Несознательный (СИ) - Каталкин Василий - Страница 5

— Уважаемые граждане, — заявил я, просочившись в ближайшую палату на третьем этаже, — если кому-нибудь любящие родственники принесли очень много вкусной и здоровой пищи, и он просто физически не успевает все это съесть, то я готов оказать ему посильную помощь в этом благородном деле.

Все очень точно рассчитал, пока больные отходили от смеха над моим пассажем, я стоял с гордым видом и ждал. Сразу скажу, ждал не напрасно, обратно в свою палату я пробирался с добычей, мне достался приличный кусок пирога, теплый еще между прочим, ну всяких сладостей накидали, как же без этого. Нужно ли говорить с каким удовольствием я этот пирог употребил? М-м… вкуснотища. Жаль, что никаких яблок и мандаринок с апельсинами в эти времена в начале лета не бывает, организму явно витаминов не хватает, остается только надеяться, что скоро редиска с молодым лучком появится.

Не удержался и запросил справку о состоянии своего здоровья у вычислителя, тот умничать не стал, ответил только о недостаточной массе тела, что можно легко устранить при хорошем питании, как сегодня. Это он мне так намекает, что придется каждый день с протянутой рукой по третьему этажу бегать. Ну, уж нет, хоть это меня и не сильно напрягает, но люди быстро разберутся, кто я есть, а потом в попрошайки запишут. Лучше уж я дождусь выписки, а отъедаться буду дома, все-таки Дмитрий Степанович не рабочий, зарабатывает на своей должности прилично, так что в его семье на еде не экономят.

Следует сказать, что с этого момента голод хоть и не отступил совсем, но мучил меня уже не так явно. Ну а на третий день выздоровления, меня навестила тетя, и с этого момента вопрос нормального питания был решен. Тут надо упомянуть, что благодаря диагнозу глав. врача больницы, Антонина Ивановна уже успела мысленно похоронить своего племянника, но все же сходила в церковь и заказала молебен за здравие, что сделать в эти времена было очень непросто, велась активная борьба с религией, поэтому требовалось набраться достаточно смелости, чтобы прийти в церковь и заказать молитву. Как думаете, после того как женщине объявили, что молодой человек практически здоров, какова цена всей советской пропаганды в отношении веры в Бога?

Однако все это, конечно, хорошо, но именно сейчас надо думать о будущем. Как вписаться в социум при моем отношении к нему? Думаете легко слушать рассуждение о скорой победе коммунизма? Ага, «Пролетарии всех стран соединяйтесь», через пять лет все эти пролетарии покажут, как надо соединяться. Не скажу, что люди слепо верят лозунгам, как раз нет, слишком уж расходится реальная жизнь с плакатной. Но в том-то и дело, что именно сегодня закладывается то странное поведение людей в СССР, когда возникнет огромная пропасть между реальной жизнью, и ее отражением через идеологическую призму правящего класса. Справедливости ради хочу сказать, что да, кроме убогой идеологии были и реальные достижения, это и сорока восьмичасовая рабочая неделя, и бесплатная медицина, и бесплатное образование…. Однако, не будем забывать, что все это достигалось во многом благодаря снижению уровня жизни народа в целом. Не просто так поток людей хлынул из села в город, в городе жить стало гораздо комфортней несмотря на относительно сложные бытовые условия. И вот в таких условиях посчастливилось оказаться мне. Конечно, такие специалисты с дореволюционным стажем, как Дмитрий Степанович, пока в цене, и за его спиной можно некоторое время отсидеться, но им в затылок уже дышит молодая поросль, которая мыслит несколько иначе. Им не объяснишь, что многого они не знают и опыта не имеют, у них старорежимные специалисты ассоциируются с оковами старого мира, от которого надо отречься. А в этом случае будет не тыдно и донос написать.

Все эти размышления убедили меня в том, что вылечить я вылечился, но справочку о том, что сей подросток перенес энцефалит, надо бы обязательно взять, в случае чего она может мне помочь. Ну и о будущем своего благодетеля тоже не стоит забывать, слышал я, что частенько получалось так, что если органы НКВД не могли по каким-то причинам арестовать фигуранта, то о нем забывали навсегда.

— Эй вычислитель, выползай на свет божий, Чапай думать будет.

— Завтра выписываем твоего больного, Валечка, — объявил зав. отделения, — хватит ему одному в палате прохлаждаться. Подготовь его историю болезни.

Валентина кивнула и взяла справку обследования Виктора Шибалина, она уже повернулась к двери, но тут ее взгляд зацепился за диагноз.

— Извините, тут написано, что наблюдается отсталость в умственном развитии, но я этого не заметила.

— Да, пока заметить это трудно, — согласился доктор, — но, к сожалению, диагноз объективен, все-таки у больного на самом деле был энцефалит. У него поражена та часть мозга, которая отвечает за память и критическое мышление. Нельзя сказать, что он не может ничего запомнить, может, но помнит он только то, что ему интересно, остальное им начисто отвергается. Та же проблема и с той частью мозга, которая дает оценку событиям, можно сказать, что и праздник и похороны вызывают у него одинаковые эмоции и абсолютно отсутствует ответственность. Обычно так бывает когда поражаются лобные доли мозга. Для общества этот человек не совсем потерян, какую-то работу выполнять он сможет, если за ним будет обеспечен постоянный контроль, но созидательный труд ему недоступен.

— Направление в школу умственно отсталых писать?

— Зачем? — Удивился эскулап. — Хватит ему и того образования которое есть. Читать, писать умеет, а физика с математикой вряд ли пригодятся ему в жизни. И вообще этим уже будут его родные заниматься.

Валентине ничего не осталось, как идти выполнять распоряжение врача, но стоило ей выйти в коридор, и она опять столкнулась с Виктором. Тот поздоровался с ней и устремился по своим делам дальше.

— Вполне себе обычный паренек, — думала она, — и если бы не диагноз, ни за чтобы не заподозрила, что у него есть проблемы с головой. Надо же, умственное развитие у него отстает, вот кто бы мог подумать?

Ближе к вечеру Валентина снова навестила Виктора, тот читал какую-то книгу, полулежа на кровати.

— О! Валентина Егоровна, — промурлыкал он, отрываясь от чтения книги, — очень, очень рад вашему визиту.

— Так уж и рад, — хмыкнула медработник, — некоторые боятся моего прихода, даже до слез доходит.

— Странно, вы же уколы не ставите? — Удивился он, и тут же в его взгляде появилась настороженность. — Или я не прав?

— Иногда приходится выполнять обязанности процедурной медсестры, — пожала плечами Валентина. — Но это бывает редко.

— Но все-таки бывает, — вздохнул Виктор, а потом вдруг снова улыбнулся, — и все равно, было бы мне лет на пять больше, признался бы вам в любви и позвал бы замуж.

— Что? — Опешила Валентина. — Ты брось такие мысли, рано тебе еще об этом думать.

— Почему? — Удивился паренек. — Разве я что-то нехорошее сказал? Думать о будущем никогда не рано, хуже того, все думаешь, что рано, а вдруг оказывается поздно. Я даже представил себе, какие дети у нас могли бы появиться, сначала надо девочку, а потом можно и мальчика.

— Да ты думай, что говоришь, — возмутилась девушка, стремительно краснея, — тебе еще только пятнадцать лет.

— Любви все возрасты покорны, Валентина Егоровна, — тут же возразил Виктор, и продекламировал:

— Вот гаденыш, — шипела девушка, выскочив в коридор, — даже меня заставил покраснеть. Замуж позвал бы. Точно с головой у него непорядок, другой подросток ни за что так не скажет. Значит диагноз правильный, критическое мышление у него начисто отсутствует. Нет, ну каково?