Двух дорог пересеченье (СИ) - "Nastyad87" - Страница 53

Она придирчиво осмотрела его и вынесла свой вердикт:

— Слишком простое, на мой взгляд. Ни лент, ни кружева, ни вышивки. И юбка какая-то вялая!

Не дав Натали опомниться, Лиза встала и вернула платье обратно в гардероб.

— Послушай, но ведь я — не хозяйка дома, — принялась приводить доводы княжна. — Вот тебе и вправду надо соответствовать своему положению. Вы с Мишей будете встречать гостей. Всё внимание сегодня, так или иначе, будет обращено к вам двоим. А мне зачем наряжаться?

Репнина всплеснула руками и плюхнулась на постель, устремив глаза в потолок. «И было бы для кого!» — едва не добавила в сердцах Натали. Единственный человек, для которого она желала бы выглядеть красиво, всё равно сегодня не приедет!

Лиза с таинственной улыбкой подошла к своей золовке, и, взяв за руку, потянула на себя, требуя, чтобы Наташа немедленно поднялась обратно.

— Видишь ли, Миша, дабы развеять твою грусть, пригласил на обед достаточное число неженатых господ, проживающих в округе. Поэтому хорошо выглядеть сегодня тебе тоже не помешает. Дружочек, тебе необходимо общество молодых мужчин!

— Ох, Lise! — многозначительно воскликнула Натали, с неохотой вставая.

— Попробуй просто хорошо провести сегодняшний вечер, танцуя и развлекаясь. Ведь никто не заставляет тебя давать кому бы то ни было обещаний и бежать назавтра впопыхах к алтарю.

— Но я, право слово, не испытываю потребности в кавалерах и танцах.

— Нет, и ещё раз нет! — упрямо покачала головой Елизавета Петровна. — Я не хочу, чтобы ты зачахла у нас на глазах.

Лиза подняла с постели светло-зелёное платье, которое Наташа не так давно, поддавшись, как она сама считала, необдуманному порыву, заказала у модистки в уездном городке. Княжна приобрела его не иначе, как под влиянием чувства ностальгии. Этот наряд, с вышитыми розовыми нитями цветами на присборенных рукавах и по краям подола двухъярусной юбки, напоминал ей о том самом дне, когда Репнина, выйдя из лавки готового платья, встретила Варю и впервые отправилась в поместье к Корфам. В тот день для неё всё и началось.

— По-моему, оно очень красивое. И тебе пойдёт, — заключила Лиза, протягивая Наташе платье.

Княжна неохотно взяла его в руки и, подойдя к зеркалу, приложила к себе.

— У тебя есть подходящие туфли? — спросила Елизавета Петровна, вставая рядом и любуясь Наташиным отражением.

— Да.

— А украшения? Найдутся бусы или колье под него?

— Да.

— Перчатки?

— Да. Всё есть, — вздохнула Репнина.

— Тогда считаем вопрос решённым!

Прихватив розовое платье, княгиня с торжествующим видом направилась к выходу:

— Думаю, нам пора одеваться и готовиться к появлению гостей, — сказала Лиза, кивая на настенные часы. — Я позову к тебе горничную в помощницы.

Оставив Наташу, Елизавета Петровна, довольная тем, что ей удалось уговорить золовку принарядиться, отправилась в свои комнаты. Натали же, отложив выбранное платье, принялась неторопливо возвращать в шкаф ненужные наряды. У неё совсем не лежала душа веселиться сегодня в обществе каких-либо ухажёров. Однако она жила в доме брата, где порядки устанавливались не ей. Кроме того, искренне любя и Мишу, и Лизу, она попросту не хотела, чтобы из-за её нынешней нерасположенности к светскому общению, о доме брата сложилось неблагоприятное впечатление. «Буду делать вид, что мне всё это нравится, — сказала самой себе Натали. — В конце-концов, мне не привыкать. При дворе тоже частенько нужно улыбаться тогда, когда на самом деле хочется плакать, забившись подальше в свои комнаты».

Вскоре к поместью Репниных стали подъезжать кареты и повозки с гостями. Михаил, не так давно вернувшийся из города с новой неудачей, связанной с покупкой фабрики, быстро переоделся в чистое, набросил на плечи свой зелёный мундир с орденами, застегнулся на все пуговки и отправился за женой. Поцеловав свою маленькую дочку, остававшуюся до конца дня в задних комнатах вместе с няней, он, отдав должное роскошному наряду Елизаветы Петровны, взял её под ручку и спустился вниз. Практически одновременно с ними сошла Натали, в своём зелёном платье, атласных зелёных туфельках с вышитыми золотыми колосками и в кремовых перчатках по локоть. На шею княжна повесила любимый медальон — тем и ограничилась, не добавив к нему никаких бус и прочих шейных украшений. Так же она поступила с причёской: сделав её по последней моде, оставила без каких-либо перьев, бантов и живых цветов, дабы не затмевать хозяйку дома и не показаться слишком нарядной и вычурной. И всё же, она была прекрасна! А грусть, которую можно было прочесть в её глазах, вместе с неизменной улыбкой добавляли ей некоего шарма, своеобразной загадочности и очарования.

— Князь Ильин, поручик Тихомиров, барон Вяземский с супругой Прасковьей Николаевной, князь Камышов…

Наташа едва успевала приветствовать вслед за хозяевами дома новых гостей, среди которых и вправду обнаружилось немалое количество холостых господ. Почти каждый из них, заранее извещённый о бале, ангажировал княжну на танец. Репниной ничего не оставалось делать, как соглашаться из вежливости и гостеприимства, записывая имена в специальную книжечку. Вскоре прибыли и знакомые лица. Княгиня Маргарита Павловна Щеглова, в пышном шёлковом платье цвета бордо с открытыми плечами, ступила на порог дома Репниных вместе с супругом Сергеем Викторовичем, оказавшимся внушительного роста мужчиной в тёмно-синем фраке, подтянутым и моложавым, державшимся с ещё большим достоинством, чем его жена. Их дочь, Вера Сергеевна, одетая по случаю праздника в нарядное голубое платье с французским кружевом, шла рядышком с сестрой Маргариты Павловны — княжной Кити, как обычно разодетой во что-то полосато-пёстрое, с бантиками и ленточками, напудренной и надушенной сверх меры.

Поздоровавшись с Щегловыми и отпустив их в гостиную, Наташа поприветствовала довольно привлекательного мужчину при орденах и эполетах. Им оказался супруг княгини Ольги Максимовной Захаровой, Николай Александрович. Княгиня, шелестя юбкой своего ярко-жёлтого, канареечного цвета платья, подошла к Репниной вслед за мужем. Она по привычке придерживала за локоть любимую тётушку, графиню фон Берг, закутанную в тёплую шаль, из-под которой выглядывала тёмно-фиолетовая юбка.

— Мы чрезвычайно рады, чрезвычайно! — воскликнула Ольга Максимовна, целуя Наташу в щёку. — Мой дорогой Никс обещался танцевать со мной! А я так люблю балы! Кто бы знал, как я по ним соскучилась?! Кроме того, — подмигнула она Наташе, когда супруг княгини отошёл, встретив знакомых, — недостатка в кавалерах сегодня точно не будет!

— А? Что ты там говоришь? — переспросила тётушка, глядя то на Натали, то на Ольгу Максимовну.

— Танцы, ma tante*, тан-цы! — сказала громко в ухо графине её племянница. — Вы этим уже давно не интересуетесь!

— Увы, мои ноги, — кивнула графиня, и они, видя, что к Наташе подходят новые визитёры, направились в гостиную вслед за князем Захаровым.

Гости продолжали прибывать. Наташа поймала себя на мысли, что боится забыть имена всех представившихся ей. Последним, когда гостиные дома Репниных наполнились до отказу, в большой карете прибыл генерал-губернатор Двугорского уезда, Дмитрий Андреевич Плещеев, с супругой и сыном. Губернатор был человеком в летах, но ещё не утратившим былую привлекательность, с усами, бородой и пышными бакенбардами, придававшими, как полагал он сам, более солидный вид его малорослому облику. Как и многие люди его положения, Дмитрий Андреевич шагал прямо, степенно и важно, при этом немного размахивая руками, словно солдат, шедший в строю, — сказывалась военная карьера, оставшаяся в прошлом. На особ вышестоящих господин Плещеев смотрел неизменно подобострастным взглядом, а на людей низшего положения он глядел немного свысока. Впрочем, был по природе добродушным малым, поэтому многое прощал коллегам и многому попустительствовал в своём уезде.

— Князь! Дорогая княгинюшка! Чудесный дом! Премилейшие хозяева! — молвил господин Плещеев, пожимая ладонь Михаила и целуя руку зардевшейся Елизавете Петровне. — Вот-с, моя супруга, Светлана Семёновна и сынок мой, Алексей Дмитриевич!