Ты умрешь следующей - Лама Диана - Страница 15

В ящичках тоже порядок, все тщательно разложено: гольфики из кашемира, шелковые рубашечки, шейные платки и чулки, один уголок только пуст, там, где должны были бы лежать трусики (пару, одолженную у Марии-Луизы, Дэда из предосторожности спрятала под матрас).

Книга, которую она взяла с собой, лежит на одной из прикроватных тумбочек, и будет там лежать нечитанной до конца выходных. Это последняя недавно опубликованная псевдоинтеллектуальная стряпня, та, о которой все говорят и делают вид, что прочли. Дэда надеется, что сможет что-то понять, просто пролистав ее, так, чтобы можно было сказать, что нашла это произведение глубоким, человечным и действительно великолепным.

Туфли, аккуратно выстроенные в ряд, стоят в углу рядом с камином. Размер ее обуви 37,5. Дэда предпочитает обувь фирмы Ferragamo.

В чемодане лежит черновой вариант доклада, который она готовит для конгресса в Лионе. Дэда надеется просмотреть его хотя бы мельком вечером, если не слишком устанет.

Дверь, ведущая на лестницу, на этот раз надежно закрыта. Та, что ведет на террасу, только прикрыта. На террасе сушатся ее купальники.

В ванной запахи Дэды ощущаются сильнее. Очень чувствуется запах духов «Шанель № 5», которыми она продолжает пользоваться, не обращая внимание на мнение других, что они давно вышли из моды. Здесь же лежат ее косметичка и щеточки, фен, дневной и ночной кремы (она пользуется одной французской маркой, малоизвестной, но жутко дорогой, косметику присылают ей из Парижа) и еще крем для тела без всяких ароматических добавок.

Кроме того, ощущается легкий аромат ее любимых сигарет и запах зубной пасты с корицей (такой же, как и у детей).

Ее халат аккуратно висит в углу ванной комнаты, он тоже впитал ее запахи, как и ночная рубашка, что лежит под подушкой.

Если кто-то войдет сюда и глубоко вздохнет, то сразу же четко определит составляющие этого запаха, и здесь не понадобятся курсы по изучению запахов, которые, например, заканчивала Аманда.

Но сейчас в комнате Дэды никого нет…

— Ты спала? Извини, но я не устояла. Ты была такая, не знаю, как сказать, молоденькая.

Джованна, непонятно почему, улыбалась смущенно, сидя перед ней на корточках.

Дэда тряхнула головой, чтобы прогнать сон. Да, она вздремнула и даже видела очень приятный сон, который мгновенно улетучился, едва она открыла глаза.

Джованна? За что она извиняется? Дэда привстала с кресла, в котором уснула, и растерялась, увидев, что верхние пуговицы ее шелковой кремового цвета рубашки расстегнуты. Из-под рубашки был виден ее бюстгальтер с вышивкой.

Дэда опять вдруг все вспомнила — пропавшие трусики, подозрения, страх, охвативший ее в лесочке. Дэда окинула подругу взглядом, выражающим ужас, но Джованна лишь громко рассмеялась и неожиданно села на пол. Она смотрела на Дэду, красивая и восторженная, волосы торчком, обнажив в улыбке белые зубы.

Дэда тут же вспомнила все то, что в давние времена придавало Джованне очарование и подчеркивало ее индивидуальность: она была очень подвижной, приспосабливалась к любой обстановке, принимала решения без промедления, смелая и искренняя, какой она, Дэда, во всяком случае в шестнадцать лет не была.

— Не бойся, я не покушалась на твои прелести. Я тебя только поцеловала, и все. Я только тебя поцеловала. В щечку, — в заключение сказала Джованна серьезно, в ее глазах зажглись шаловливые искорки.

Дэда поняла, что выглядит смешно, и в то же время почувствовала, что постарела, нет, на самом деле чувствовала, что стала стареть.

— Правда, я казалась моложе?

— Намного, намного моложе, и еще невинной.

— Но, видишь ли, вот невинной я никогда не была.

— А я и не сказала, что была, я сказала, что казалась.

— Тогда ладно.

Они смотрели друг на друга улыбаясь, немного заговорщически, но в чем мог состоять этот заговор, Дэда так и не поняла.

— У тебя есть дела? — спросила Джованна, приподнимаясь, сделав всего одно плавное движение и продолжая держать Дэду за руку.

— Ничего особенного. А что? — Дэда и нервно сцепила пальцы рук.

— Я хотела пойти разведать обстановку. Осмотреть крышу, кладовки, побродить повсюду. В этом доме какая-то странная атмосфера. Я постоянно чувствую здесь чье-то присутствие.

— Прекрати! У меня мурашки бегут по коже.

— Боишься? Если хочешь, я могу подождать Аманду. Мы с ней об этом говорили сегодня утром, она очень заинтересовалась. Она занималась на курсах по парапсихологии некоторое время назад, и ей говорили, что она обладает способностями медиума.

— Возможно. Если хочешь пойти с ней… — Что это за неприятный спазм, почему? Ревность? Да нет, абсурд.

— Честно говоря, я предпочла бы твою компанию, — сказала Джованна и подмигнула.

«Абсурд какой-то», — подумала Дэда, но все же побежала за Джованной по лестнице, не выпуская ее руку из своей.

На первом этаже они остановились.

— Моя комната там, — прошептала Джованна, указывая на очень крутую лесенку, которая терялась в темноте. Дэда вздрогнула, но руку свою не отпустила. Зубы Джованны сверкали в темноте, как и ее глаза. «Обворожительная хищница», — неожиданно подумала Дэда и почувствовала комок в горле. Джованна повернулась и показала ей еще одну лесенку в конце коридора, еще более крутую. Чтобы добраться до нее, нужно было пройти мимо нескольких дверей, ведущих в другие помещения.

Они поднялись молча. Дэда была благодарна, что Джованна не пыталась высвободить свою руку из ее горячей руки. В конце лестницы находилась дверь с выкрашенной в черный цвет ручкой. Отворив ее, подруги оказались еще перед одной лестницей. Здесь всюду была паутина и пыль и несколько пауков. Джованна рукой отстранила паутину, и обе женщины прошли под ней.

Здесь ступени заканчивались, далее шло темное, больше похожее на пещеру помещение, едва освещаемое сквозь щели, образовавшиеся, видимо, совсем недавно из-за обвалившейся крыши.

— Нужно было взять фонарик, — прошептала Дэда.

— У меня есть, — ответила Джованна, оборачиваясь, чтобы помочь Дэде.

Луч света осветил небольшой участок перед ними. Потолок был низкий, и подруги должны были продвигаться наклонившись, чтобы не задеть балки. Джованна все равно касалась их своими волосами. Дэда непроизвольно вздрогнула и последовала дальше за Джованной, пригибая голову, чтобы не коснуться потолка.

Но здесь ничего не было. Огромное помещение оказалось пустым. Ни чемоданов, ни мебели, ни старых книг или бумаг. Только темнота и пыль.

— Я так и предполагала. Нам нужно было начать с подвалов. Я слышала, что-то идет оттуда.

— Но что? Может, ты мне скажешь, что ты ищешь?

— У этого дома есть история.

— Хорошо. И что? — фыркнула Дэда. — У всех старых домов есть история. Этот дом переходил из рук в руки начиная с шестнадцатого века. Когда-то здесь распалась семья из-за несостоявшейся свадьбы, потом его продали из-за карточного долга. Сегодняшние хозяева, родовой герб которых мы видим на дне бассейна, владеют виллой сто — сто пятьдесят лет. С семидесятых годов здесь открыта гостиница, десять лет это был семейный бизнес, теперь гостиницей управляет одно агентство. Как видишь, я изучила этот вопрос.

Говоря, она подошла к одному из чердачных окон. Внизу, на дне голубого бассейна, можно было разглядеть герб: лев с поднятыми передними лапами и кровоточащей раной из сердца, пронзенного кинжалом, а чуть ниже какой-то девиз. Кто знает, что он гласил. Отсюда невозможно было разглядеть буквы. Но очки она пока не носила, рановато еще.

— Я говорю не об этих глупостях, — разгневанно сказала Джованна. Дэда обернулась и изумленно посмотрела на нее.

— И о чем ты тогда думаешь? Почему ты так разозлилась?

— Извини меня. В этом доме что-то произошло много лет назад, что-то злое и нехорошее, и это сейчас витает вокруг нас.

— На что ты намекаешь? — резко спросила Дэда. Во рту у нее появился неприятный привкус.

Джованна удивленно посмотрела на нее: