Чай с тишиной (СИ) - Камардина Мария - Страница 6

— А теперь представляй, что ты принцесса! — командует Маленькая Ведьма. — Давай-давай, представляй, ведьм рыцари не спасают!

С драконом все представляется быстрей и веселей, и вот уже Ведьма совсем-совсем чувствует себя Принцессой и ужасно боится этого дракона, и ближайший доступный рыцарь, неожиданно ощутив в себе желание немедленно совершить подвиг, отрывается от компьютера и вынимает из уха наушник:

— А?

Ведьма, то есть уже Принцесса, жалобно заглядывает мужу в глаза:

— Там — дракон! То есть этот, арбуз. Победи его, пожалуйста!

Когда настоящая Принцесса о чем-то просит настоящего Рыцаря, отказать невозможно. Рыцарь вооружается острым мечом — в смысле, ножом, — и вот уже дракон повержен, разрезан на куски и лишен клыков-семечек…

— Спасибо! — нежно шепчет Принцесса. — Ты у меня самый лучший и самый храбрый!

Рыцарь смущенно улыбается, получает заслуженный поцелуй в щеку и возвращается за компьютер, чувствуя себя героем и победителем.

Принцесса провожает его восхищенным взглядом и превращается обратно в Ведьму.

— Не так уж сложно, правда? — говорит Маленькая Ведьма.

Взрослая Ведьма неопределенно поводит плечами и берется за вилку.

Можно, конечно, и самой порезать арбуз.

Можно и вообще его не есть.

Да и черт с ним, с арбузом.

Ради того, чтобы видеть рядом с собой Рыцаря, стоит становиться Принцессой.

Хотя бы иногда.

Хотя бы понарошку.

Маленькая Ведьма ужасно не любит ждать.

Взрослая Ведьма прекрасно знает, что люди — существа занятые и количество причин, по которым конкретный человек не смог взять трубку, в каждой точке пространства-времени стремится к бесконечности.

Если уж быть честными, то Взрослая Ведьма и сама не всегда успевает сделать обещанный звонок или ответить на сообщение — и не потому, что не хотела. Реальность — штука сложная, сквозь мешанину событий продираешься, словно сквозь зимний буран, и не угадаешь, какая из снежинок запустит лавину, которая погребет тебя под горой невыполненных обещаний.

Но Маленькая Ведьма слишком маленькая, чтобы обо всем этом помнить.

Ей не отвечают. Ее бросили. Ее не любят.

Молчание мира окружает стеной, не слышно ни вздоха, ни голоса в темноте, и собственные мысли мечутся перепуганными птичками, теряя крохотные перышки, ломая хрупкие крылья, и так хочется плакать…

Взрослая Ведьма прячет руки, чтобы никто не видел, как дрожат пальцы. А потом закрывает глаза и начинает петь.

Тихо-тихо, едва слышно. Как ласковый майский дождь поет едва распустившимся земляничным листьям. Как сосны поют на берегу залива, приветствуя пробуждающееся солнце. Как Вселенная поет новорожденным звездам. Как она сама когда-то пела колыбельные детям.

— Я люблю тебя, маленькая, — нежно говорит Взрослая Ведьма. — Ты самая прекрасная девочка на свете, и я очень-очень тебя люблю.

Маленькая Ведьма всхлипывает в последний раз и доверчиво затихает.

Каждой девочке нужно знать, что ее любят.

Даже если она давно выросла.

Даже если она — Ведьма.

И если мир не торопится с признаниями — всегда можно сказать «люблю» самой себе.

Взрослая Ведьма не любит фотографироваться.

С зеркалами она в ладу, и они послушно отражают то, что она хочет видеть, — за исключением, может быть, зеркала в ванной, которому приходится отражать утреннюю ведьму, а еще большого зеркала, установленного на работе напротив входа. Оно поставлено отражать вредоносные чары и, кажется, совсем не любит ведьм, а сигнализацию не включает только из служебной солидарности — все-таки вместе работают. Взрослая Ведьма старается смотреться в него пореже, чтобы отражение настоящей ведьмы не слишком пугало посетителей.

А вот договориться с фотоаппаратами нет никакой возможности. Они очень гордятся тем, что показывают правду. «Ты — серьезная взрослая ведьма», — словно бы говорят они, и на всех фото выходит строгая женщина с темными, опасными глазами и плотно сжатыми губами. И неважно, как встанешь и насколько широко улыбнешься, — технику не обманешь.

У Взрослой Ведьмы очень мало фотографий, на которых она себе действительно нравится. Они получаются, если фотограф сумел увидеть Маленькую Ведьму — уж она-то фотографироваться обожает. Но большинство людей самих себя-то видят плохо, куда уж до посторонних.

Чтобы красиво сфотографировать ведьму, надо очень хорошо ее знать и сильно любить.

Или тоже быть ведьмой.

Время от времени в доме ведьмы появляется тортик.

Иногда она печет его сама. Иногда — просит мужа заскочить в магазин. Иногда тортик приносят гости.

Все без исключения тортики обладают какой-то особенной тортиковой магией и совершенно притягательно действуют на ведьм любого возраста. Наверное, это потому, что для волшебства нужна энергия — а где же ее брать, как не в сладком?

Тортик стоит в холодильнике и ужасно соблазняет.

— Сначала — ужин, — строго говорит Взрослая Ведьма детям. Те вздыхают, корчат рожицы, но послушно ужинают, а уж потом получают по большому куску тортика — шоколадного, аппетитного, с вишневой начинкой и сливочным кремом.

Маленькая Ведьма поглядывает на тортик и многозначительно молчит.

— Сладкое на ночь вредно для фигуры, — куда менее уверенно говорит Взрослая Ведьма. — Да еще и после ужина.

— Зато полезно для нервов, — возражает Маленькая Ведьма. — А ужин можно и не есть. Для фигуры. Иногда.

Взрослая Ведьма решительно говорит себе, что она взрослая, разумная женщина, которая вполне способна держать себя в руках и не поддаваться временным соблазнам.

А потом отрезает себе кусочек тортика и наливает чай.

Потому что рядом с тортиком почти каждая взрослая, разумная женщина становится маленькой девочкой, которой хочется сладенького.

А ужин можно и не есть.

Иногда.

— Ты не представляешь! — с придыханием в голосе произносит зашедшая в кабинет дама. И для пущего эффекта повторяет: — Нет, ты просто не представляешь!

Взрослая Ведьма рассеянно кивает в ответ, не отрываясь от работы. Она сегодня в благодушном настроении и позволяет себе не обращать внимания на тех, кто сомневается в ее способностях.

— Может, скажем ей?.. — тихонько интересуется Маленькая Ведьма. Взрослая Ведьма хмыкает, на секунду прикрывает глаза и видит…

Как по бескрайним степям, заросшим сиреневыми травами, несутся стада серебряных единорогов и шерсть их сверкает в свете огромной, в полнеба, нездешней луны…

Как солнечные зайчики играют на крышах многоэтажек под грибным дождем, соревнуясь, кто построит самую большую радугу…

Как звезды в тихую ночь наклоняются к воде, чтобы полюбоваться собственным отражением, и самые любопытные срываются и летят вниз, оставляя на небе сияющий хвост из звездной пыли — точно такой же хвост вырастает у каждой звезды, сумевшей долететь до воды. А откуда, вы думаете, берутся русалки?..

Как переплетаются, расплываются акварельными разводами на мокрой бумаге линии судеб из сотен соседних миров — одного неосторожного шага хватит, чтобы поменяться местами со своим отражением и не заметить…

Взрослая Ведьма улыбается и открывает глаза. Дама продолжает вещать, и уже непонятно, что там надо было представить — цены? Погоду? Соседей?

«Ты не представляешь, что я могу себе представить, — думает Взрослая Ведьма. — Ты не представляешь, как прекрасна реальность, какая магия скрыта в каждом вздохе, как головокружительно разнообразен этот мир. В нем есть все, что мы только можем себе вообразить, — и даже то, чего пока не можем. Нужно лишь открыть глаза — и смотреть».

Но вслух она этого, конечно, не скажет.

Каждый должен ломать свои шаблоны сам.

Взрослая Ведьма приходит на работу и сразу включает чайник.