Несознательный (СИ) - Каталкин Василий - Страница 15

Как-то так получилось, что кроме как разнорабочим меня на заводе устроить не могли, да и такая «должность» тоже вызвала споры из-за возраста. Однако все знали кто у меня «отчим» поэтому дружно закрывали глаза на мое присутствие, вроде как трудовым законодательством это не возбраняется. Да, было такое, все дело в том, что в это время существовали детские трудовые колонии и туда определяли не только малолетних преступников, дети, лишившиеся родителей, тоже туда попадали. Так как далеко не каждая колония имела возможность организовать собственное учебное производство, ее руководство заключало договора с организациями, которые и «воспитывали» будущих членов общества. И не надо искать в сказанном сарказм, как раз его тут нет, зачастую подросток, покидая колонию, уже имел специальность и относительно легко адаптировался к новой жизни. Так вот, по трудовому законодательству детям от двенадцати до шестнадцати лет разрешалось работать четыре часа в день, а от шестнадцати до восемнадцати шесть. Правда, там еще существовали ограничения по тяжелым работам, но на это практически не обращали внимания, никто в здравом уме не заставлял детей таскать тяжести, в основном их использовали на подготовительных работах.

Еще надо отметить комсомольские организации на заводах, они вообще находились на особом положении, для них трудовое законодательство существовало постольку поскольку. Главное это решение комсомольского собрания, если там что-то решили, то выполнять это решение они будут до победного конца. Вот я и примкнул к ним в качестве «сочувствующего» и изредка подкидывал идеи их активу, реализация которых действительно приносила пользу, надо же было куда-то пристраивать плещущий через край максимализм. Да и мне была от этого немалая польза, в случае чего всегда можно было прикрыться решением комсомольской организации, вроде как «партия сказала — комсомол ответил есть».

Да уж, тяжело дался нам август 1936 года. Оказывается здесь никто не знает режимы температурной сушки древесины, все делается только естественным образом, от того сушить древесину требуется долго, я не зря предупреждал, что в области можно не найти качественно просушенной древесины. Сначала хотели приспособить в качестве сушильной камеры железнодорожную цистерну, но облом, оказывается эти цистерны в это время страшнейший дефицит. Потом обратили, внимание на обычную заводскую сушилку для общих нужд, но и здесь ничего не получилось, жестко контролировать температуру и влажность в ней невозможно. И когда я уже зеленый от злости перечислял все святых, ну как же, пообещал всем и тут такой эпический облом, проснулся вычислитель, оказывается, он был прекрасно осведомлен, что у железнодорожников в настоящее время простаивает сушилка для шпал. Вот… самка собаки, а раньше не мог подсказать? Договориться со станционным начальством удалось не с первого раза, только когда к процессу подключился Хрунов, дело сдвинулось с мертвой точки, все же звание комиссар государственной безопасности 3-го ранга оказывает магическое действие на любое начальство.

Но это не все, сушилка действительно могла поддерживать определенную температуру в камере, но вот за влажностью никто не следил, поэтому и режимы были такие, что ждать приходилось по четыре месяца. Этого мы позволить себе не могли, переделывать фонари в декабре, когда ударят сильные морозы, иначе как глупостью не назовешь, пришлось срочно оказывать «шефскую» помощь, ставить гигрометр и рисовать режимы сушки различных пород дерева. Так или иначе, но свою «выдержанную» древесину в количестве шестидесяти кубов мы через два месяца получили и сразу отвезли ее в столярную мастерскую, которая располагалась напротив проходной завода. Работников мастерской жестко предупредили, что данный материал является «стратегическим», а потому не стоит пускать его налево. Ремонт фонарей закончили ближе к концу октября, уже вовсю лили дожди, так что в качестве работ мы могли убедиться.

Однако этот случай заставил директора задуматься, это сегодня удалось договориться с железнодорожниками, так как сушилка у них простаивала, а как получится в будущем, ведь нормализованная древесина для производственных нужд требуется постоянно? Договора с поставщиками, конечно, заключили, но надо бы и свои стратегические запасы иметь. Так что, не стали откладывать решение вопроса в долгий ящик, в самой дальней части заводской территории появился крытый склад, куда завезли примерно тысячу кубов круглого леса. Пусть естественным образом доходит до кондиции. Чтобы избежать пожара, все деревянные конструкции склада обработали раствором борной кислоты, а потом еще и раствором хлористого цинка, для повышения градуса спокойствия. Это так называемый домашний рецепт огнезащитной смеси, можно было еще использовать силикатный клей (жидкое стекло), но он пока не доступен в большом количестве. Заодно и огнезащитную полосу обустроили перед складом по всем правилам, ведь в случае возгорания травы, а в Сибири это обычное дело, не допустить пожара очень сложно.

Сами цеха внутри тоже подверглись капитальной модернизации, главное это заливка бетоном пола, иначе нужных требований по чистоте не достичь. Но заливали не просто бетоном, в котором использовался речной гравий, там нужны были светлые тона, поэтому делали бетон, где в качестве наполнителя применялся мрамор мелкой и средней фракций. После застывания поверхность бетона подвергалась шлифовке, и получалось очень даже прилично. Знаю, многие уверены, что эта технология изобретение позднего советского периода, но они ошибаются, шлифованная мраморная крошка широко применялась в конце девятнадцатого века, так что никакого прогресса в этом нет. Кстати, шлиф машины пришлось делать самим, так же, как и спекать для них абразивные сегменты из карбида кремния. Хоть все это и самоделки, но получилось же, и неплохо получилось. И как всегда пришлось повоевать с всякими попытками украшательства, нашлись некоторые товарищи, которые достали где-то розовый мрамор и попытались с его помощью раскрасить серые будни. По головам им стучать сильно не стали, однако объяснили, что «заборы можно красить любой краской, но только если она зеленого цвета».

Следующая проблема это электричество, даже без расчетов стало понятно, что мощности существующей ТЭС под новое оборудование и освещение будет недостаточно, на первое время может помочь авиазавод, но у них тоже скоро возникнут те же проблемы. И что делать?

— Проводить работы по модернизации котельной мы не можем, — заявил мне Дмитрий Степанович, когда я поинтересовался, в чем проблема и почему у всех такое похоронное настроение, — поэтому придется хитрить и отключать освещение и часть производственного оборудования во время работы электропечей.

— Дожили, — хмыкнул я, — придется ацетиленовые прожектора ставить.

— А куда деваться? — Скривился главный инженер. — Ладно освещение, там хоть как-то проблему можно решить, а с оборудованием так не получится.

— А поставить в работу резервный генератор?

— Там тоже засада, — отмахнулся он, — две обмотки деформировались, изолирующий шпон из под них выкрошился, в качестве временной замены использовать можно, а на постоянной основе не получится, надо в ремонт отправлять, и неизвестно сколько делать будут.

Ремонт? Неужели это настолько сложно, что не справимся своими силами? Недолго думая запросил вычислитель, насколько сложно поменять обмотку без всяких приспособлений на генераторе постоянного тока. И кто бы мог подумать, для замены обмотки требуется не так уж и много, сама электропроводная шина, рабочий и киянка, которой он будет охаживать эту шину, чтобы уложить её по сложной траектории. Короче говоря, никакой особой квалификации там не нужно, единственная проблема в том, чтобы делать все аккуратно. Сам проводник имеется. Рабочий? А я кто? Осталось найти киянку, ведь Сибири это такой дефицит…