Несознательный (СИ) - Каталкин Василий - Страница 36

— Я тут подумал и решил, что создание молодежного КБ на нашем заводе здравая идея, — заявил он мне, — даже если у вас ничего не получится, все равно наберетесь опыта. Однако есть одно серьезное препятствие, это на моторостроительном вам разрешили партизанщину, здесь ее не будет.

— «Будет, без партизанщины в это время никак», — ухмыляюсь своим мыслям, — «иначе ни одного вопроса не решить».

Но не стоит об этом говорить вслух, есть планы, которыми можно делиться, а есть такие, которые лучше держать при себе.

— Так что надо определиться с каким КБ работать, — меж тем продолжал директор, — сначала надо наработать опыт. Могу посоветовать КБ Яковлева.

Что? Да ну нафиг такое счастье. Ни одно нормальное КБ не будет связываться детским садом в далекой Сибири, только посмеются, или того хуже, возьмут под формальную опеку. Тогда уж лучше совсем с этим гиблым делом не связываться. Нет, такие мысли надо пресекать сразу.

— Израиль Соломонович, — успеваю влезть в паузу руководителя, — не станут они с нами серьезно работать, и уж тем более не дадут зеленый свет проекту. В лучшем случае разрешат оснастку проектировать. У вас же на заводе работает Калинин Константин Алексеевич, никто на сегодняшний день не может конкурировать с ним знаниями, почему бы ему не стать наставником комсомольско-молодежного КБ?

Знал ли Левин, что на его заводе работает такой человек? Конечно, знал, не мог не знать, но был вынужден делать вид, что впервые слышит о нем. И не стоит его за это осуждать, время такое, надо быть подальше от всяких контактов с теми, кого осудили за саботаж, поэтому и директор и бывший главный конструктор существовали как бы на разных полюсах. Но вдруг появилась возможность помочь опальному конструктору чужими руками, почему бы это не сделать, тем более польза явно просматривается.

— Хорошо, — соглашается Левин, — если сумеешь с ним договориться, переведу в молодежное КБ.

Про «если» директор не зря упомянул, очень часто среди инженеров, попавших под каток репрессий, оказывались те, кто не желал передавать свои знания. Всему виной обида, так как они считали, что с ними поступили несправедливо.

— И еще, — снова Израиль Соломонович сел на своего конька, — сам видишь, какая стройка развернулась на заводе, мы пытаемся минимизировать потери, но не всегда получается. Поэтому производству мешать запрещаю, есть помещение склада рядом со вторым цехом, там и будет и ваш КБ, и мастерская, все работы, которые требуют квалифицированного труда, согласовываете с начальниками цехов. С нарядами на работы определимся позже, когда предоставите план работ.

Ну что? Опять все сначала? Почему-то в этот вспомнились строки из песни Макаревича «Пока горит свеча»:

Трудоустроиться на завод не стало большой проблемой, все-таки работал на моторостроительном, даже получил должность — копировщик. Расту, однако. Потом пошел знакомиться со своим формальным начальством, это надо было сделать в первую очередь, иначе могут обидеться, а допускать этого никак нельзя. До склада добрался уже только после обеда. А ничего так, нормальное помещение, кирпичное, размером примерно десять на двадцать, утепленное. Что темное это не беда, нужно только окна вниз расширить, да перегородку фанерную поставить, и можно работать.

Дабы не откладывать дело в долгий ящик, нарисовал план помещения, отметил что следует достроить и отправился к заводскому инженеру-строителю, чтобы он согласовал работы. И уж потом пошел к секретарю комсомольской организации завода, без него с комсомольцами не поговоришь.

Степан Качалов посмотрел на чертеж оснастки и скривился — тут самому бы разобраться что и как, а в цехе с ума сойдут. Ладно, потом надо будет эскизно нарисовать внешний вид, иначе задергают. Пора сбегать в столовую, сейчас «инженерное» время начнется, опоздаешь, по времени не уложишься.

Степан накинул курточку, водрузил на голову старорежимный картуз, доставшийся от отца, и побежал на выход из отдела. В коридоре его взгляд зацепился за объявление:

— В свободное от работы время? — Хмыкнул Степан. — Нашли дураков. Да и баловство это все, уж он-то знает, как нелегок труд конструктора, работаешь, работаешь, не разгибая спины, а в конце куча ошибок, которые следует исправлять. А еще, что смущает, это возраст, не старше 26-ти. Вон даже что-то простенькое спроектировать, и то опыт нужен, а уж без опыта даже соваться к решению задачи нельзя.

Но все же объявление зацепило какие-то струны души, мысли об этом организационном собрании постоянно лезли в голову. И вечером Степан не утерпел, пошел посмотреть как будет проходить это собрание, для себя он решил, что ни в какое КБ он записываться не будет, а вот посмотреть на бесплатное представление имеет смысл. Удивительно, но желающих поглядеть что, да как, набралось много, молодые люди в основном толкались в коридоре и изредка выбегали на крыльцо покурить, так как делать это в душные летние месяцы внутри помещения не позволяли.

— Да проходите вы, чего стесняетесь? — Выглянул паренек из зала, где обычно проводились комсомольские и партийные собрания. — Прямо как не родные.

Это «не родные» многие встретили смехом, и дело пошло, все уже не чинясь, пошли занимать места на лавках. Степан пожал плечами, постоять в коридорчике и поглазеть со стороны не получилось, просто потому, что будет глупо смотреться, поэтому прошел внутрь вместе со всеми.

Когда все уселись, тот же паренек поднял руку и, дождавшись, когда стихнет шум в зале, обратился ко всем:

— Во-первых: позвольте мне поприветствовать самую активную часть молодого поколения, к которой, надеюсь, принадлежу и я сам. Во-вторых: сегодня никого, ни в какие списки мы записывать не будем, так как прежде чем это делать, надо убедиться, что все поняли, о чем идет речь, и какие проблемы им придется преодолевать. Для этого я намерен сейчас заняться скучным делом — читать лекцию о тенденциях развития авиации в капиталистических странах.

— А почему в капиталистических? — Тут же кто-то крикнул из зала. — У нас свои тенденции есть.

— Есть. — Тут же соглашается докладчик, — Но это будет темой другой лекции.

— «Не будет другой лекции», — ухмыльнулся Степан. Он прекрасно знал, что вся информация о военной технике в СССР, засекречена.

— Если кому-то станет очень скучно, — продолжал паренек, — то он может, не стесняясь, покинуть лекцию и тем самым выразить свое отношение к лектору. Это станет что-то вроде критики, которая будет им воспринята.

Тихий смешок прокатился по залу, молодежи импонировал такой стиль ведения собрания, а вот дальше «лектор» взял в руки школьную указку, открыл первый плакат, закрепленный на треноге, и несерьезное вступление все сразу забыли. Хоть и интересовался Степан авиацией, вбирая в себя любую информацию, которая оказалась ему доступной, но многого он, оказывается, не знал. Да какой «многого», надо честно признать, даже то что ему было известно, он понимал неправильно. И вот теперь в его голове все стало четко раскладываться по полочкам, ведь раньше он не знал, на какие характеристики летательных аппаратов надо обращать внимание. Казалось бы, реально важны только три параметра, скорость, количество пулеметов и высота. Но тут оказывается, что кроме скорости в современной войне важны еще маневренность и живучесть самолета, да и пулеметы бывают разные, а высота сама по себе не дает преимуществ. Что касается разработок новейшей авиационной техники, то конструкторы всегда вынуждены лавировать искать компромиссы, от того и возникают сложности.