Дети Левиафана (СИ) - Киров Никита - Страница 55

— Алек любит такое зрелище, — сказала Белль. Она больше не улыбалась.

Ещё один удар, на этот раз нешуточный. Слуга выронил меч и зажал рану на животе. Слишком большую. Лео позеленел.

— Я выйду, с вашего позволения, — он выбежал за дверь.

Близнец смотрела на арену, как зачарованная. Людвиг тоже не отводил глаза. Как с такой раной парень ещё жив? Маленький Левиафан склонился над слугой с кинжалом в руке.

— У него какой-то фетиш на языки, — Белль отвернулась и выпила вино прямо из бутылки.

Толпа, радостно кричавшая в начале боя, больше не шумела. Слышались только удары клинков по плоти. Легионеры, привычные ко всему, не отворачивались. Иногда раздавались крики парня. Людвиг посмотрел себе на руки и помолился про себя, чтобы рыжеволосый юноша умер и больше не страдал. Наконец, всё закончилось. Зрители захлопали в ладоши.

— Чтобы не говорили про Бешеного Быка, — сказала Белль. — По сравнению с моим братцем он просто чудаковатый старик.

Она ушла и Людвиг остался один. Он что, собирается отдать чудовищу ключ от Старого Мира?

* * *

Эйнар ждал, что за ним вот-вот придут. Когда тюремщики открыли клетку и вошли внутрь, то в груди всё сдавило. Но они забрали только провинившегося слугу. Мужество покинуло несчастного Адама, он так вцепился в решётку, что его отрывали от неё четверо надзирателей.

— Сломаем пальцы?

— Нет, господин разгневается.

После нескольких ударов в бок юнец расслабил хватку и его унесли. А Эйнар почувствовал мерзкую радость, что пришли не за ним, и чувство стыда за это. Но они придут. Сегодня, завтра, через месяц или через двадцать лет. Но не очень хочется сидеть в клетке так долго.

К вечеру все опять всполошились. Пришёл человек в древней самоходной броне, возвышающийся над тюремщиками почти на голову. На верхушке зеркального шлема торчали чёрные перья.

— Нужны люди для работы, — сказал гигант. — Пару залов надо расчистить, засыпало. Открой решётку, я сам выберу.

Стражники переглянулись, но впустили его внутрь. Заключённые убирались с пути здоровяка, чтобы он кого-нибудь не растоптал массивными стальными подошвами. Зеркальное забрало шлема стало прозрачным, показывая лицо, вполне обычное, только с такими тонкими бровями, будто их и не было.

— Ты, — безбровый ткнул заключённого палкой с металлическим кончиком. — Ты, ты, ты, — палка дотронулась до плеча Эйнара и его ударила искра.

— Этого варвара нельзя брать! — сказал надзиратель, стоящий у входа.

— Можно, — ответил другой, старший, судя по самому толстому и наглому лицу.

Безбровый вышел, тюремщики вывели выбранных им заключённых, даже никого не ударив. Вели всю компанию куда-то вниз, ещё глубже, чем тюрьма. Казнь? Тогда зачем врут про работы? Эйнар шёл за ними и чувствовал, как подгибаются ноги. Только не здесь, не в этом месте. Будто для этого существуют хорошие места.

Здоровяк остановился.

— Пара человек в тот зал, трое вон туда, — распорядился он. — Этих вот сюда, а ты…

Он взял Эйнара за глотку и сдавил.

— Помалкивай.

Безбровый, не расцепляя стальную хватку, завёл в какой-то закуток. Всё-таки казнь. Только бы не здесь.

— Садись! — кто-то крикнул в ухо и больно ударил в спину чем-то твёрдым.

Эйнар нащупал стул, но не успел сесть, как руки сковали стальными браслетами, а голову прижали к столу. Вот и оно.

Загорелся яркий свет, от которого стало больно глазам. В маленькой комнате стоял безбровый и старик с длинной седой бородой.

— Мы тебя не знаем, — сказал дед.

— Взаимно, — ответил Эйнар.

Дед ударил в челюсть, а здоровяк хлестнул палкой по спине. Эйнар упёрся лбом в стол и попробовал отдышаться. Лучше бы просто убили.

— Мы с тобой не шутить пришли, — безбровый поглаживал дубинку. — Ты не из наших, иначе я бы тебя знал. Казнь была согласована на сегодня, почему мальчишка её перенёс? Что ему от тебя надо?

— Отвечай! — рявкнул дед и ударил по голове так сильно, что скрипнули зубы.

— Да не знаю я, — сказал Эйнар. — Я не в курсе того, что…

— Быку ты тоже не служишь, я знаю всех его внедрённых агентов, — безбровый занёс дубинку, но бить не стал. — А у остальных нет яиц, чтобы так бесить Младшего. Значит, вы двое не прикидываетесь идиотами, вы и есть идиоты. Но вы сделали за нас всю работу.

Эйнар решил не отвечать.

— Тот одноглазый красавчик пытается тебя выгородить. Но нам не даёт покоя, почему вы оба до сих пор живы? После того, что случилось в Акире, Младший снял бы с вас обоих шкуру, а потом сварил в кипятке. Чем ты так важен для него? Чем так важен одноглазый?

— Понятия не имею. Но если честно, я рад, что не угодил в кипяток.

Дед замахнулся, но безбровый его остановил.

— Мальчишка что-то хочет от вас. Даже не от тебя, а от рыцаря. А чтобы держать его на крючке, ты пока жив. Но как только Младший получит своё или ему надоест, вы оба покойники. А это будет очень больно. Но знай, если поможешь нам, мы тебя не бросим.

— А кто вы?

— Не придуривайся.

Скорее всего, лазутчики Близнецов. Можно сказать тюремщикам, но они могут быть заодно. Эйнар попал в ещё более глубокую задницу, чем думал сначала.

— Одноглазый под колпаком у Младшего, но то, что происходит под землёй — наша зона. Мы вытащим тебя живым, но нужно, чтобы ты нам подыграл. Мальчишка затеял какую-то игру, но мы будем играть на опережение. Однажды нам потребуется твоя помощь и тебе скажут, что делать. Не сомневайся в этот момент. Капишь?

— Чего?

— Неважно, — дед потирал отбитый кулак. — Если ты нам поможешь, выйдешь отсюда живым и даже не потеряешь оставшиеся пальцы. Мы договорились?

— Что насчёт моего друга?

— Вытащим и его. Ну так что, согласен?

— Да.

Лазутчики заулыбались. Здоровяк отстегнул Эйнара от стола.

— Добро пожаловать в семью, — сказал дед. Его глаза такие злые, будто он хотел вырвать Эйнару яйца и поджарить на сковороде. — Не подведи нас. Или мы прикончим твоего дружка на твоих глазах.

Уже через несколько минут его выпихнули к остальным заключённым, возвращающимися с работы. Судя по их довольному виду, было не особенно сложно.

— Куда же я опять влез? — пробормотал Эйнар про себя.

— Что ты говоришь? — спросил какой-то неприметный тип.

— Ничего.

Мизинец, которого больше не было, всё ещё ныл, но не это главная проблема. Кто-то собрался играть на опережение и нужно вступить в эту игру. Не ждать же Людвига, парень и сам в опасности. Вот только это игра вслепую, а они оба в ней пешки между силами, которых не понимают. Нужно действовать, а не просто ждать смерть. Но как?

— Я хотел напомнить об Эйнаре, — сказал Людвиг.

— Я помню, — протянул Алек. — Ему можно позавидовать, что у него есть такой друг. Но прежде всего — ты обещал мне бой. На что я способен, ты видел на днях, а я ещё не знаю, что умеешь ты.

Пожалуй, этот сад с деревьями под прозрачной крышей — единственное место в Лефланде, где прохладно. Вокруг площадки, на которой растёт мягкая трава, расставлены скамейки, повсюду стеллажи с оружием, мишени и манекены. Поют птицы, но их самих не видно. Дует ветер, хотя откуда он в закрытом зале?

— Мы будем драться боевым?

Алек хлопнул себя по лбу.

— Я кретин, чуть не забыл. Надень это.

Он достал из кармана стальной медальон на цепочке, такой же, какой носил сам. Людвиг протянул руку, но глаз опять обманул и украшение упало в траву.

— Ничего страшного, сейчас найдём, — Алек пошарил по земле. — Надевай. Мы хоть и опытные бойцы, но лучше перестраховаться.

Людвиг надел медальон на шею и всё тело начало зудеть.

— Надо привыкнуть, — сказал консул. — Я никогда его не снимаю. В Старом мире оружие долго соревновалось с бронёй, но броня победила. Все эти пушки и даже тот кристаллит, которым вы кого-то сожгли в Акире, неспособны пробить штурмовую броню или силовое поле. Для этого нужно иное.

Чёрное лезвие меча Алека стало настолько чёрным, будто поглотило свет.