Свет в океане (СИ) - "-Edelweiss-" - Страница 75

— Веди себя хорошо, — строго наказала Гермиона, заглянув на кухню.

Живоглот поднял морду, оторвавшись от еды.

— Предупреждаю на всякий случай, так как не знаю, в каком я вернусь настроении, — с этими словами она крутанулась на месте и аппарировала.

*

В Бери было тепло. Небо приобрело восхитительный оттенок — бескрайняя чистая синь.

Гермиона ощутила, как по телу побежали мурашки, когда она перешагнула незримую границу защитного барьера, окружавшего владения Блэков. Кто-то усилил защиту дома, но оставил ей возможность беспрепятственно её обойти. Гермиона вышла на главную аллею. Особняк высился впереди, приветливо сверкая окнами на солнце.

Женщина в широкополой шляпе, резиновых сапогах и защитных перчатках двигалась навстречу Гермионе. Возле неё вышагивал Кричер, неся в руках закутанные в пергамент саженцы. Садовый инвентарь тянулся за ними по воздуху стройной колонной.

— Миссис Тонкс? — Гермиона чуть не рассмеялась, узнав «загадочную» садовницу. — Не ожидала встретить вас в таком виде! Доброе утро!

— Гермиона! — Андромеда поравнялась с ней и приподняла шляпу. — Мы с Кричером взялись за посадки.

— Доброе утро, мисс, — отозвался эльф и уставился на гостью в упор.

— Не рано? Всё-таки конец февраля.

— Я разбила теплицу, несколько парников, наложила согревающие чары, так что не беспокойся. Я твёрдо знаю, что делаю.

Гермиона в очередной раз восхитилась духом матери Доры. В ней было столько нерастраченной любви, и часть её миссис Тонкс решила посвятить своим цветам и садовым деревьям, волшебным и маггловским.

— Взгляни, — она погладила веточку саженца, словно ручку ребёнка. — Этот сорт миндаля я вывела сама ещё в Монпелье и привезла сюда, чтобы возродить парк. Мне удалось скрестить два сорта: «Снега Уимуры» и «Белый парус». Первый славится тем, что расцветает раньше остальных, а второй — великолепным чисто белым цветом лепестков. Жду не дождусь, когда деревца зацветут. Листьев ещё нет, ты смотришь на розово-белую кипень и вдыхаешь самый сладкий запах на свете, когда остальной мир ещё не отошёл от зимы.

— Наверное, это потрясающе.

— Невероятное зрелище, дорогая, — Андромеда посмотрела на неё со странным выражением в глазах. — Миндаль расцветает рано. Самый первый. У японцев есть легенда о том, что заставило голые ветви цвести. Один молодой человек был влюблён в девушку, но та не отвечала ему тем же. Сколько бы он ни приходил к ней, его встречал только холод. Юноша решил, что симпатия не взаимна, и уехал в далёкие края. Оказалось, что девушка всегда любила его, но боялась своих чувств. Узнав об отъезде, она горько плакала, и все деревья в округе, ещё не вышедшие из зимней спячки и лишённые листьев, покрылись душистыми цветами, чтобы ободрить её. Утром, далеко-далеко — на другом краю света, юноша вышел из дома, увидел усыпанный розовой пеной миндаль и понял, что всегда был любим. Но было поздно: он женился на другой девушке, которая своих чувств не скрывала. С тех пор миндаль расцветает самым первым, чтобы больше не опоздать и вовремя напомнить любящим сердцам друг о друге, даже если те далеко.

— Печальная история, — сказала Гермиона.

— Да, — произнесла миссис Тонкс и повторила: — Да. Это всегда печально, когда не можешь быть с тем, кого любишь всей душой, — её голос дрогнул, но через секунду всё как будто было нормально. Андромеда улыбнулась — королева надела фарфоровую маску: — Я планирую открыть первый в Магической Британии клуб цветоводов. А то получается, свои кружки есть у любителей квиддича, игры в плюй-камни, волшебных шахмат, я слышала даже о фан-клубе Гарри Поттера. Магглы в этом плане давно обошли волшебников.

— Потрясающая идея, Андромеда, — поддержала Гермиона.

— Мы с Помоной Спраут уже обсудили кое-какие детали. Ты знаешь, что она собирается на заслуженный отдых? Будет чем заняться в появившееся время.

— Я сходу назову пару имён желающих вступить в ваш клуб. Например, мой однокурсник Невилл Лонгботтом.

— Лонгботтом? Внук Августы? Помню, как она переживала, что у Невилла нет магических способностей.

— Она напрасно тревожилась! Невилл очень талантлив в определённых областях и прекрасно разбирается в волшебных растениях. Я не знала, что вы знакомы с его бабушкой.

Андромеда безрадостно улыбнулась.

— Тед дружил с её сыном в школьные годы и потом, когда с Фрэнком и Алисой произошло несчастье, он навещал Августу. Не секрет, что все волшебные семьи так или иначе связаны друг с другом, Гермиона, родством или тесным знакомством. Разрозненные волшебники были бы самыми одинокими людьми в мире — вечными чужаками среди магглов. Чистокровки боятся одиночества больше всего, оттого и цепляются друг за друга, за традиции, правила. Однако попасть в их круг гораздо легче, чем ты думаешь. Выйди замуж за чистокровного волшебника — и, хочешь того или нет, станешь частью системы. Тебя примут, пусть не с распростёртыми объятиями, но деваться им будет некуда. Да, некоторые особо закосневшие экземпляры скажут, что так нельзя, назовут предателями рода, магии, отступниками, а сами при этом будут зорко следить за появлением на свет новых членов своей исключительной фамилии. Знаешь, почему? Потому что без притока свежей крови эти семьи выродятся.

Гермиона сразу же подумала о Теодоре. Остался ли на свете более непримиримый с магглорождёнными человек, чем его дед? И даже тот принял в семью маму Тео. Замёл все следы, обеспечил ей легенду, но принял.

— И когда-нибудь, — продолжила Андромеда, убрав пятнышко земли с рукава, — ты сама не заметишь, как начнёшь здороваться с теми людьми, что несколько лет назад кривили губы при упоминании твоего имени, — она скосила взгляд на Кричера, который деловито кивал, не очень-то вникая в её слова, но по привычке соглашающийся с главной женщиной в доме. — Время обтачивает душу, как вода брошенный в неё камень, сглаживает углы, учит. Кстати, я собрала бумаги, чтобы вступить в Совет попечителей Хогвартса. Гринграссы, узнав об этом, пригласили меня, Регулуса и Тедди на чаепитие.

— Достойная семья, — подал голос Кричер.

— Попробую заманить их дочерей в свой клуб, — подмигнув Гермионе, поделилась Андромеда. — Какие цветы твои любимые, Гермиона? Я позабочусь о семенах.

— Я люблю крокусы. Их не нужно сажать — они растут сами, где хотят.

— Ответ истинной магглорождённой волшебницы. У меня в планах высадить по краям аллеи десяток кустов жасмина. Теду нравился их аромат.

— Жасмин будет очень красиво смотреться здесь, госпожа, — опять поддакнул Кричер.

Андромеда тихонько рассмеялась и обратилась к Гермионе.

— Разве с таким помощником я когда-нибудь дождусь критики?

— Уверена, Регулус мнение скрывать не станет.

Взгляд женщины стал любопытным.

— Регулус? Ты права. Иногда он отвратительно бесчувственный. Сухарь.

Кричер запыхтел, недовольный, что при нём кто-то ругал хозяина. Это позволялось только ему.

Гермиона посмотрела на особняк.

— Он дома?

— Сегодня суббота. Конечно, он дома и спит до полудня. Пора бы и встать. Найдёшь его комнату сама?

Решительность Гермионы дала трещину, но Кричер, перехватив саженцы поудобнее, аж затрясся и выпалил:

— Левое крыло на втором этаже, мисс Гермиона. Хозяин уже проснулся. Пупо никогда не безобразничает, если хозяин ещё спит, чтобы не разбудить. Как только начинает — значит, господин Регулус поднялся.

— Наш семейный индикатор, — усмехнулась Андромеда.

— Спасибо, — неуверенно пробормотала Гермиона.

— Кричер приготовил хозяину завтрак, но хозяин столько не съест. Мисс Гермиона может присоединиться к нему за столом, если пожелает.

— Кричер, тебя не узнать, — найдя что-то очень забавным, весело сказала Андромеда. — Ещё немного, и ты попросишь свободы и вступишь в эльфийский профсоюз.

— Кричер никогда не опозорит себя отказом служить благородному дому Блэков! — возмутился домовик, наконец-то напомнив себя прежнего.

— Иди, дорогая, — ласково произнесла миссис Тонкс. — Чувствуй себя как дома.