Обладатель Белого Золота - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 124
- Предыдущая
- 124/129
- Следующая
Линден уставилась на него.
– Обнять?..
Он не ответил, словно, сказав должное, навеки лишился голоса. Но взгляд его выражал ожидание и непонятную, неколебимую уверенность в том, что она поступит, как сказано.
Линден помедлила. Она знала, как мало оставалось времени. Давление, старавшееся заставить ее отказаться от исполнения предначертанного, возрастало. А вскоре должно было стать слишком сильным, чтобы она могла ему противиться. Но сейчас ей требовалось принять решение жизненной важности. Все сошлось воедино – загадочный замысел юр-вайлов, ухищрения элохимов, спасение Страны... Она ошибалась слишком часто и не могла позволить себе ошибиться снова.
Ища поддержки, Линден обернулась к Великанам, однако Красавчик уже не мог помочь ей. Привалившись к стене, он боролся со страшной болью в груди. Вокруг его рта запеклась кровь. Первая стояла рядом, опершись на меч и глядя на Линден. Весь ее облик выражал молчаливую готовность покуда достанет сил поддерживать Избранную во всем, что бы та ни предприняла.
Финдейл резко обернулся к Вейну, и в этот миг Линден без всякого видимого основания поняла, что верит отродью демондимов. А может, она просто начинает верить себе?
В ее правой руке, подчеркивая настоятельность решения, бился белый огонь. Вейн был жесток, смертельно опасен и безразличен к любым заботам, кроме собственных. Но поскольку он был дан Ковенанту Идущим-За-Пеной, поскольку единожды поклонился ей, поскольку спас ей жизнь и поскольку яростно сражался со своими извращенными скверной создателями – она поступила так, как просил он.
Когда Линден обвила руками шеи Вейна и Финдейла, элохим содрогнулся. Но на этот страх его обрекла воля соплеменников, которую нельзя было не исполнить. И в последний миг он поднял голову, дабы прозреть личную Суть.
В тот же момент Линден превратилась в шаткое навершие силы, контролировать которую не могла, да и не пыталась. Взрыв невиданной мощи не произвел, однако, ни огня, ни свечения – Великаны, должно быть, так ничего и не заметили. Вся его энергия была направлена внутрь нее самой.
И двух странных созданий, сжатых в ее объятиях.
Наполненные серебряным жалом объятия эти стали тиглем, в котором Вейн и Финдейл плавились, обретая новое бытие.
Финдейл, страдающий элохим, воплощение Земной Силы. Высокомерный, самодостаточный и способный на все. Посланный своим народом, чтобы спасти Землю, во что бы то ни стало. Обрести кольцо для себя, если он сможет. А если не сможет, сполна заплатить за неудачу.
Уплатить именно эту цену.
И Вейн, отродье демондимов, искусное творение юр-вайлов. Непроницаемый и загадочный, твердостью превосходящий камень. Живущий лишь во имя неведомой цели, поставленной их творцами, и безразличный ко всему иному. Оба они были воплощением противоположностей, но в объятиях Линден противоположности эти сливались воедино. Текучая Земная Сила Финдейла и безупречная твердость Вейна образовывали единое целое. Нечто новое обретало форму между навершиями Посоха Закона. Элохим терял очертания, и, казалось, протекал сквозь отродье демондимов. Вейн, в свою очередь, утончался и растягивался в направлении железных колец на правом запястье и левой лодыжке.
Корка с его предплечья стекла, и оно заблестело, словно дерево. Именно дерево предоставляло себя для преображаемой сущности.
Поняв, что же все-таки происходит, Линден достигла апофеоза. Сила дикой магии была велика, но сейчас недостаточно было даже и ее. Вейн и Финдейл требовали большего.
Вейн был сотворен столь превосходно, что, будучи рукотворным, смог воплотить в себе естественный Закон Роста. Создав его, юр-вайлы преобразили свое самоотвращение в красоту. Но он был напрочь лишен какого бы то ни было этического императива, равно как и чувства цели – за пределами его предназначения. Сущность Финдейла составляла сила, способная сделать Закон действующим. Но сам он, в силу присущей элохимам самопоглощенности, не мог придать ей значение. Вдвоем они могли составить совершенно новую сущность, но чтобы она возникла, чтобы состоялось преображение, требовалось участие человека, обладающего белым золотом.
Линден сделала все, что могла. Страх, гнев и сомнения она отбросила в сторону – здесь им не было места. В экстазе белого огня изливала она свою обостренную любовь к здоровью и исцелению, к Анделейну и Земной Силе. В экстазе белого огня она сама избрала цель, которую возжелала и тем самым сделала ее истинной.
В ее руках оживал новый Посох Закона.
Живой Закон наполнял сохранившиеся навершия, живая Сила сияла в волокнах новообретенного дерева. Старый посох испещряли руны, но этот был живым и ни в каких надписях не нуждался.
И когда пальцы Линден сомкнулись вокруг гладкого древка, ее едва не смыло волной открывшихся возможностей.
Почти мгновенно ее видение стало огромным, словно сама гора. Она чувствовала чудовищный вес и немыслимую древность Горы Грома, ощущала медленное, разрушительное дыхание камня. В лабиринте тоннелей, словно мошки, суетились пещерники. В бездонных глубинах затаились Опустошители. Где-то высоко над ней несколько уцелевших юр-вайлов наблюдали за Кирил Френдором – все происходившее каким-то образом отражалось в лужице кислоты – и приветствовали успех Вейна одобрительным лаем. Щека Линден ощущала жар раскаленной лавы. Мириады тоннелей, пещер, провалов и логовищ зияли болезненной пустотой. Отвратительный запах заполнял пещерятник, ибо протекавшая по Ущелью Предателя река иссохла и более не вымывала прочь отбросы и нечистоты. А на вершине пика, ожидая, когда призовут их к жизни, припав к земле, замерли Огненные Львы.
А затем дикая магия вынесла Линден наружу. Еще не успев осознать и половины новообретенных возможностей, она поднялась над Горой и увидела перед собой Страну.
Поднималось солнце. Хотя телесно Линден оставалась в Кирил Френдоре, обостренность восприятия позволяла ей чувствовать прикосновение Солнечного Яда с особой силой. Он пронизывал ее, словно нож, словно раскаленный, отравленный клык. Она стала слишком восприимчивой и слишком уязвимой, а потому непроизвольно отшатнулась назад, под защиту горы. Туда, где, широко раскрыв глаза, смотрели на нее Великаны, а на полу покоилось мертвое тело.
Солнце плодородия. Линден охватила дрожь. Сандер и Холлиан более всех прочих боялись солнца чумы, но для Линден солнце плодородия было отвратительнее любого другого, ибо извращало и коверкало саму жизнь.
Языки пламени лизали каменные стены, по полу пробежала длинная трещина. Великаны не отрывали от нее изумленных взоров.
Но времени у Линден оставалось все меньше. А она нуждалась в нем – нуждалась в отдыхе, утешении и покое, которые позволили бы ей укрепить дух, набраться смелости. Но давление неуклонно возрастало, и теперь ее удерживала здесь сила Посоха, ибо именно этой силой поддерживались Законы, в соответствии с которыми осуществлялись призыв и возвращение. Сейчас только сжатое в руке кольцо, цепкое прикосновение к гладкому дереву и столь же цепкая воля позволяли Линден противиться уносящему прочь порыву.
Она знала, что ей предстояло сделать.
Знала и страшилась этого.
Но знала и другое: стоит ей сейчас дрогнуть – и все страдания и потери окажутся напрасными. Она не могла потерпеть поражение. Она оказалась Избранной потому, что была способна выполнить последнюю волю Ковенанта. Это было непросто, но лишь тяжесть такого свершения соответствовала бремени ее долгов. Ведь одна мысль о том, что ей придется не только коснуться Солнечного Яда, но и впитать его, вызывала неодолимую тошноту и ни с чем несравнимый ужас. Она должна была стать Страной – так же как и вся Страна подвергнуться не сдерживаемому ничем осквернению Солнечным Ядом. Вновь оказаться запертой на мансарде рядом с умирающим отцом. Вновь быть подвигнутой к убийству матери.
- Предыдущая
- 124/129
- Следующая
