Порочность (ЛП) - Скардони Бьянка - Страница 40

— Как долго я спала? — спросила я, не обращаясь ни к кому конкретному, и потянула руки, разминая плечи, пока глаза привыкали к тусклому свету.

Доминик развернулся ко мне и ухмыльнулся.

— Почти всю дорогу, любовь моя. Мы в Хоторне.

Я резко выпрямилась от таких новостей.

— Уже? Так быстро…

— Время летит незаметно, когда тебе снятся счастливые сны.

Трейс резко толкнул дверь и вылетел из машины, не говоря мне ни слова, а затем рванул к ближайшему магазину у заправки.

Эм, ладно. Это было странно.

— Что случилось? Что с ним? — спросила, растерянная и всё ещё спросонок.

Ухмылка Доминика стала шире.

— Что ты с ним сделал? — обвинила я, сощурив глаза.

— Вообще ничего, ангел, — он поднял ладони вверх. — Слово бойскаута.

— Я тебя умоляю. Как будто ты когда-нибудь был бойскаутом, Доминик.

— Твоя взяла, ангел. Туше.

Габриэль вернулся на водительское сиденье и завёл двигатель, прежде чем посмотреть на меня в зеркало заднего вида.

— О, ты проснулась. Хорошо, — он оглянулся через плечо на пустое сиденье. — А куда пошёл Трейс?

— Он вышел в магазин. Доминик как-то разозлил его, но отказывается признаваться, — и плевать, что я сейчас ябедничала, как десятилетка. Он должен перед кем-то ответить за это. Возможно, перед Габриэлем.

Габриэль взглянул на Доминика, который едва сдерживал смех, и затем снова развернулся лицом вперёд… Никак не отреагировав. Это совсем непохоже на Габриэля.

— Ау, меня слышно? Ты ничего не хочешь ему сказать?

— Джемма… — Габриэль напрягся. Не знаю, в чём дело, но ему явно не хочется об этом говорить.

— Что? Что такое? — не отступала я, начиная нервничать.

— Ты… — Габриэль прочистил горло, — говорила во сне.

— Говорила? — о чём это он?

Наши глаза снова встретились в зеркале.

— О Доминике, — пояснил он напряжённым голосом.

— Что ты… — о Боже. О БОЖЕ. Мои глаза округлились. — Нет, я не могла.

— О, ещё как могла, ангел.

На меня обрушилось нечто сродни полному разрушению. Мне снился Доминик. И я разговаривала вслух. В машине. А Трейс слышал всю эту хрень.

Отстегнув ремень безопасности, я выскочила из машины и бегом пересекла парковку. Надо срочно найти его! Я должна объясниться перед ним и, если потребуется, упасть на колени и молить о прощении. Я дёрнула дверь магазина и замерла. Над головой звякнул колокольчик, но я не обратила внимания ни на него, ни на продавца за кассой. Всем своим существом я отчаянно вглядывалась в проходы между стеллажами, пытаясь найти Трейса.

У меня сжалось сердце, когда я заметила его в дальней части магазина, рядом с холодильниками. Он стоял напротив холодильника с безалкогольными напитками, держась одной рукой за открытую стеклянную дверцу. Его голова была низко опущена. Мои плечи опустились, вслед за сердцем, ухнувшим вниз.

Я подошла к нему, не совсем уверенная, что собираюсь сказать, но точно зная, что должна подойти, должна сказать ему что-то, чтобы ему стало легче.

Я позвала его по имени, приближаясь со спины, но он не обернулся. Он так и стоял, глядя на ряды напитков.

Чувство вины затопило меня.

— Трейс… — я даже не знала, с чего начать. Я подняла руку, чтобы коснуться его спины, успокаивающе, но тут же опустила руку. Я не могу его успокоить. Моё прикосновение — для него проклятье. Одному Богу известно, что ещё он увидит, услышит или почувствует, и не сломит ли его это ещё больше.

— Линли любила эту дрянь, — произнёс Трейс, взяв в руки банку газировки. — Я постоянно ей говорил, что она угробит своё здоровье, если продолжит пить в таких количествах, но ей было всё равно.

Я ничего не ответила. Я забыла, как говорить, как двигаться, как дышать.

— Если бы я знал, что будет, то купил бы ей пожизненный запас, — он издал смешок, но в нём не было веселья. — Ну разве жизнь — не сука?

Он поставил банку обратно и взял другую с полки ниже.

Мне хотелось исчезнуть.

— Будешь что-нибудь? — неуверенно спросил он, по-прежнему не глядя на меня.

— Нет, спасибо, — качнула головой. Слёзы жгли веки, грозя пролиться.

Он захлопнул дверцу холодильника и пошёл между рядами товаров.

— Трейс, подожди, — взмолилась я, быстрым шагом догоняя его. — Прос…

— Не надо, — он резко остановился и развернулся ко мне лицом. Его челюсть была напряжена, а губы сжаты в жёсткую, непреклонную линию. На это уже было больно смотреть, но его глаза… Его глаза отражали, как он разорван на куски и вывернут наизнанку. — Ни одного грёбаного слова об этом, Джемма.

Его ядовитый тон ранил сильнее пощёчины.

— Пожалуйста…

— Я серьёзно, — сказал он, делая шаг ко мне. Он стоял так близко, что носки его ботинок почти наступали на мои. — Я максимально близок к тому, что бы вырвать его блядское сердце из груди. Понимаешь, о чём я говорю?

Широко распахнув глаза и потеряв дар речи, я втянула нижнюю губу и кивнула.

Его взгляд непроизвольно опустился к моим губам, хотя плечи всё ещё были напряжены, а дыхание оставалось тяжёлым. Он явно изо всех сил пытался взять себя в руки.

После небольшой паузы его плечи слегка поникли.

— Слушай, я знаю, что это не твоя вина. Знаю, что всё дело в кровной связи, и пытаюсь справиться с этим, как могу. Но мне всё ещё трудно сдержаться.

И снова он страдает из-за меня. И снова я сделала его жизнь чуть-чуть тяжелее. Чуть-чуть отстойнее. Я зажмурилась, пытаясь не дать мучительному образу его глаз, отражающих боль, закостенеть в моей памяти. Как будто мне мало причин ненавидеть своё существование.

Он поднял мой подбородок, завладевая вниманием.

— Единственное, что мне помогает, это уверенность в том, что в итоге мы будем вместе. Потому что то, что у тебя с Домиником, это не по-настоящему, — он понизил голос, чтобы никто, кроме нас двоих, не мог услышать. — Это всего лишь хренов магический обман, к которому он принудил тебя, пока ты не заметила.

Часть меня с отвращением восприняла эту краткую версию того, что происходит между мной и Домиником.

— Но то, что есть у нас, то, что мы чувствуем друг к другу…. Это настоящее, Джемма.

Мои губы раскрылись, чтобы ответить ему что-то, сказать, как много он на самом деле значит для меня и что я сожалею о всей той боли, которую я ему причинила, но не смогла выдавить ни звука, даже под страхом смерти.

Он наклонился и оставил нежный поцелуй на моих губах.

— Я знаю, что ты любишь меня, Джемма, даже если ты об этом не говоришь. И я знаю, что мы будем вместе, даже если ты в это не веришь, — сказал он, проводя большим пальцем по моей щеке. — Если через это нужно пройти, чтобы быть с тобой… чтобы в итоге быть вместе, то я сделаю это.

Мои коленки подкосились, но он тут же поймал меня, помог устоять на ногах, как всегда это делал.

— Это так не должно быть, — я опустила голову, понимая, что любовь не должна причинять боли. Даже если я и не делала этого намеренно, он тем не менее страдал из-за меня. Совершенно того не заслуживая. Он достоин солнца, луны и неба в алмазах. А не вот это вот всё. Не меня.

— Тогда как оно должно быть, Джемма? — один из уголков его губ дёрнулся вверх. — Как ты хочешь, так мы и сделаем. Создадим свой собственный рай.

Я вскинула бровь и улыбнулась.

— Вот так просто?

— Вот так просто.

Я приблизилась к нему и обвила руками его талию.

— Я, честно, не знаю, как ты всё это терпишь, когда я сама себя ненавижу в такие дни, — призналась я, стараясь говорить максимально ровно… и максимально искренне. — Но обещаю тебе, Трейс Макартур. Однажды я сделаю так, чтобы оно того стоило. Однажды я стану той, кто заслуживает быть рядом с тобой.

Даже если это будет последним, что я сделаю в своей жизни, я всё равно выполню это обещание.

— Обязательно выполнишь, Джемма, — он наклонился ко мне и коснулся моих губ, как художник кистью оставляет след на полотне. — И может быть тогда ты поймёшь, что ты уже та самая.

Он жадно поцеловал меня, унося из этого места и времени в другую реальность, не такую осязаемую, но полную надежд на счастливое будущее. В это мгновенье я перестала ждать заветного «и жили они долго и счастливо». Я уже оказалась там.