Война Иллеарта - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 127

• Предыдущая
• 127/129
• Следующая

Вдруг он взорвался. С яростным воем он набросился на Кавинанта: И это ты называешь любовью?! Прокаженный! Неверящий! — он выплевывал слова, как будто это были самые страшные проклятия, какие он знал. — Да для тебя это всего лишь игра! Забава для ума! Извинения? Да ведь ты прокаженный! Морально прокаженный! Ты слишком эгоистичен, чтобы любить кого-нибудь, кроме себя самого. Твоей силы хватит на что угодно. А ты не хочешь применить ее. Ты просто повернулся к ней спиной, в то время как она нуждалась в тебе. Ты — презираю тебя — прокаженный! Прокаженный! — Он выкрикивал это с такой силой, что мускулы его шеи напрягались. Вены на висках выступили и пульсировали, как будто были готовы лопнуть от напряжения.

Кавинант чувствовал справедливость обвинений. Его сделка подвергала его таким обвинениям, и Трой уязвил его в самое больное место, как будто какая-то пророческая интуиция направляла его слепоту. Правая рука Кавинанта делала судорожные движения, тщетно пытаясь защититься. Левая же была прижата к груди, как бы делая попытку локализовать стыд в одном месте. Когда Трой остановился и глубоко вдохнул, собирая силы для следующего обвинения, Кавинант слабо произнес:

— Неверие не имеет к этому никакого отношения. Она была моей дочерью.

— Что?

— Моей дочерью. — Кавинант произнес это как обвинительный акт. — Я изнасиловал ребенка Трелл. Елена была его внучкой.

— Твоя дочь?.. — Трой был слишком ошеломлен, чтобы кричать. Его сотрясало от сопричастности к этому как от видения ужасного порока. Он застонал, будто преступления Кавинанта были столь многочисленны, что он не мог одновременно охватить их все умом.

Морэм заговорил с ним осторожно:

— Мой друг, это тоже то, что я утаил от тебя. Моя скрытность причинила тебе непреднамеренную боль. Пожалуйста, прости меня. Совет опасался, что если ты узнаешь это, ты можешь возненавидеть Неверящего.

— Это уж верно, будь я проклят, — тяжело вздохнул Трой. — Это уж верно.

Неожиданно скопившаяся в нем ярость вылилась в действие. Движимый лишь инстинктом, он быстро подался вперед и выхватил посох Лорда Морэма. Он крутанул им в воздухе, чтобы усилить удар, и обрушил на голову Кавинанта.

Нападение оказалось неожиданным даже для Баннора. Но он пригнулся, прыгнул за спину Троя и слегка ударил его по руке с силой, достаточной для того, чтобы удар не попал в цель. В результате лишь основание посоха слегка задело лоб Кавинанта. Но и этого оказалось достаточно, чтобы он опрокинулся на спину и покатился вниз по холму.

Он приостановил падение и встал на ноги. Затем поднял руку к голове и обнаружил, что из раны посреди лба обильно течет кровь.

Он мог чувствовать, как из опустошенной земли в него просачиваются старая ненависть и злоба. Кровь стекала по его щекам как нестертый плевок.

В следующее мгновение Морэм и Кеан настигли Троя. Морэм вырвал у него посох, Кеан сцепил его руки.

— Дурак! — проскрежетал Лорд. — Ты забыл о клятве Мира. А верность ей обязательна!

Трой боролся с Кеаном. Его лицо отражало ярость и боль.

— Я не давал никакой клятвы! Отпустите меня!

— Ты — вомарк, — сказал Морэм угрожающе. — Клятва Мира связывает и тебя. Но если ты не можешь воздержаться от убийства по этой причине, то воздержись хотя бы потому, что армия Презирающего уничтожена. Душераздиратель висит мертвым на Виселичной Плеши.

— И это ты называешь победой? Нас уничтожили! Что же хорошего в победе, доставшейся такой ценой? — Ярость Троя нарастала как плач. — Было бы лучше, если бы мы проиграли! Тогда бы не было такого опустошения! — От ярости он глотал воздух, будто его охватило удушье от предательства Кавинанта.

Но Лорд Морэм оставался спокойным. Он схватил Троя за нагрудник и тряс его.

— Тогда тем более воздержись, потому что Высокий Лорд не мертва.

— Нет? — выдохнул Трой. — Не мертва?

— Битва слышна даже здесь. Разве ты не узнаешь эти звуки? Из того, что нам слышно, понятно, что сейчас она борется против мертвого Кевина. Посох защищает ее и потому не имеет сейчас той силы, которая ему присуща. Но доказательство ее стойкости есть и здесь, в самом Неверящем. Она призвала его, и если она умрет, он покинет Страну. Так уже было, когда пещерник Друл Камневый Червь впервые вызвал его.

— Она все еще сражается? — ухватился за мысль Трой. Он, казалось, воспринял это как решающее доказательство предательства Кавинанта. Но затем он повернулся к Морэму и воскликнул:

— Мы должны помочь ей!

В ответ на это Морэм вздрогнул. Лицо его исказила гримаса боли. Сдавленным голосом он спросил:

— Как?

— Как?! — вскипел Трой. — Не спрашивай меня — как. Ты — Лорд. Мы должны помочь ей.

Лорд выпрямился и, сжав посох, оперся на него.

— Нас отделяет пятьдесят лиг от Расколотой Скалы. Ночь и день пройдут прежде, чем любой ранихин сможет отвезти нас к ее подножию. Затем потребуется Баннор, чтобы провести нас внутрь горы и найти место битвы. Возможно, что в ходе битвы были разрушены все подступы к ней. Возможно, в пылу сражения они уже на подступах уничтожат нас. Но даже если мы доберемся до Высокого Лорда, нам будет нечего предложить ей, кроме хрупкой силы двух Лордов. Имея Посох Закона, она намного превосходит нас. Чем мы можем помочь ей?

Они стояли лицом друг к другу, как бы противостоя умом к уму, невзирая на безглазие Троя. Морэм не дрогнул под натиском гнева вомарка.

На его лице отчетливо проступила обида от осознания своей неравноценности, но он не отрицал своей слабости и не проклинал ее.

Хотя Трой дрожал от нетерпения, со своими требованиями ему следовало бы обратиться к кому-нибудь другому. Он качнулся в сторону Кавинанта. — Ты! — закричал он резко. — Если ты слишком труслив для того, чтобы сделать что-нибудь самому, дай хотя бы мне шанс помочь ей. Дай мне твое кольцо! Я чувствую его отсюда. Дай мне его! Живей, ты, ублюдок! Это — ее единственный шанс.

Стоя на коленях на мертвой песчаной грязи Плеши, Кавинант смотрел вверх на Троя сквозь кровь, застилавшую глаза. Какое-то время он был не в состоянии отвечать. Требование Троя, казалось, свалилось на него подобно камнепаду. Оно смело его последнее сопротивление и обнажило его позор. Ему следовало бы спасти Елену. Он обладал силой, она пульсировала подобно крови на его безымянном пальце. Но он не воспользовался ею. Неведение не могло служить ему оправданием. Его заявления о своей беспомощности не были более оправданием для него.

Бесплодная атмосфера Плеши вызывала боль в его груди когда он вставал на ноги. Едва видя, куда идет, он продвигался вверх по склону.

От напряжения его голова болела так, будто осколки костей впивались в мозг, и сердце его трепетало. Беззвучный внутренний голос кричал ему: «Нет! Нет!». Но он не обращал внимания. Своей неискалеченной рукой он нащупал кольцо. Казалось, оно сопротивлялось — ему стоило труда ухватить его — но к тому времени, когда он добрался до Троя, он наконец снял его с пальца. Захлебывающимся голосом, как будто его рот был полон крови, он сказал:

— Возьми его. Спаси ее. — И положил кольцо в руку Троя.

Прикосновение пульсирующего кольца привело Троя в возбуждение.

Сжав его в кулаке, он повернулся и бесстрастно побежал к гребню холма.

Там он остановился и быстро прислушался, определил направление на Расколотую Скалу и повернулся лицом в сторону места битвы. Подобно титану, он погрозил небесам кулаком. Сквозь его кулак Белое Золото излучало силу, как будто оно вторило его страсти. Злобным голосом он закричал:

— Елена! Елена!

Но затем рядом с ним появился высокий бледный певец. Его музыка зазвучала на угрожающей ноте и подобно туману окутала вершину холма.

Все замерли, утратив способность двигаться.

В полной тишине Сиройл Вайлвуд поднял свой шишковатый скипетр.

— Нет, — произнес он с дрожью в голосе. — Я не могу допустить этого. Это — нарушение закона. Ты забыл, чем ты мне обязан. Возможно когда-нибудь, когда ты обретешь полную власть над Дикой Магией, ты сможешь воспользоваться ею, чтобы отречься от своего долга.

• Предыдущая
• 127/129
• Следующая