Обладатель Белого Золота - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 102
- Предыдущая
- 102/129
- Следующая
– Линден, что сказал тебе Кевин?
Но она не собиралась принимать в расчет его боль. Ковенант вознамерился предать, ее – ну что ж. В конце концов, она, возможно, и не заслуживала иного. Но он задумал предать и Землю – тот мир, который, несмотря на все причиненное ему Зло, продолжал лелеять в своем сердце Анделейн. Он вступил в Ядовитый Огонь, полагая, будто знает, что делает, а в результате позволил этому концентрированному Злу выжечь из него нечто похожее на любовь. Оставив одни лишь притязания да амбиции.
– Мне было страшно рассказывать о своей матери, – продолжала Линден. – Я боялась, вдруг ты возненавидишь меня. Но то, что случилось, – хуже. Пусть бы ты возненавидел меня, лишь бы оставалась надежда, что ты продолжишь борьбу.
Линден с трудом подавила подступавшие рыдания.
– Ты значишь для меня все. Ты вернул меня к жизни, когда я, по сути, была мертва. Ты убедил меня не сдаваться, а сам решил уступить. Ты вознамерился отдать кольцо Фоулу!
Линден ощутила, что при этих словах Ковенанта пронзила острая боль. И вызвана она была не обидой, не стыдом, а страхом. Страхом перед тем, что она знает и как этим знанием распорядится.
– Не говори так, – прошептал он. – Ты не понимаешь... – Ковенант выглядел так, словно отчаянно искал нужные слова, чтобы заставить ее если не признать его правоту, то хотя бы усомниться в собственной.
– Ты говорила, что веришь мне.
– Ты прав, – отозвалась она, ярясь и печалясь одновременно. – Я действительно не понимаю.
Выносить это дольше у Линден не было сил. Резко отвернувшись, она со всех ног устремилась во тьму. Ковенант звал ее, кричал так, словно сердце его рвалось на части. Но она не остановилась.
Примерно в середине ночи моросящий дождь превратился в настоящий ливень. Холодные, тяжелые потоки омывали Холмы, порывистый ветер раскачивал деревья, но Линден не искала возможности укрыться – она не желала укрытия. Ковенант зашел по этой тропе слишком далеко, слишком долго оберегал ее от правды. Возможно, он боялся ее – стыдился своего намерения, а потому и скрывал его, сколько было возможно. Однако, размышляя обо всем этом во мраке ночи, Линден не могла не подумать и о том, что, возможно, он старался оберечь ее ради ее же блага: поначалу пытался не допустить, чтобы она оказалась замешанной в историю с Джоан и соприкоснулась с нуждами Страны, затем ограждал ее от злобных ударов Фоула и от безжалостной логики неизбежной смерти его самого. А сейчас и от того, что подразумевало его отчаяние. Все ради того, чтобы она не винила себя в гибели Земли.
В этом Линден отдала ему должное, но ярость ее не унялась. Ковенант представлял собой классический пример самоубийцы: человек, твердо решивший расстаться с жизнью, всегда становится спокойным и уверенным в себе. При этой мысли сердце ее сжалось от жалости, оказавшейся даже более сильной, чем гнев.
Ей было бы куда проще, будь она способна поверить, что Ковенант предался Злу или просто-напросто лишился рассудка. Тогда перед ней стояла бы единственная задача: остановить его любой ценой. Но видение подсказывало, что источником запальчивой уверенности Ковенанта не являются ни Зло, ни безумие. При всем нездоровом и вредоносном характере его намерения, оно делало Ковенанта как никогда сильным. Неодолимым и опасным – тем мужчиной, которого она когда-то полюбила. Отказаться от него было свыше ее сил.
Но Кевин любил Страну, и его протест ширился в ней как буря.
Когда Зло обретает полную силу, оно превосходит истину и может носить личину добра не опасаясь...
Зло или безумие? Ей не узнать этого, пока она не проникнет в его сознание, пока не докопается до глубинной сути его собственного понимания.
Но однажды, когда элохимы погрузили Ковенанта в бесчувствие и она собралась внедриться в его сознание, дабы вызволить его, он предстал перед ней в обличье Марида. Невинного человека, которого Опустошитель и Солнечный Яд сделали чудовищем.
Орудием Презирающего.
Отчаяние заставляло Линден, дрожа и спотыкаясь среди Холмов, бежать все дальше и дальше, прочь от него. Она не могла выяснить истину, не овладев им. А обладание само по себе являлось Злом. Формой убийства, разновидностью смерти. А в жертву своему темному тяготению к смерти она уже принесла собственную мать.
Линден не искала убежища, ибо не желала его. Она бежала от Ковенанта, боясь того, что могла повлечь за собой встреча с ним. Хлестал дождь, завывал ветер, а она бежала и бежала на восток, туда, где предстояло взойти солнцу. Навстречу предгорьям Горы Грома.
Навстречу Лорду Фоулу.
Это было безумием – но что еще ей оставалось? Что, кроме отчаянной попытки опередить Ковенанта. Встретиться с Презирающим первой и сбить с него спесь. Она не видела иного способа спасти Ковенанта, не овладев им, не поставив себя, его и Страну в зависимость от таившейся в ней тьмы.
«Это правильно, – твердила она себе на ходу. – Я смогу, непременно смогу. Я это заслужила».
Твердила, но знала, что лжет себе самой. Не приходилось сомневаться в том, что Презирающий неизмеримо могущественнее любого Опустошителя, она же едва перенесла простое приближение самадхи Шеола. Знала, но упорствовала. Несмотря на ночь, дождь и ветер, несмотря на затянутое тучами небо, она видела ясно – видела свою прошлую жизнь, подобную пораженной скверной Стране. Она позволила наследию родителей, алчной и жестокой тьме управлять ею, словно Опустошителю. По правде сказать, с того самого дня, как отец сказал, что она никогда не любила его, она пребывала во власти ненависти как к смерти, так и к жизни. Но когда в ее жизнь вошел – как вошел он в Страну – Ковенант, – все изменилось. Он не заслужил отчаяния. И она имела право бросить вызов Презрению, коверкающему ее любовь и отрезающему ее от жизни.
Сквозь ночную тьму Линден упорно двигалась на восток. Постепенно стих ветер, ливень превратился в моросящий дождик, а там рассеялись и облака. Открылось ясное, словно отмытое дочиста звездное небо. Узкий серп луны висел почти прямо над ней, подтверждая, что и в темноте она выбрала верное направление. Воздух был холоден, а Линден промокла насквозь, но цветущий Анделейн поддерживал ее силы, и она продолжала идти, пока, перевалив через очередную гряду, не застыла на месте.
Зеленые склоны были усеяны дождевыми каплями. Забрезжил рассвет, и каждая из них, поймав утренний лучик, отсылала его обратно, так что вся трава и листва казалась покрытой крохотными огоньками. И огоньки эти, к ужасу Линден, были окрашены киноварью.
Над Холмами вставало окруженное красным свечением солнце чумы.
Правда, свечение было столь слабым, что едва ли кто-нибудь, кроме Линден, смог бы его заметить. Но так или иначе Солнечный Яд протянул свои щупальца к последнему заповеднику красоты. Осквернение Анделейна началось.
Несколько долгих мгновений Линден стояла в оцепенении, пораженная тем, как скоро обрушился Солнечный Яд на лишившиеся защиты Холмы. А она не обладала Силой и ничего не могла с этим поделать. Но нет – сердце подсказывало, что кое-что она сделать может и даже обязана. Ее друзья лишены видения. Они не могут заметить признаки Солнечного Яда, а стало быть, им и в голову не придет искать для защиты камень. А в результате они обратятся в чудовищ, подобных Мариду.
Спутники ее остались далеко позади. Скорее всего, она уже не имела шансов поспеть к ним вовремя. Но должна была попытаться. Они нуждались в ней.
Выбросив из головы все остальное, Линден повернулась и стремглав понеслась назад тем же путем, каким прибежала. Долина над грядой еще лежала в глубокой тени. Линден стремительно неслась вниз, и глаза ее на бегу медленно приспосабливались к темноте. Не пробежав и половины пути по склону, она едва не столкнулась с Вейном. Казалось, что он выскочил прямо из сумеречного воздуха, словно мгновенно преодолел несколько лиг. Но уже в следующий миг – отшатнувшись и пытаясь сохранить равновесие – Линден поняла, что, должно быть, он следовал за ней всю ночь. Мысли ее были настолько поглощены судьбой Ковенанта и Анделейна, что она не замечала ничего вокруг.
- Предыдущая
- 102/129
- Следующая