Салон красоты мадам попаданки (СИ) - Ткаченко Сусанна "Санна Сью" - Страница 35

Я промычала что-то типа «запись будет после открытия», сослалась на то, что мне пора заняться Мерлиной, и вытолкала альфу за дверь. Уф-ф! Дурдом какой-то! Хоть травки успокоительные пей перед его приходами! Ну невозможно же постоянно ощущать себя восторженной пионеркой рядом с этим оборотнем!

Приложила ладони к щекам — казалось, что они горят, но нет — кожа была прохладной. Сделала три глубоких вдоха-выдоха и вернулась в зал.

К счастью, работа действовала не хуже травок, и уже через десять минут я думать про Тераса забыла.

Кожа Мерлины имела приятный молочно-белый оттенок, глаза, как и у брата — жёлтые, но вот светлые ресницы никак не подчеркивали их красоту, а цвет волос вообще убивал ее напрочь. Недолго думая, я решила сделать волчицу жгучей брюнеткой.

Естественно, не забыв и о бровях с ресницами.

Первые минуты Мерлина сидела в кресле с кислой миной. Такая напряжённая, будто палку проглотила, но я свое дело знала тонко и оставлять всё как есть не планировала.

— Мерлина, а скажи, ты бывала в театре? — зашла я о-очень издалека. — Я вот всегда любила смотреть какой-нибудь спектакль в своём мире, но у нас-то актёры гении, таланты и вообще их играть долго в институтах учат, а у вас общественницы… Даже не знаю, стоит ли на них смотреть… Мужские роли тоже дамы исполняют? — серьёзно поинтересовалась я у волчицы, как будто это был вопрос первой важности.

— Да Луций с тобой, мадам Дарина! — от души возмутилась Мерлина. — Как можно?! Театрами и развлечениями у нас занимаются оборотни-обезьяны. Кто тебе сказал, что общественницы исполняют главные роли?

— Лори обмолвилась как-то…

— Да нет же, Дарина, я тогда имела в виду, что в театрах и остальных заведениях девушки работают в массовке, в буфетах, костюмы помогают надевать… — подключилась к беседе лесовина.

— Да что вы говорите?! Ну тогда я хочу обязательно попасть в театр! — Вот вообще мне не до развлечений. — Какую постановку посоветуешь, Мери? Можно же я буду называть тебя Мери?

Ну и всё. На этом лёд был сломан, и оставшееся время мы трещали без умолку обо всем на свете. Даже до Доминуса дошли.

—.. Ой, нет, совсем не мой типаж! — искренне убеждала я волчицу в отсутствии интереса к предмету её страсти. — Бывшего мужа мне напоминает. Мы с ним разбежались со скандалом, чтоб ты знала. Такой козёл!

— В твоём мире живут оборотни? Надо же! — живо заинтересовалась моей неудачной личной жизнью клиентка. Хм, с эпитетами стоит быть аккуратнее. — Ваши тоже пряжей занимаются?

— Ой, нет! У нас козёл — это вообще не животное, это такой спортивный снаряд, через который нужно прыгать. Тяжёлый, с места не сдвинешь, а ещё неудобный и трудный, — выкрутилась я.

Местных козлов я совсем не знала, вдруг это милейшие оборотни, а я ими обзываюсь…

В общем, когда я смыла краску с волос, бровей и ресниц, заплела волосы Мери в две французские косы и повернула к зеркалу, волчица, забыв о высокомерии, заохала, забила в ладоши и запрыгала по салону, словно маленькая девочка.

— Ой, Дарина, я глазам не верю! Я такая красавица! Теперь Доминус точно обратит на меня внимание! Спасибо тебе, спасибо! — рассыпалась она в искренних благодарностях.

Советовать ей выкинуть любвеобильного котяру из головы я не стала. Авось сейчас преисполнится чувством своей прекрасности и поймёт, что он ей сто лет не нужен.

— А когда придёшь завтра, я ещё и макияж тебе сделаю. — Надеюсь, что сделаю, — Вообще обалдеешь. Придёшь же?

— Конечно!

Прощались мы, уже став лучшими подругами. Мери даже взялась подкинуть до дома Лорику. Ну а мы с Бутей сегодня в кои-то веки ужинали вдвоём и разговаривали.

— Дарина, я сегодня видел маму, — очень тихо сказал Бутистан, допив чай.

Я бы и не расслышала, если бы не смотрела на него в этот момент.

— Хорошо же, да, милый? — осторожно поинтересовалась.

— Да, хорошо. Можно она к нам придёт? Она очень хочет прийти…

— Ну конечно, Буть! В любое время! Зачем спрашивать? Разве ты не знаешь, что ты тоже тут хозяин и можешь приглашать гостей?

— Спасибо, — буркнул волчонок и вдруг резко подался ко мне.

Он уткнулся носом в ложбинку между шеей и плечом, а через секунду я почувствовала, как намок халат от его горьких слёз. Я закусила губу, чтобы не разрыдаться вместе с ним.

Бедный ребёнок! Бедные матери! Но почему они столько лет это терпят?! Я искренне не понимала.

Я гладила Бутю по голове и шептала, что всё будет хорошо, пока всхлипы не стихли, а когда он успокоился, постаралась вообще с грустной темы переключить. Нечего пацану на ночь расстраиваться. Лучше пристану к нему с важным делом, надеясь, что оно вытеснит тоску.

— Буть, а ты же умеешь писать?

— Ну конечно, Дарина, мне же уже десять! — волчонок оторвался от меня и вытер глаза руками.

— Прекрасно! И я хочу! А давай ты будешь меня вечерами учить выводить ваши символы? Хочу купить артефакт для отправки молний.

— Давай! — глаза мальчишки загорелись от ощущения собственной важности.

Ну конечно, ещё бы! Приятно знать, что ты в чем-то достиг большего, чем твой большой босс.

— А знаешь, что ещё хочу? — я поиграла бровями, нагнетая таинственности.

— Чего? — от любопытства перешёл на шёпот волчонок.

Какое счастье, что дети так легко переключаются с одной эмоции на другую.

— Не сейчас, позже, как встанем немного на ноги… В ближайшем будущем я хочу купить повозку с ящером, а ещё хочу отправить тебя учиться ею управлять! — не стала томить и объявила торжественно. — У вас со скольки лет можно это делать?

— Ме-ен-я?! — Бутистан подскочил со стула и выбежал из-за стола. — Ух, ты! Это же здорово! Я всегда мечтал!

— Ну, значит, и будешь! — Надеюсь, теперь он перед сном будет мечтать об управлении ящером, а не грустить о разлуке с семьёй. Но результат лучше закрепить. —

Позанимаемся немного и спать? А то завтра опять дел невпроворот, и подскочу, наверняка, опять рано.

Мы просидели над тетрадью за столом в кабинете добрый час. Я старательно училась выводить буквы местной палочкой — приходилось осваивать непривычный инструмент, моя ручка ведь не вечная. К концу занятия у меня даже стало получаться, и Бутя повеселел, отвлёкся. Я собиралась для надёжности ещё с ним посидеть перед сном.

Может, рассказать какую-нибудь земную историю. Но вдруг мой волчонок вскрикнул и упал на четвереньки, выгнув спину дугой. А потом протяжно застонал, и я увидела, как его руки ломают судороги.

От ужаса всё похолодело, но впадать в ступор времени не было.

— Бутя, где болит? — не мешкая, я кинулась к мелкому и принялась ощупывать. — Что мне сейчас делать? Что с тобой? Кого позвать? Врача? — Ах, черт у них же нет врачей! — Погоди, сейчас намажу обезболивающей мазью…

Нужно делать что-то, и я лихорадочно обдумывала, как облегчить Бутистану страдания.

— Нет, не надо. Это остатки трансформации, — тяжело дыша, прохрипел волчонок, — в Омега все половинчатые через это проходят. Пройдёт скоро…

Ну уж нет, смотреть на этот кошмар и ничего не делать — никогда не смогу.

— Встать можешь? Давай на кровать помогу перебраться? — попробовала его поднять, но безуспешно. Напряжённые мышцы превратились в камень.

— Нет, не могу пока, прости…

Да что же за кошмар такой?! У меня сердце разорвётся! Могла бы — забрала боль себе. А ведь точно! Стоит попробовать.

— Не за что прощать, Бутя, — и расклеиваться тоже некогда. Собраться, Дарина! — Так, хороший мой, попытайся вытянуться на полу.

Мозг заработал, поднимая все знания. Я когда-то была очень хорошей массажисткой и учиться новым техникам не ленилась. Поэтому могла попробовать снять боль от спазма.

Решительно стянула с Бути рубашку и, с трудом разогнув его руки и ноги, помогла улечься на живот прямо на полу. А потом положила руки на спину волчонка и закрыла глаза.

При диагностике я всегда закрываю глаза. Мне так проще нащупать узлы и уловить забитость мышц, найти изменённый позвонок или неполадки суставов. Пробежалась пальцами по плечам мальчишки, по лопаткам, по стволу позвоночника к крестцу и вдруг увидела! Прямо сквозь закрытые глаза я увидела Бутину спину совершенно другим зрением.