Второй шанс 5 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 44

– А условия поступления какие?

– Прежде всего нужно пройти творческий конкурс. То есть отправить до 15 мая 35 машинописных страниц прозаического текста. Ты вообще пробовал уже что-то писать?

– Да так, – неопределённо пожал я плечами.

– Понятно, – хмыкнул тот с чувством собственного превосходства. – В общем, если пройдёшь творческий конкурс, то уже приедешь сдавать экзамены. Их четыре: один письменный (сочинение по русской литературе) и три устных: русский язык и литература, история и английский язык. Если всё сдашь, то затем собеседование и почти месяц установочная сессия.

Надо же, практически всё, как у Инги. Хотя в целом профессии смежные, сколько примеров, когда журналист пишет ещё и книги. Правда, когда писатель пишет статьи, пожалуй, такое пореже случается.

Покидая здание института с багажом новых знаний, я думал, что наличие в кармане членского билета Союза писателей в целом может расположить ко мне членов приёмной комиссии, но в то же время прекрасно сознавал, что никто меня за уши тащить не станет, придётся и самому как следует напрячься. С другой стороны, на фига мне нужен институт, если я и так уже (прошу прощения за нескромность) сложившийся писатель и различные издания с удовольствием меня публикуют? Разве что отмазаться от армии… Хотя я не был уверен, что тот же Козырев позволит этому случиться. Ну то есть тому, чтобы меня забрили в СА, слишком я важная шишка для тех, кто сейчас у власти. Пусть даже и вроде бы из меня всё выжали, но мало ли, вдруг мой совет рано или поздно понадобится.

Вообще, как ни крути, в 18 лет молодой человек должен либо учиться, либо отдавать долг Родине, если он, конечно, физически пригоден для военной службы. Я в себе изъянов не видел и, дабы не выделяться из общей массы, решил, что институт, тем более литературный – самый подходящий вариант, дабы и от армии уклониться, и повысить уровень знаний в области выбранной на всю жизнь профессии. В конце концов, я в той жизни долг Родине отдал, что-то не хочется ещё раз провести два года на казарменном положении.

Не мешало бы, кстати, Козыреву как-нибудь при случае напомнить, что в армии процветает дедовщина, в моё время она особенно буйным цветом зацвела в 80-е, и надо бы принять какие-то меры. Лично моё мнение – прежде всего нужно занять солдата делом, чтобы у него не оставалось ни времени, ни желания на проявление неуставных отношений. Но для этого необходима соответствующая база и офицерский состав. Во-вторых, выделить для каждого новобранца наставника из старослужащих, который будет отвечать не только за его действия, но и за состояние, перенять этот метод из американской армии. Хотя, кажется, подобное и в царской армии практиковалось. В-третьих, можно ввести независимые от армейского руководства органы надзора, которые бы осуществляли контроль за ситуацией в армии, но это связано с большими финансовыми затратами и определенными проблемами, скажем так, морально-этического свойства. А вообще, будь моя воля, я бы уменьшил для начала срок службы в армии до одного года, а потом и вовсе перевёл армию на профессиональную основу. По мне, эти два года – никакая к хренам не школа мужества, а бесцельно потерянное время. Пусть лучше профи этим занимаются и получают за это большую зарплату.

Так, это всё замечательно, а чем мне теперь заниматься оставшиеся полторы недели? В общем-то за пару дней я все дела порешал, даже с бонусом, если учесть, что ещё и местного фарцовщика от бандитов спас. Теперь остаётся только тупо торчать с Ингой в квартире, пока она готовится к очередному экзамену, и сопровождать в МГУ?

Ладно, учитывая сосредоточенность моей девушки на зубрёжке, я готов взвалить на себя походы в магазин и готовку. Но вот уборка – чисто женская байда, и пусть я в бытность холостяком даже и этим занимался, сейчас у меня под боком хозяйка, вот пускай и работает тряпкой, привыкает. А эти две недели заодно станут своего рода ещё одним экзаменом, только уже на соответствие нашей будущей семейной жизни. А то ведь сколько было и будет примеров, когда любовная лодка разбивается о проклятый быт.

По пути домой заглянул в продмаг и на уже знакомый маленький рынок. Наши съестные запасы подходили к концу, пора было их пополнить. В сумке авоська и пакет. Плетёная авоська, понятно, выдержит куда больше, чем полиэтиленовый пакет, в который разве что хлеб складывать, зато у неё ручка в пальцы впивается так, словно того и гляди их перережет. В моём будущем на такие случаи придумали специальные пластиковые ручки-держатели, а вообще по идее можно использовать обрезок пластмассовой трубы, разрезать его вдоль и продеть ручки такой вот авоськи.

Вот только пластиковых труб я в этом времени ещё не встречал. Ну ничего, пока и носовым платком можно обмотать ручку, что я и сделал. Притащил домой молочку, каталку колбасы, связку сосисок «Молочных», и на рынке вместе с овощами и фруктами до кучи взял два килограмма свиной вырезки. Завтра с утра борщ замучу, а потом может и котлеты прокручу, благо что видел на кухне мясорубку. Инга вряд ли владеет мастерством приготовления котлет, да и борщ, скорее всего, не сварит, или сварит так, что будешь есть и морщиться. Но вдруг мама её всё же чему-то научила? Да и на уроках домоводства девочек обучают премудростям готовки.

Как и обещал себе, перед ужином отправился на пробежку. Понятно, бежал не в тёмных очках, так что кое-кто оборачивался мне вслед не только из-за того, что видел бегущего молодого человека, гадали, Варченко это или показалось? Вообще в это время ЗОЖ ещё не в фаворе, бегающие по утрам и вечерам – большое исключение из правил, не говоря уже о бабушках с лыжными палками. Предложи я сейчас пенсионерам заняться скандинавской ходьбой – на меня посмотрят, как на идиота.

Пробегая мимо какой-то школы, неожиданно обнаружил маленькую спортивную площадку с турником и брусьями. Что ж, и на этом спасибо! Сначала комплекс разогревающих упражнений, бой с тенью, потом подпрыгнул, уцепился за металлическую трубу – перекладину. В плече не отдалось, подтянулся двадцать раз – нормально. Затем поработал на брусьях.

– Набегался? – с ноткой иронии в голосе спросила Инга, открывая мне дверь по возвращении домой.

– Утром побежишь со мной, – ухмыльнулся я. – А то вон жирок на боках уже начинает появляться… Да шучу я, шучу! Ой, только не по голове, мне и так на ринге по ней всё время лупят… Вот, полотенцем по заднице можно.

Дальше я принял душ, а мокрые от пота майку и шорты наскоро простирнул и вывесил на балконе, чтобы к утру высохли. После душа и ужина хотелось лечь перед телевизором и, тупя пялясь в экран, ни о чём не думать. Однако Инга, отложив в сторону учебник, легла рядом и начала водить пальчиками по моей всё ещё безволосой груди, постепенно опуская руку всё ниже. Ну и как тут было не ответить взаимностью? В общем, вечер удался!

С утречка пробежался до местной фарцы. Были и пара знакомых лиц, и несколько новых. Презервативами разжился возле «Интуриста» у уже проверенного продавца, на этот раз британскими «Contex». Пришлось, конечно, заплатить чуть ли не вдвое дороже, чем за югославские, которых у фарцовщиков сегодня не оказалось, но зато в качестве продукции я был уверен. Уж подделкой эти ребята торговать не станут, реноме дороже денег. Купил двадцать пять упаковок по рублю, как раз вышла «фиолетовая».

– Может, ещё что-то нужно? Сигареты, жвачка, джинсы, пластинки, журналы с девочками… И не только с девочками, – многозначительно подмигнул фарцовщик, лениво работая челюстями. – Тут недалеко у меня хата, за десять минут обернусь.

– Не только с девочками оставь себе, – хмыкнул я. – А жвачку, пожалуй, возьму. Она тоже на хате или с собой?

– Ну уж эта мелочь, понятно, при себе. Чехословацкую, польскую, гэдээровскую и югославскую не предлагаю, знаю, ты «фирму» предпочитаешь. Хотя некоторые коллекционируют обёртку, тех же «Болек и Лёлек» или «Педро». Кстати, югославские в форме сигарет, многие из-за этого берут… Понял, не надо – значит не надо. Из капстран дороже. Есть французская «Малабар», есть «Вригли» с ментолом и фруктовая, а ещё вот – недавно появилась, тоже штатовская, «Базука» называется. Пузыри надуваются нереальные. Как раз её жую, смотри.