Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история - Костин Константин Константинович - Страница 8

Итак, что у нас остается? Колоть дрова за еду? Рыться по помойкам? Собирать бутылки? Просить милостыню? Все это не выход. Во-первых, слишком маленький доход, во-вторых — привлекаешь внимание. Особенно милостыня. Нет, скажем, в России молодой и здоровый парень, просящий денег, еще имел бы шансы раздобыть немного, в особенности, если бы придумал какую-нибудь прикольную зазывалку. Типа "Подайте на киллера для тещи" или "На бухло и телок". Клоунов любят. Но, к сожалению, не здесь. Здесь меня скорее пристыдят, мол, молодой парень, а ерундой маешься, а потом мною заинтересуется милиция. Ибо в советские времена молодой человек, просящий на улице деньги — явление необычное… Хотя… Смотря на что просить. На киллера и бухло — необычно. А на необходимые нужды? Я завертел головой. Ага, вот она.

Телефонная будка на углу.

[1]Пол Брэгг "Чудо голодания" — то, что написано на упаковке: книга американского диетолога, пропагандировавшего здоровое питание и лечебное голодание в частности

[2]Из мультфильма непонятно, как у дяди Федора так ловко получилось клад найти, но в книге разъясняется, что копал он не где попало, а в пещере, в которой раньше было логово разбойников и клад, собственно, это награбленное и спрятанное. Правда, вопрос о том, откуда дядя Федор про разбойников узнал, остается открытым

[3]Как лягушка в молоке, которая сумела-таки сбить комок масла и выпрыгнуть

[4]А.А.Бушков "Охота на Пиранью"

[5]Тулья — то, что у фуражки сверху, околыш — то, что прилегает к голове. Вроде бы пояснений не требует, но автор долгое время полагал, что наоборот

[6]Вообще-то не анекдот, а неточная цитата из книги Юрия Никитина "Уши в трубочку"

[7]"Вороньи яйца" — вареные. Так это слово выговаривал грузин из юморески

[8]Фомка — небольшой ломик взломщика

[9]Вообще-то как раз для грабежа нож и не нужен, хватит наглости и быстрых ног. А с ножом — это уже разбой

[10]Розочка — импровизированное оружие, бутылка с отбитым донышком

Встав с лавки, я неторопливо зашагал к ней.

Серо-голубая деревянная будка, со слега запыленными стеклами. Я вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. Появилось странное ощущение защищенности от внешнего мира, который остался снаружи. Так бы и жил в этой будке. Вот тут и начнешь понимать Чебурашку…[1]

Итак. Серая пузатая коробка телефона на стене. Диск номеронабирателя, слева на длинном крюке висит черная эбонитовая трубка. Над диском прикреплена табличка: "Опустите одну монету, снимите трубку, услышав гудок, наберите номер", а рядом — щель монетоприемника с выбитой рядом надписью "15 коп", все правильно, толково и доходчиво. Снизу слева — вторая табличка, сообщавшая, что в пожарную часть, милицию и скорую помощь можно звонить бесплатно. Вот спасибо. Сдаться добровольно, что ли? Правее от таблички — окошко возврата монеты. С надписью "Возврат монеты".

Как будто специально для пришельцев из другого мира, чтобы не возникали вопросы, как звонить по этому агрегату. Хихикнув, я вспомнил короткий скетч Бенни Хилла, про человека, который идет по городу, выполняя все, что написано на табличках (на светофоре "Идите", на двери ресторана "Откройте"…), и заканчивается все тем, что он садится за столик и к нему подходит официантка, на пышной груди которой прикреплена табличка "Pat".[2]

Отставить Бенни Хилла.

Я снял трубку и набрал первый попавшийся на ум номер — "полста, полста, два". [3] Телефон ожидаемо показал мне фигу. Что делаем дальше? Кладем трубку, демонстративно хлопаем себя по карманам, выходим наружу и спрашиваем у прохожего (А чего я ждал, по-вашему? Пока рядом кто-то появится):

— Монетки позвонить не дадите?

Прохожий, мужчина средних лет, в клетчатой рубашке и серых брюках, достал из кармана несколько монет и протянул одну из них мне:

— Держи.

— Спасибо огромное!

Я заскочил в будку. Снял трубку и взглянул на свои первые, честно выпрошенные, деньги в этом мире.

Небольшой серебряный кругляшок, чуть поменьше рублевой монеты (российской рублевой монеты), где-то с полтинник. В центре — восьмигранник с крупными квадратно-кривоватыми цифрами "15", окруженными тремя чахлыми колосками. Под восьмиугольником — цифры "1095". С обратной стороны: уже знакомый советский герб с пентаграммой и квадратные буквы "ОРС".

Отлично. Начало положено. Еще немного — и я смогу накопить на "запорожец".

Через полчаса чеса "дайте-монетку-позвонить" я стал счастливым обладателем суммы в полтора рубля, выраженной в десятке пятнадцатикопеечных монеток. Как бы теперь выяснить, много это или мало?

— Почем пирожки, тетенька?

— С мясом — рубль, с картошкой, капустой, повидлом — сорок копеек.

Корок сопеек?[4] Мдя. Вот и весь сказ. Все мое с трудом выпрошенное богатство: полтора пирожка с мясом или четыре — с другой начинкой. Три: на четыре не хватит.

— Давайте один с картошкой, один с капустой и один с повидлом.

Получив на сдачу медный пятачок, с двумя чахлыми колосками, пузатой пятеркой и квадратными "ОРС" на обороте, я, не отходя далеко, съел все три пирожка. Желудок удовлетворенно уркнул и потребовал пить. Мой взгляд прошелся по окрестностям пирожковой площади и уткнулся в низенькую постройку синего цвета. С вывеской "Пиво. Воды". Та-ак… Мозг, освобожденный от необходимости поиска еды, тут же выдал одну комбинацию. Не самую законную, но позволявшую получить чуть больше денег, чем телефонное попрошайничество.

"У павильона "Пиво-воды, стоял советский постовой…".

Постового никакого не было, я открыл дверь.

Запах, рванувшийся изнутри, чуть не сбивал с ног: смесь ядреного табачного дыма, пивного "аромата" и соленой рыбы.

Шалман, конечно, еще тот: несколько столов, за которыми попивают пиво из кружек люди различной степени потрепанности. Ага… Вижу цель. Я подошел к прилавку, за которым скучала тетя в белом халате. Халат, кстати, был действительно белым, входя в противоречие с представлением о советских буфетчицах, как о жирных тетках в грязных халатах. Данная конкретная женщина была вполне себе ничего. Хотя и стройной ее, конечно, не назовешь.

— Вода газированная?

— Десять копеек.

— А с сиропом?

— Сиропа нет.

— Два стакана.

Кто это, интересно бы знать, умудрился выхлебать весь сироп? Или его сюда просто не завозят, учитывая контингент?

Подхватив два стакана и мокрую сдачу, я двинулся к дальнему столу, за которым находилась намеченная жертва.

Мужчина, лет так сорока с хвостиком. На вид чуть поприличнее здешних завсегдатаев, пузатый как арбуз, в белой рубашке и сером расстегнутом пиджаке, хоть и без галстука. На столе перед ним лежала белая шляпа и кучка очистков от рыбы на расстеленной газете. В данный момент пузатый товарищ был занят тем, что медленно чистил очередную воблу, попутно прихлебывая из пивной кружки. Медленно не потому, что аккуратно, а потому, что кружка пива была далеко уже не первой.

— Привет, — я брякнул свои стаканы на стол, деревянный, выкрашенной той же синей краской, что и сама пивнуха снаружи.

Пузан поднял мутноватый взгляд, неторопливо и обстоятельно кивнул и продолжил чистку рыбы. Сверху над ним покачивалась бумажная полоска, к которой прилипли черные точки мух и недовольно жужжащая оса.

— Ершан, — протянул я руку. Как-то я уже привык к этому имечку.

— Жанар, — новый знакомый подумал, — Паланович.

— Чего грустим, Жанар Паланович?

Тот тяжело вздохнул.

— Неужто жена?

Ага, угадал.

Через некоторое время, которое прошло в рассказах о женском коварстве (с Жанара — рассказы, с меня — сочувствие), мы уже были чуть ли не лучшими друзьями. Действительно, все упиралось в жену. Если быть точнее, даже в жен, которые не понимают, не ценят и не отпускают мужей отдохнуть и расслабиться душой. В связи с чем бедный Жанар дует пиво в одиночестве, так как дружков не пустили жены, а он сам тихонько сбежал и теперь боится, что по возвращению его ждет скандал.