Ты умрешь следующей - Лама Диана - Страница 9

Ах, да, кстати, ей нужно было еще постирать свои трусики, повесить их сушиться на солнце на террасе, чтобы они успели высохнуть к завтрашнему дню.

Дэда нашла пакет с грязным бельем, лежащий в глубине шкафа, но внутри оказались только чулки, которые она надевала в первый день приезда. И больше ничего…

Подруги сидели за большим круглым обеденным столом из орехового дерева. Тутти и Лючия не удосужились одеться: сидели в ночных рубашках и халатах, у одной халат был в бело-голубую полоску, у другой — льняной белого цвета.

Мария-Луиза, Джованна и Аманда приоделись, как и Дэда.

Она внимательно посматривала на них, в то время как они намазывали маслом хлеб и наливали кофе, и думала: кто из них? Кто мог сыграть такую злую шутку?

Кухня была залита солнечными лучами. Все чисто и прибрано. Ее план сработал: кто-то первым, спустился сюда и прибрал все, что оставалось после вечера. Теперь, однако, это казалось не столь важным.

— Чай или кофе? — заботливо спросила, глядя на нее, улыбающаяся Тутти. Дэда немного промолчала раздумывая.

— Прости, что? Ах, да, спасибо, а случайно у нас не найдется пакетика Earl Grey? Или немного молока?

— Здесь все есть, даже миндальное молоко, кока-кола и все, что пожелаешь.

И действительно на столе стояло все, о чем можно было мечтать.

Хлеб различных сортов, варенье и джемы, разнообразные соки, белый сахар, тростниковый сахар, сахарозаменитель, мед, многочисленные сорта сыров и колбас, круассаны и бутерброды, печенье пяти разных сортов, йогурты с восьмью возможными вкусами фруктов, сливы в сиропе, масло, а в уголочке на кухне заботливо разложены яйца, чтобы можно было сварить их всмятку, вкрутую, сделать яичницу-болтунью, глазунью или что-то еще.

— Но кто же все это приготовил? — спросила Дэда с улыбкой.

— Мы с Джованной опустошили кладовую, — ответила Лючия, отходя от плиты со сковородкой только что зажаренной яичницы. — Я проснулась рано, была зверски голодна, да и у Джованны всегда такой аппетит, будто бы она два дня голодала, поэтому… Однако сначала мы здесь прибрались, так что в следующий раз, мои дорогие, ваша очередь убирать, мы свое отработали. По-моему, это справедливо.

Лючия всегда, несмотря ни на что, остается судьей.

Дэда взяла кусочек хлеба и начала не спеша намазывать его маслом. Она чувствовала на себе внимательный взгляд Марии-Луизы. Мария-Луиза, которая хорошо знала Дэду, понимала, что с ней что-то происходит, но напрямую не отважилась спросить.

— Есть новости о Пьере? Она не звонила? — спросила Тутти.

— Как она это сделает? Мы же без телефонной связи. Забыла? — ответила Лючия.

— Да, это была еще одна из ее блестящих идей. Сама запропастилась бог весть куда.

— Вот об этом мы и должны бы беспокоиться. Не так ли? У нее не тот характер, чтобы так поступать. — Аманда, как всегда, ответила за Марию-Луизу, но та не осталась в долгу и язвительно добавила:

— Что ты о ней знаешь? Пьера со своей хренотенью — та еще штучка. Потому что если вчера ей позвонил ее бывший муж и назначил свидание, то она запросто могла бросить чемоданы и помчаться к нему.

— Действительно? Я не знала, что у них семейный кризис. Расскажи-ка мне все по порядку. — Лючия наморщила носик и подергала им, словно любопытный мышонок.

Дэда выпила чай, который ей налила Тутти. Чай оказался некрепкий, но Тутти была так заботлива.

Может, это сделала она? Дэда взглянула на нее украдкой. Та внимательно слушала Лючию и Марию-Луизу, симпатичное лицо выражало досаду, внимая одной из тех, кто распоряжается судьбами людей. Тутти почувствовала, что на нее смотрят, и наградила Дэду улыбкой, которая на мгновение озарила ее лицо, ставшее почти красивым.

Нет, это не Тутти, подумала Дэда. Тутти — слишком серьезна, зачем ей понадобились бы мои трусики?

Мария-Луиза тоже вряд ли, с какой целью, к тому же она бы знала, что потом я обращусь к ней.

Лючия или Аманда, чтобы поставить в затруднительное положение? Лючия — возможно, Аманда — вряд ли.

Джованна. Джованна немного странная, с ней нужно разобраться. Но зачем ей это?

В голове промелькнула неприятная картинка: Джованна подносит ее трусики к лицу. Неприятная дрожь пробежала по всему телу, и она расплескала чай, обжигая пальцы.

Все посмотрели на Дэду, Джованна тоже. И Дэда рассмеялась. Все закончилось хорошо.

Ты нервничаешь, Дэда. Попробуй не показывать этого и, возможно, при других подругах тебе это удастся, но от меня ты не можешь ничего скрыть. Я тебя слишком хорошо знаю.

Я все о тебе знаю, все о твоем теле и о том, что ты ешь, что тебе нравится читать, твой любимый цвет одежды, которую ты носишь, и цвета, которых ты стараешься избегать. Тебе нравится бледно-зеленый цвет, ультрамариновый и кремовый. Ты никогда не носишь одежду фиолетового цвета.

Для депиляции под мышками ты используешь воск, у тебя маленький шрам на левой коленке, ты не ешь сыр моццарелла и сладкий перец. Ты их не перевариваешь. Ты не пьешь пиво.

Курить ты бросила два года назад, но так страдала, что начала опять.

По ночам тебе хочется почитать, но ты заставляешь себя выключать свет еще до наступления полуночи.

Ты все еще любишь своего мужа, но для него ты больше не существуешь. Иногда ты думаешь, что, если умрешь, никто по тебе не станет плакать.

Ты ненавидишь свою мать, которая ни разу не позволила тебе забыть, кто ты, из какого рода.

Ты подумывала сделать пластическую операцию груди, но потом передумала, сама себе ты и так нравишься, и мне тоже. Особенно твои глаза, которые постоянно кажутся немного уставшими; орлиный носик с изогнутыми крыльями, немного надменными, как и ты, — нос благородной дамы. И твой голос, всегда мягкий и вежливый. Но я знаю, что внутри ты стальная.

Сейчас ты сидишь, как обычно, скрестив ноги, положив одну ногу на лодыжку другой.

Ты расслабленно сидишь на стуле, спина прямая, и ты чувствуешь себя в этой позе комфортно.

Но руками ты обхватила себя, будто бы тебе холодно, и бросаешь взгляды вокруг, когда начинаешь думать, что мы на тебя не смотрим. Кто из них, думаешь ты, кто из них?

Я не впервые краду у тебя трусики, но в прошлый раз, двадцать лет назад, ты на это даже не обратила внимания. Все это время я храню их. На этот раз я захотела, чтобы ты заметила пропажу.

Завтрак — приятное занятие но не для того, кому потом приходится мыть посуду. А ее набралась целая гора: сковородки, блюдечки, кофейные и чайные чашечки, тарелки под общие блюда, стаканы и графины, а еще вилки, ножи, ложечки.

Обычно Дэде обязательно нужно было выпить чашечку кофе без сахара, едва она просыпалась, потом еще такую же после душа, крепкий чай около десяти-одиннадцати утра, и ничего больше до самого обеда. Опустив руки в мыльную воду, она обратилась к Тутти, расставляющей тарелки в сушилке.

— Напомни мне: почему мы решили отказаться от обслуживающего персонала на вилле?

— Наверное, потому что нам казалось, что без них нам будет веселее. Только мы, подруги, воспоминания о прекрасных давних временах и так далее. И еще: потому что официанты отгуляют свои отпуска до того, как начнется летний сезон. Ну и, кроме того, мы заплатим меньше.

Дэда фыркнула:

— Да, но мы же здесь вкалываем по-черному. Я ненавижу мыть посуду.

— А почему тогда ты вызвалась мыть ее? — спросила Тутти, искренне удивляясь.

— Потому что мне казалось, что я поступлю некрасиво, если этого не сделаю.

«И еще потому, что после обеда или ужина посуды точно будет больше», — подумала Дэда, но этого не произнесла.

— В любом случае, лучше мыть посуду после завтрака, чем после обеда или ужина, — произнесла Тутти и заговорщицки подмигнула.