Двух дорог пересеченье (СИ) - "Nastyad87" - Страница 66

Комментарий к ГЛАВА XXV. ОБМАНУТЫЕ ОЖИДАНИЯ

Иллюстрация к главе: https://vk.com/photo2106348_457246671

Ох уж эти Наташины сомнения, правда, дорогие читатели? Пора бы уже научиться доверять тому, кого ты любишь. А вы что думаете? Кто прав, кто виноват? Или это все же Александр Николаевич посеял зерно раздора?

========== Глава XXVI. ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ? ==========

Комментарий к Глава XXVI. ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ?

Что ж, немного выдыхаем и отдыхаем вместе с этой главой.

Перед финальным рывком. :-)

Глава XXVI

ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ?

Отпустив карету, на которой он приехал к Репниным, Владимир решил проделать обратный путь пешком. Он брёл, не разбирая дороги. Не иначе как ноги, исходившие за последние годы здешние леса и поля вдоль и поперёк, сами вели его в нужном направлении. Большие тёмно-серые тучи вновь накрыли небо, бывшее с утра ясным. Они клубились, налетали одна на другую, чтобы вскоре заслонить собой всё небесное пространство. Взявшийся вдруг из ниоткуда ветер обдувал лицо, не давая подступавшим слезам вырваться на волю. И он шёл, словно во хмелю, пошатываясь и спотыкаясь. Миновав лес, Владимир вышел на открытую часть местности и, взобравшись на холм, остановился, закрыв глаза и подставив лицо стихии. Дышать было невыносимо тяжело, поэтому Корф ослабил воротник, расстегнув несколько пуговиц на рубашке, и сделал глубокий вдох. Стало немного легче. Однако ощущение, что каждый последующий вдох даётся с неимоверным трудом, не покидало. В голове не было никаких мыслей. Лишь пустота, о которой он успел позабыть за последние месяцы, подкравшись к нему хищной птицей, налетела, подхватила, унесла вместе с собой в своё царство холода и одиночества. Но когда Корф вновь открыл глаза, то за пеленой слёз увидел дом — своё поместье, стоявшее вдалеке на точно таком же холме, на котором был он сейчас. Владимир вспомнил о сыне и двинулся в путь к родным стенам: туда, где его всегда ждали маленькие тёплые ручки, обнимавшие за шею, ласково гладящие по голове, исцеляющие каждым прикосновением.

***

Добравшись на ватных ногах до постели, Наташа в прямом смысле слова рухнула на застеленное покрывало. Голова продолжала раскалываться. Чай, который Миша попросил приготовить для неё, она велела принести на свою половину. Заслышав шаги горничной, Репнина прикрыла глаза, уткнувшись в подушку, и сделала вид, будто спит. До её слуха донеслось, как ставят чашку на прикроватную тумбу и тихонько удаляются восвояси. Она вновь осталась одна. Вдруг в комнате резко стало холодно, и её прошиб озноб. За окном опять начиналась непогода. Поднявшись с кровати и отыскав в гардеробе самую тёплую шаль, Натали, укутавшись по самое не могу, вновь вернулась на постель. Она присела на краешек и, баюкая горячую чашку в руках, предприняла попытку собрать мысли воедино.

«Значит Александр, прознав про наши дела с разбойниками, имел совесть заявиться к Владимиру и обвинять его Бог весть в чём, — рассуждала она про себя. — Что ж, у меня было предчувствие, что незамеченной для царской семьи эта история не останется. Но каковы планы наследника? Что он хотел получить от данной поездки? Ведь всё это, в любом случае, из-за меня!»

Воскрешая в памяти то, что она услышала от брата, Натали попыталась представить чувства Владимира, ведь именно они интересовали её более всего. Мысль о том, что он чуть было не проговорился во время своего предложения, заставила её сделать вывод, что между ним и Александром могло произойти нечто, о чём Корф умолчал даже в разговоре с братом. Вдруг Александр угрожал Владимиру, оскорблял, делая двусмысленные намёки?

«Страшно подумать, если бы дело дошло до дуэли! Я бы умерла в тот же день! Ежели с Владимиром приключилась бы беда — моё сердце разорвалось бы на части от горя! А как же Ванечка? Кто бы позаботился о нём? Нет, ни при каких обстоятельствах нельзя было допускать поединка! — восклицала Натали, сжимая до боли в пальцах чашку. — И всё-таки, я не могу отказаться от своей мысли, что лучше бы Владимир позвал меня и рассказал всё мне без утайки! Мы вместе могли бы придумать выход из положения». Однако её собственный голос тут же возразил: «Он поступил так, как счёл нужным. Наверняка у него были достаточно веские причины не говорить тебе о визите Александра. И если ты действительно его любишь — придётся привыкать к тому, что он сам будет принимать решения и, возможно, не всегда советоваться с тобой. Пора бы умерить свою привычку решать за других. Владимир прав, укоряя тебя в этом!» Она тяжко вздохнула. Придётся ли привыкать, ежели он не простит и не захочет более видеть? Натали вспомнила его рассказ о детских обидах, об отце и Анне, о Сычихе, о Марии Алексеевне. Может ли она надеяться на снисхождение? Зная его упрямый характер, способность долго помнить причинённую боль, она уже ни в чём не могла быть уверена наверняка.

К ней постучались. Аккуратно ступая, вошла Лиза. Княжна Репнина по-прежнему сидела, застыв в своём положении. Чашка, не выпускаемая из рук, давно была пуста.

— Как ты? — спросила Елизавета Петровна, присаживаясь рядышком. — Миша поведал мне про ваше неудавшееся объяснение с Владимиром.

— Ты ведь давно знаешь Владимира. Скажи, как думаешь, могу я рассчитывать на его прощение? — откликнулась Наташа, поворачиваясь в своей родственнице и отвечая вопросом на вопрос.

Лиза задумалась.

— Мне бы очень хотелось в это верить. Но у него такой характер! — и видя расстроенное лицо Наташи, княгиня обняла её за плечи. — Думаю, тебе нужно попытаться. Пусть сегодня страсти немного улягутся. А ты поезжай к нему завтра и поговори. Растолкуй ему, что ты сама, должно быть, запуталась и разволновалась, вот и наговорила лишнего. Он должен поверить, что ты искренне любишь его, и как важен и дорог он для тебя.

— Не знаю, Лиза, мне кажется, чтобы я ни сказала — он меня не простит, — отвечала Наташа, кладя голову на плечо Лизаветы Петровны.

— Что за печальный настрой? Не смей опускать руки! — приказала та с улыбкой. — Уж сколько препятствий в своё время прошли мы с Мишей, но я ни на секундочку не сомневалась, что буду бороться до победного конца. Знаешь, я многое подметила в поведении Владимира за наш званый обед. Он совершенно точно изменился с тех пор, как ты у нас поселилась! Стал мягче, спокойнее, покладистее. Миша говорит, что таким видел Владимира только в короткий период, когда Анна вынашивала их ребёнка. Потом ты сама знаешь, что произошло. И наверное, его сердце закрылось. Чтобы спустя несколько лет открыться вновь. Для тебя. Борись, Наташечка, коли хочешь быть счастливой!

— Спасибо, моя дорогая, — Натали подняла голову и вернула пустую чашку на тумбочку.

Лиза хотела было добавить что-то ещё, столь же приободрительное, как в дверь вновь постучались. Вошёл Миша, держа в руке небольшой конверт:

— К вам можно? Очевидно, новости сегодняшнего дня ещё не иссякли. Вот, только что принесли. От государыни-императрицы.

Не выказывая особой радости, он протянул Наташе письмо. Елизавета Петровна провожала взглядом послание, пока оно не оказалось в Наташиной руке.

— Нам выйти? — спросила княгиня. — Ты наверное хочешь прочесть его в одиночестве?

Натали отрицательно покачала головой.

— Нет, я больше не хочу ничего от вас скрывать. Долой любые тайны.

Надломив печать императрицы, она достала письмо, оказавшееся небольшим, состоявшим из нескольких предложений. Миша так и остался стоять рядом с Лизой. Пробежав несколько раз текст глазами, княжна Репнина объявила:

— Государыня изъявляет просьбу, чтобы я вернулась ко двору. Роды принцессы Марии приближаются. И их высочество желали бы видеть меня подле себя в качестве друга, способного поддержать в столь волнительный момент их жизни.

— Что? Уже? — растерянно вырвалось у Лизы.

— Сейчас же еду к Володе и, если понадобится, силой привезу его к нам! Вы просто обязаны помириться! — объявил Михаил, пятясь к двери.

— Миша, стой! — выкрикнула Наташа, вставая. — Я же просила тебя — не надо.