие узы.
Принято считать, что незадолго до женитьбы Сад предпринял попытку изменить брачный контракт с тем, чтобы жениться на младшей сестре, отдавая ей предпочтение перед более холодной и флегматичной старшей. Но мадам де Монтрей отвергла это предложение об изменении имени суженой. Возможно, в просьбе будущего зятя присутствовало нечто, что насторожило ее. Саду нравилась молодость и непосредственность Анн-Проспер. Но до сих пор девушки ее типа и возраста действовали только в его воображаемых гаремах, где в оргиях страсти и ужаса исполняли свои яркие, но претившие им роли.
- Предыдущая
- 18/91
- Следующая
