Сплошная видимость (СИ) - "MMDL" - Страница 6

…Но вместо этого я тонула, от потаенного блаженства захлебывалась теми райскими ощущениями, что испытала у бассейна… Чем больше влажнело нижнее белье, тем яростнее я ненавидела себя и тем скорее должна была признать полнейшее бессилие перед собственными чувствами…

***

Через час с лишним наш автодом заехал на довольно захудалую заправку, вокруг которой не было ничего, кроме пыльного пекла. Кэмерон занялся бензином, отец пошел узнать дорогу в магазинчик, похожий на растоптанную обувную коробку, отремонтированную широкими оконными стеклами. Люк тоже покинул салон, как и я, искренне надеющаяся, что мир снаружи достаточно просторен, чтобы мы с Люком не пересеклись хотя бы вне стен дома на колесах. Разумеется, я была слишком наивна: он стоял шагах в десяти от машины в тени магазинной пристройки, но, к моему удивлению, уже не один. За его правым плечом кудрявый соломенный локон накручивала на палец объективно красивая сверстница. Она была ниже Люка на голову; шорты были настолько коротки, что внешние стороны обнаженных бедер прикрывали карманы, — и до того неприлично тесны, что джинса между ног образовывала анатомическую складку… Облокотившись на стену, отчего и без того изящная тонкая талия девушки заимела красивый изгиб, блондинка с вызовом в темных глазах говорила что-то явно приглянувшемуся ей Люку. Я бы нырнула обратно в салон, едва их заметив, но Люк стоял ко мне спиной, так что любопытству ничто не мешало взять верх: сунув руки в карманы да наполнив взгляд наигранной скукой, я принялась неспешно ходить туда-сюда, заодно грея уши.

— …городской — это круто! — обворожительно улыбнулась незнакомка. — У вас и отдых с размахом! Мы с отцом, — кивнула она в сторону магазинчика, — только к родне в соседний городок и ездим. На барбекю, — с отчетливым презрением добавила она. — А вы аж через всю страну, да? И куда направляетесь?

— Да так… — сухо просопел Люк и пнул в сторонку безликий камень. Он держал руки в карманах длинных шорт, смотреть старался, судя по наклону головы, вниз — никак не на полураздетую южанку. Будь это другой шестнадцатилетний мальчишка, я решила бы, что он стесняется ее наготы, но это же Люк — какое к черту стеснение, для него обнажение — шутка.

— Жаль, вы проездом, — предприняла еще одну попытку боевая девчонка. — А то могли бы вместе затусить. А так… остается только чатиться, да?

Улыбаясь, точно на привычном для нее конкурсе красоты, она ждала, что он, как и многие до него, ухватится за ниточку жирнейшего намека, они обменяются контактами, однако Люк скучающе кивнул — и этим ограничился.

— А это кто? — указала взглядом дочь владельца заправки на меня, в эту минуту как раз повернувшуюся к ним передом.

Люк обернулся, не до конца подавил тронувшую губы улыбку и ответил, вернув все внимание песку под ногами:

— Да так. Никто.

Никто.

Я отбросила напускную отстраненность, когда очередной круг перед автодомом подошел к концу. Лишь для вида спросив, не нужна ли Кэмерону помощь, вернулась в салон, залезла на свою полку, точь-в-точь полевка в нору, и шумно задвинула штору.

Никто.

…Разумеется: после того, что случилось… Если Люк возненавидел меня или же я ему опротивела, я вполне могу его понять…

========== Часть 4 ==========

Ничто не длится вечно. И наша поездка в доме на колесах — очередной тому пример. Дом, ставший мне по-настоящему родным, послушно засыпал на парковке перед офисом, сдающим таких красавцев в прокат здесь, в Сан-Франциско. Этот город не такой, каким его стараются запечатлеть на отпускных фото и открытках, вернее не каждая его улица будет тянуться круто вверх, на холм, пронизанная рельсами канатных трамвайчиков. Те, что пересекают подобные открыточные улицы, — самые обычные на вид, ровные, и невысокие светлые дома стоят строго перпендикулярно земле, как годами облагораживаемые дантистом зубы. Пусть бывать в Сан-Франциско мне доводилось не так уж и часто, я привыкла к здешней атмосфере, не рвалась надышаться «особенным» воздухом, в отличие от восторженного Люка, а последней обыскивала каждый уголок дома на колесах, чтобы убедиться, что никто ничего не позабыл в салоне. Нашла только обрывок фантика под столом.

— Ну… Прощай, — с печальной улыбкой погладила я внутреннюю обшивку у распахнутой двери и спустилась по ступеням на асфальтное озеро-парковку.

Отец и Кэмерон разговаривали с менеджером, обставленные нашими четырьмя чемоданами; Люк за двухметровой сеткой, огораживающей парковку, строил рожи в камеру смартфона. Ну что за человек: все стараются выглядеть на селфи-снимках как можно более привлекательно, круто, сексуально, а он уродует лицо гримасами — и, довольный, выкладывает в сеть. И люди ведь лайкают! Больше всего «сердец» собрало фото, на котором у него веки вывернуты наизнанку — и звериный оскал!.. Я не сталкерю, просто подписана… на все его аккаунты во всех соцсетях…

Пока Кэмерон договаривал с мужчиной в белой сорочке, отец приобнял меня за плечо, поцеловал в макушку. В этих нежных медвежьих объятиях я почувствовала себя снова если не ребенком, то ранним подростком. Родной запах успокаивал, не пробуждал во мне никаких лишних желаний — почему же запах Люка мне не кажется родным?..

— Устала? — проговорил отец в мои волосы.

Не то слово…

— Нет, с чего бы вдруг, — улыбнулась я. — Доехали ведь с комфортом. Даже жаль прощаться с домом на колесах. Обратно же у нас билеты на самолет?

— Да. Но если тебе действительно так приглянулся дом на колесах, я могу арендовать его на следующее лето. Вот только ты, наверное, из вежливости так говоришь, да? — тепло улыбнулся папа, чмокнул вдобавок в висок.

— Нет, мне действительно понравилось, — на удивление честно, от всего сердца ответила я. — Быть вместе с близкими людьми в миниатюрной комфортной квартире, летящей сквозь различные пейзажи; останавливаться в разнообразных местах, посещать придорожные забегаловки — в этом есть непередаваемый романтизм. И на Гавайях — через четыре дня пути на пароме, — прорвалось мое недовольство в этом уточнении, и отец в качестве очередного извинения погладил меня по плечу, — конечно же, будет комфортнее, чем в салоне дома на колесах, однако необычный опыт способен подарить именно неординарный способ путешествовать, а не авиаперелет, бóльшую часть которого ты просыпаешь, или типичный курортный отдых, за ним следующий.

Хоть мысль свою я и закончила, выкрик Люка, припавшего лицом к пыльной сетке, ощущался так, словно он все-таки меня перебил: изменил саму атмосферу, окружавшую меня и папу.

— Мне нужно в китайский район! — со всей уверенностью заявил Люк, прекрасно осознавая, что одного его никто никуда не отпустит.

— Прямо-таки «нужно», — ухмыльнулся подошедший к нам со спин Кэмерон.

— Именно «нужно», не просто «хочется».

— Ну, раз нужно, значит, сейчас туда и отправимся. Вы с нами?

Как идеальный внимательный родитель вместо ответа папа опустил взгляд на меня и потрепал по плечу:

— Какие у нас с тобой планы?

— Я бы лучше на пляже провела время, — слабо отозвалась я, поправив укрывающие ключицы хвостики. Чем дальше я от Люка, тем лучше для всей семьи, кою своим извращенным поступком я словно бы предала…

Папа и Кэмерон договорились о месте и времени встречи: наша четверка воссоединится через пару часов; а еще позже, вечером, мы сядем на корабль — и я окажусь запертой в консервной банке с Люком посреди океана… Ну а пока — пляж.

Он был практически безлюдным: в эти дни погода держалась прохладная, отстраненная от всего человечества, словно надулась из-за невзначай оброненного в ее сторону резкого слова. Волны набегали на песчаный берег монотонно и убаюкивающе. С воды к городу подползали туманы, не зловещие, как в какой-нибудь «Мгле», а свойственные больше «Сонной лощине» — настоящей, лишенной Всадника, — городку-болоту, который затянет, а ты и не заметишь. Вот и я не заметила, как, отдыхая на скамейке от длительной прогулки вдоль кромки воды, уснула на отцовском плече. Он меня не будил, покуда мог, лишь поправлял свою легкую куртку, накинутую на мою спину, скрывшую почти меня всю. В ней, такой большой, я смотрелась ребенком. И чувствовала себя соответственно, потому могла сладко спать — крепче и спокойнее, чем обычными ночами: детям не о чем волноваться… хм, разве что о внезапной гибели их родителей, смертях питомцев, конце света — по крайней мере меня занимали подобные вопросы, когда ночники гасли и вокруг разливалась ночная тишина. Но в остальном — ни о выборе профессии, ни о заработке денег, ни о жилье, налогах, прочей бытовой рутине, одновременно являющейся основой человеческой жизни. Все эти глобальные ежедневные вопросы растворялись в холодном бризе, оставались только запах папиного средства после бритья и тепло его плеча под моей щекой…